Абел Аганбегян - Экономика России на распутье…
У нас дома хранится много рисунков, что-то вроде скульптур, других изображений, сделанных из каких-то подсобных предметов, но с таким детским художественным чувством, отображая действительность – солнце, дети на лугу, цветник и т. д. Затем в 5 лет эти дети уже идут в нулевой класс школы, как бы подготовительный.
В Америке он называется «киндер гарден». Там они по-новому совершенствуют эти навыки, но проводят они в этой школе только несколько часов. Конечно, и в детской группе, и в нулевом классе большое внимание уделяется прогулкам, разным игровым видам спорта с использованием разных спортивных снарядов, специально сделанных для детей. Поэтому дети приходят в школу уже достаточно окрепшими, с какими-то начальными навыками физподготовки.
Очень важно исходить из того, что неспособных детей не бывает, у одних могут быть одни способности, у других – другие, но у каждого что-то есть, что-то дается легко, что-то тяжело. И начальные классы нацелены на то, чтобы выявить сильные и слабые стороны каждого ребенка с упором на сильные стороны, которые нужно стараться всемерно развить и внушить ребенку, что он очень хорош в определенном направлении. И детей надо хвалить. Похвала возвышает человека, заставляет его с интересом, большим усердием относиться к тому, за что его хвалят. Поэтому посещение школы для ребенка – это удовольствие. Это общение с друзьями, это коллективные игры, это узнавание чего-то нового каждый день, это гордость за то, что ты что-то хорошо делаешь и тебя хвалят. И вот мои внуки, которые ходят в американскую школу, делают это с удовольствием. Они ждут не дождутся, когда начнутся занятия в школе после каникул. В понедельник, когда надо идти в школу, они даже раньше времени встают, чтобы не дай Бог не опоздать. Их еще не готовы вести в школу, а они уже одеты, стоят и торопят родителей.
...У нас, к сожалению, даже хорошую школу многие дети посещают без радости, без энтузиазма. Хотя поначалу каждый ребенок стремится идти в школу. Спустя некоторое время, когда мой сын пошел в школу, он мне сказал: «Помнишь, папа, как я хотел учиться, как вы с мамой с цветами повели меня в школу, в каком хорошем настроении я был. Я так много ждал от школы». И после этого добавил: «Какой я был дурак». И все последующие школьные годы, хотя он учился в хорошей школе в Академгородке и в одной из лучших московских школ с точки зрения содержательной, тем не менее какой-то любви к школе, которую я вижу у детей в Швейцарии или в Америке, нет. Мне кажется, в этом отношении надо кардинально менять дело.
Второе. Школу многие не любят из-за зубрежки, из-за того, что уроки не проходят увлекательно, а сводятся к запоминанию тех или иных фактов. Во многом это связано зачастую с неправильным преподнесением материала. Известно, что если вы что-то воспринимаете на слух из рассказа, то вы усваиваете 20–30% из услышанного. Если вам показали все это в виде изображения, когда вы не только слышите, но и видите глазами, запоминаемость повышается до 50%. А если вы все это воспринимаете в виде игры, подчиняетесь каким-то правилам, как во время игры, и сами приходите как бы в процессе игры к каким-то выводам, то степень усвоения повышается до 70%. И самый высокий процент знаний остается, если человек этому учит других, пропуская материал через себя.
Умение использовать все эти способы для того, чтобы человек понял и усвоил, крайне важно. Формальный подход, зубрежка, выученный урок, который ученик рассказывает близко к тексту учебника без собственного размышления над этим, без собственных слов, обозначающих эти понятия, недостаточно продуктивен. Ведь главное назначение обучения – это научить думать, научить содержательно обсуждать ту или иную ситуацию. На умение думать должна быть направлена школьная программа. И вопросы нужно задавать не такие, на которые можно ответить, прочтя ряд строк или даже страниц в учебнике словами учебника, а какие-то сквозные вопросы, когда из всего прочитанного, с привлечением раннее полученных знаний, «конструируется» нужный вывод.
В-третьих, в школе важно не просто выявить те или иные способности у каждого учащегося, но и по возможности развить их, особенно в тех случаях, когда эти способности характеризуются талантом человека. Здесь очень важна последовательность развития этой способности. Если человек с детских лет обнаруживает, например, музыкальные способности, то его уже с начальных классов определяют в музыкальную школу. По-видимому, для каждой способности существует определенный возраст, с которого целесообразно заняться специализированной подготовкой и развитием этой способности. Речь идет, например, о способности к математике, физике, химии, конструированию и проектированию или о способности в изучении языков, гуманитарных способностях, способностях организатора и т. д. На ранних стадиях развитие этих способностей могло бы осуществляться в соответствующих специализированных кружках при школе, затем в специализированных классах. В ряде случаев речь может идти и о переводе учащегося в специализированную школу, например в специализированную школу по изучению иностранных языков, физико-математическую школу и т. д.
Очень важно и вне школы создавать организации, которые бы развивали таланты ребенка в соответствующей сфере. Давно существуют балетные и музыкальные школы. Реже, и далеко не везде, встречаются технические школы, где ребята занимаются моделированием самолетов, судов, где развивается радиолюбительство. В современных условиях нужно создавать и сеть компьютерных школ, где талантливые дети могли бы совершенствоваться в компьютерной науке и практике.
Все более широкое распространение получает система олимпиад, где дети соревнуются в решении математических задач и т. д. Трудности элитных вузов заключаются в отборе действительно талантливых выпускников школ, имеющих склонности к соответствующим предметам. Здесь победители специализированных олимпиад, естественно, имеют преимущества.
...Когда создавался Новосибирский университет в составе Сибирского отделения Академии наук, ученые – профессора университета столкнулись с тем, что знаний, которыми владели многие абитуриенты, не хватало для эффективного обучения вузовским предметам, например высшей математике. Поэтому с самого начала была предложена трехступенчатая система олимпиад в восточных районах страны. Они охватывали всю Сибирь и Дальний Восток, а также Казахстан и Среднюю Азию. Подготовленные научными работниками задачи в области математики, физики и химии рассылались в 7-е, 8-е, 9-е и 10-е классы всех школ этих регионов. Задачи располагались по степени сложности, каждой задаче присваивался свой балл. В первом заочном туре эти задачи писали соответствующие классы под руководством своих учителей. Несколько тысяч победителей, которые решили задачи с необходимым суммарным количеством баллов, приглашались в областные центры на зимние каникулы. Туда же направлялись с новым перечнем более сложных задач для второго тура около трехсот, в основном, молодых научных сотрудников институтов Сибирского отделения. Под их руководством состоялся второй очный тур. И примерно 1500 его победителей в летние каникулы приглашались в Новосибирский академгородок, жили в свободных студенческих общежитиях и в несколько этапов проходили тестирование, в результате которого определялись победители, всего около 300 человек. Одновременно этим ребятам ведущие ученые рассказывали о развитии различных научных направлений, проводили мастер-классы, организовывали посещение научных институтов. Эти 300 победителей приглашались в Новосибирскую физико-математическую школу-интернат при Новосибирском университете, где из них комплектовались 8-е, 9-е и 10-е классы. Здесь, как правило, проводили уроки уже научные сотрудники – доктора и кандидаты наук. Преподавание проводилось по углубленным программам, развивающим способности учащихся. Всех окончивших ВМШа, агитировались поступить в Новосибирский государственный университет, но они могли подать заявление в любой вуз страны, и в подавляющем большинстве поступали без проблем и в Московский и Ленинградский университеты, в Физтех, в Московское высшее техническое училище им. Н. Э. Баумана, Московский авиационный институт и другие ведущие вузы страны. Но все же больше двух третей из них оставалось учиться в Новосибирском университете. Между институтами Сибирского отделения, имеющими свою специализацию, факультеты и кафедры в Новосибирском университете, шла конкуренция за возможность пригласить к себе на факультет выпускников ФМШа, безусловно, обладающих высокими способностями к научному мышлению. Например, наш Институт экономики СО АН СССР взял на себя преподавание обществоведения в этой школе с креном в изучение экономики, с попыткой заинтересовать этих ребят экономико-математическими исследованиями. Я как директор института разрабатывал этот курс и несколько лет сам преподавал в ФМШа. Мы предоставили возможность учащимся этой школы выполнять свои упражнения и тренироваться на большом современном компьютере, который был установлен в экономико-математическом корпусе нашего института. В результате нам удавалось на экономический факультет завлекать до двадцати выпускников ФМШа, и эта группа была элитой нашего экономического факультета. Уровень профессиональной подготовки ФМШ по физике, математике был столь высок, что соответствующие оргкомитеты всесоюзных и международных олимпиад школьников запрещали им участвовать в этих олимпиадах, поскольку они, когда им разрешали участвовать, естественно, занимали первые места. Им запрещалось участвовать, как значилось в решениях этих оргкомитетов «как профессионалам», они уже не рассматривались как школьники.
