Мирзакарим Норбеков - Философия антикризисного мышления, или Дао кризиса

Тебе скучно, ты не можешь жить без того, чтобы не ходить по грани, рискуя в любой момент сорваться с нее. Но только идя по грани, ты чувствуешь жизнь каждую секунду, ты чувствуешь ее биение в себе, чувствуешь эту до предела натянутую струну, слышишь ее звучание. И ты боишься потерять это ощущение, боишься этой возникающей внутри пустоты, когда все заканчивается и ты снова оказываешься в этом сером унылом мире, где нет ничего…

ИСПОВЕДЬ ЭКСТРЕМАЛА

Думай, думай… Почти целый день ты спишь, мозги твои спят, живешь на автопилоте. И только иногда к вечеру начинает пробивать и хоть что-то открывается. Но все равно ты как во тьме: стоишь, держаться не за что. и даже шага не сделать. Но если бы только понять, куда шагать, куда двигаться, куда идти… Причем интересно, что только в стрессовых состояниях, в экстремальных ситуациях начинаешь что-то соображать. Это встряхивает, мозги начинают работать, и появляется какой-то прогресс, пусть копеечный, крошечный, но все же прогресс. И видимо, именно поэтому тебя так тянет во всякие экстремальные темы, чрезвычайные ситуации, во все, что выходит за рамки обычной размеренной жизни… Потому что в эти минуты ты чувствуешь жизнь, чувствуешь ее биение, эту натянутую между тобой и небом звенящую от напряжения струну. Ты чувствуешь эту грань, это лезвие, по которому ты идешь, и ты начинаешь ценить жизнь, ценить то, что ты жив, ценить каждое мгновение, которое ты еще можешь провести здесь. Но это состояние длится недолго. И его слишком быстро вытесняют бытовуха, обыденщина и повседневщина. И опять остается только дикое желание закрыть глаза и исчезнуть, навсегда, и больше никого и ничего не видеть, не слышать, не чувствовать. Один надрыв…

Да, восприятие в «моменты истины» обостряется, но оно проходит. И опять —серость, тоска, глухота, безвоздушное пространство, космический холод, иная плоскость бытия.

Сытое довольство – это когда кривая твоих чувств и эмоций до безобразия пряма, как линия остановившегося сердца на мониторе. Адреналин – необходимая составляющая жизни, без него начинаешь тухнуть, причем тухнуть как рыба – с головы, то есть гнать, гнать и гнать. Поэтому частенько специально создаешь себе такие ситуации, когда нервы на пределе и когда чувствуешь биение жизни, чувствуешь, что все еще живой.

Как говорится, no comments. Выводы делайте сами…

Преодоление всевозможных кризисов, проблем разного масштаба и прочих неприятностей – это всего лишь витки эволюционного развития гомо сапиенс. Выживает сильнейший. Все просто. Вопрос лишь в том, что в данной конкретной ситуации является «силой». Примем рабочую версию, что сила – это то, что помогает побеждать. И это допущение дает нам огромное количество возможностей для выигрыша. В кризисные, смутные времена выигрывают не самые умные или способные, а те, кто быстрее всех приспосабливается к меняющейся ситуации. Кто не связан по рукам и ногам морально-этическими принципами. Я знаю, что вы мне можете возразить. Но ведь еще Ницше сказал, что «мораль придумали слабые, чтобы, следуя ей, сильные стали слабыми». Придумали из зависти, чтобы обезопасить себя и скрыть свою несостоятельность. Придумали те, кто не может решиться на кардинальные поступки, те, кто не в состоянии перевернуть себя и мир вокруг. Придумали, чтобы взять на контроль всеобщий закон эволюционного развития. Пусть будут всеобщее смирение, равенство серости и торжество посредственности. Придумали, следуя словам Экклезиаста: «Живая собака лучше мертвого льва». Пусть вымрут все львы, а мы будем жить… Или опутаем львов сетью своих моральных принципов, и где тогда будут их когти? Многие согласились. Но не все… Те, кто ушел за флажки. Те, о ком сказал Джек Лондон: «Лучше в любой момент умереть человеком, чем всю жизнь жить скотом».

В любом случае, каждый решает за себя, превратить ли слабость в силу, а силу – в слабость и победить любой ценой. Специфика этой реальности такова, что в ней правят «хамелеоны». А главная задача хамелеона – не быть обнаруженным. Потому как если хамелеон обнаружен, автоматически это означает, что он уничтожен. Каждый выживает, как может.

…Выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится – отказаться и от них. Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой – пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам…

Страх пустоты, или Хочу на рельсы

…Жизнь шла своим чередом, мы катили в полудреме свой поезд по надежно уложенным и смазанным рельсам. И вдруг – оп-паньки… «Выходите, приехали…» Рельсы кончились. Впереди сплошные хляби и бездорожье. Дорог нет – одни направления. И что делать? Куда идти? Вот тут и начинается паника. Мы судорожно пытаемся найти хоть какую-то колею, чтобы снова впасть в полудрему и на автомате следовать дальше. Зачем? Почему не побыть хоть какое-то время свободными, ничем не связанными или скованными? Без цепей, без принуждений, без обязательств… Но мы не можем. Мы боимся…

КНИГА ПУСТОТЫ

Мы боимся… Боимся возникшей ниоткуда и закрывшей собой все небо Пустоты. Она смотрит нам в душу, высвечивая ее мелочность и ничтожность. Где былой блеск Хозяина Жизни? Мы сжимаемся в комочек, закрываем глаза. Но нигде не спрятаться… И тогда к горлу подступает страх, мы захлебываемся животным ужасом и в панике судорожно шарим вокруг в поисках хоть чего-то, за что можно уцепиться… Чтобы не смотреть в холодные неморгающие глаза Бездны.

Мы боимся Пустоты и используем все возможные средства, чтобы от нее заслониться, чтобы не глядеть в эту сводящую с ума пропасть. А нужно всего-то сделать один шаг вперед, всего лишь один шаг во тьму… А мы в отчаянии цепляемся за соломенные опоры этого мира… Мы боимся темноты, бездонной глубины мира, боимся остаться один на один с собой… Мы боимся ночи, потому что ночью выходит наружу вся суть вещей, все то, что днем скрыто за непроницаемым покровом света… Свет защищает нас от тьмы, но он обманывает…

Свет лжет, свет показывает искаженную реальность, заставляя верить в то, чего не существует. Мир света, мир дня – это всего лишь великая иллюзия.

Как днем голубое небо скрывает от нас бездонную глубокую черноту настоящего неба, усыпанного мириадами звезд, так и днем бесконечная вереница повседневных дел скрывает от нас глубину нашей души. Мы видим не дальше сегодняшнего или в крайнем случае завтрашнего дня и не глубже, чем несколько мыслей, ограничивающих наше сознание.

Но только во тьме можно найти ответы. Свет никогда не скажет всей правды, он лишь заслоняет собой суть вещей, отводит глаза.

Только в одиночестве мы можем погрузиться в темную пучину собственного разума. И там, оставшись наедине со своим безумием, проломившись сквозь стены, которые воздвигает отчаянно сопротивляющийся рассудок. Лишь увидев распахнувшуюся под ногами бездну, понимаешь, насколько мелочно и глупо все, что существует при свете дня, все, что кормится от бледного мертвенного света, не зная иного источника Силы. Но Тьма молчит, потому что ей нет нужды говорить. Тьма знает!

А человеку, чтобы узнать, нужно просто найти в себе мужество и шагнуть в Бездну…

Лао-цзы же так говорил о пустоте.

ЛАО-ЦЗЫ. ДАО ДЭ ЦЗИН 11-Й СТИХ

Тридцать спиц в колесе сходятся к втулке, середина которой пуста, и благодаря этому и можно пользоваться колесом.

Когда формуют глину, изготавливая из нее сосуд, то делают так, чтобы в середине было пусто, и благодаря этому и можно пользоваться сосудом.

Когда строят жилье, проделывают окна и двери, оставляя середину пустой, и благодаря этому и можно пользоваться жилищем.

И потому наполнение – это то, что приносит доход, опустошение – это то, что приносит пользу.

НЕТ НИЧЕГО ЛУЧШЕ ПУСТОТЫ

Некто спросил у учителя Ле-цзы:

– Почему ты ценишь пустоту?

– В пустоте нет ничего ценного, – ответил Ле-цзы и продолжил: —Дело не в названии. Нет ничего лучше покоя, нет ничего лучше пустоты. В покое, в пустоте обретаешь свое жилище, в стремлении взять теряешь свое жилище. Когда дела пошли плохо, прежнего не вернешь игрой в «милосердие» и «справедливость».