Лорел Гамильтон - Пляска смерти

— Что это должно значить? — спросила я.

— Ты обещала накормить ardeur от Реквиема, если он вырвется из-под твоей силы. Ты берешь свое слово обратно?

Я посмотрела на другого вампира, лежащего на груде подушек спиной к Жан-Клоду.

— Пока что ardeur еще не поднялся ни для кого из нас. Я думала, нам следует за оставшееся время выработать стратегию.

— Стратегию чего, ma petite? Это не битва ножей и пистолетов. Она куда более тихого сорта, хотя в результате не менее опасна.

Я все качала головой, и первая струйка крови потекла у меня по горлу. Не от покачивания, а оттого что пульс у меня забился быстрее.

— Мы не будем кормить ardeur до того, как это будет нужно.

— Твоя сила растет, и ты все больше походишь на Белль Морт, — сказал Реквием.

— О чем это ты?

— Белль обычно обещала напитать на нас ardeur, а потом говорила, что имела в виду не сейчас, а потом. Всегда потом. И это могло быть очень потом, когда она хотела играть в свои жестокие игры.

— Я не играю, — возразила я, — я боюсь.

— Если ты сейчас будешь питаться от него, и он снова окажется околдован, то ты не сможешь питаться ни от кого из кандидатов в pomme de sang. Мы им покажем, в каком состоянии Реквием, и скажем, что ты слишком сильна стала для таких игр.

— А если он не подпадет снова под мои чары?

— Тогда некоторых из кандидатов ты сможешь попробовать без секса.

Я все мотала головой.

— Ardeur растет, ma petite, и ты должна это признать. То, что мы видели сегодня и накануне ночью, убеждает, что притворство больше не поможет.

— Я не притворяюсь.

— Притворяешься.

— В чем я притворяюсь? — спросила я.

— Прости, мне очень жаль, но мы должны признать правду.

Я подползла к ногам кровати. Кровь текла струйкой по горлу, как щекочущие пальцы. Мне было так страшно, что на языке ощущался металлический вкус.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты суккуб моего инкуба, ma petite. Ты питаешься, как питаются вампиры, но сексом, а не кровью.

— Это я знаю, — сказала я злобно, потому что не хотела говорить испуганно.

— Ты говоришь, что знаешь, но знаешь ты здесь, — он коснулся моего лба, — а не здесь. — Он коснулся сердца. — Ты на самом деле не веришь, что ты вампир.

— Я не вампир.

— Не в традиционном смысле, нет, но только потому, что ты можешь черпать от Дамиана и Натэниела. Не черпая от них энергию, не кормя ardeur вовремя, ты станешь испытывать слабость.

— Ты годами обходился без кормления ardeur’а всерьез. Прежний мастер Сент-Луиса ни за что не позволила бы тебе питать ardeur полностью.

— Oui, Николаос боялась той силы, которой я мог бы достигнуть. Мастер города, который меня ей продал, тоже боялся. И отослал меня к Николаос, рассчитывая, что ее детское тело я не стану соблазнять по своей воле.

— Она выглядела лет на двенадцать-тринадцать. Есть места, где это разрешено законом.

Он покачал головой:

— Не для меня. — Его передернуло. — Ты ее видела, ma petite. Ты можешь себе представить, чтобы я добровольно привлекал к себе ее внимание в этом смысле?

Я покачала головой:

— Нет, она была просто жутью.

Он кивнул:

— Жуть — такое наименование подойдет, хотя есть и другие слова. — Он встряхнул головой, будто прочищая мозг от таких мыслей. — Будь ты другой, которая легче относится к своим связям, то быть суккубом моего инкуба было бы проще. Ты бы питалась от кого только захочешь. Ты — человек, применение вампирских фокусов для тебя не вне закона.

— Не так, — возразила я. — Запрещается использование магии или парапсихических способностей для вовлечения или завлечения колдовским способом в участие в половом акте. Это рассматривается как наркотик для изнасилования на свидании.

Он кивнул:

— Я не знал, что закон расширен и теперь это тоже включает.

Я пожала плечами:

— Слежу за новыми законами. Это часть моей работы.

Он снова кивнул.

— Но все же, ma petite, многие с охотой пришли бы на зов твоего тела. У тебя бы не было недостатка в пище, если бы ты пожелала питаться на чужих.

Я посмотрела на него хмуро.

Он чуть улыбнулся.

— Не хмурься, ma petite, я знаю, что ты в легкие связи не вступаешь. Ни у кого я такого серьезно отношения к сексу вообще не встречал. Ты вообще во всем смертельно серьезна.

— Это жалоба? — спросила я.

— Нет, но это правда.

Я кивнула, поднесла руку к горлу, чтобы кровь не попала на шелковый халат, и поискала взглядом Римуса:

— Дай, пожалуйста, марлю, а то придется это в химчистку отдавать.

Римус без единого слова подал мне бинт. Я попыталась остановить кровь, но она выплескивалась с толчками пульса. А я не могла достаточно успокоиться, чтобы он стал медленнее. Вот тебе и все мои упражнения по медитации.

— К чему ты ведешь? — спросила я.

— Что тебе в пищу нужны те, с кем ты знакома и не испытываешь неловкости. Pomme de sang для вампира не должен быть просто пищей. Это скорее еда, которая всегда под рукой, и ты об этом знаешь. Но предполагается, что вампир питается от многих людей.

— Вроде случайных связей?

— Oui.

— Извини, я в случайные связи не вступаю.

— Верно, и вот почему для тебя кандидаты в pomme de sang еще важнее, чем для обыкновенного вампира.

— Не улавливаю.

— Ты должна выбрать pomme de sang и другую пищу. И выбрать достаточно пищи, чтобы не быть опасной для других.

— Лепет какой-то.

Он обошел вокруг кровати, хотел до меня дотронуться, но я отстранилась.

— Если ты снова околдуешь Реквиема, то тебе нельзя будет искать pomme de sang среди наших гостей. Пищу придется выбирать еще тщательнее и более скрытно, за кулисами, от очень немногих мастеров, которым я доверяю. Но лучше будет сделать это сейчас, пока у нас столько желающих принцесс для нашего Прекрасного Принца. Потому что выбрать ты должна, ma petite, должна.

— Я думала, что вся эта история с выбором pomme de sang — хитрость, чтобы заставить всех себя прилично вести. Никто не хочет ссориться с будущими родственниками — в этом роде.

— Анита! — По имени. Нехорошо. — Мы должны выяснить, насколько ты опасна, пока Огюстин еще не проснулся. Если ты напитаешься от Реквиема и его не зачаруешь, то сможешь освободить Огюстина. Но если Реквием не будет свободен, то и он, и Огюстин будут как люди, которых мы отпустили, но знаем, что можем призвать в любой момент. Мы снимаем чары с их разума, чтобы не напрягать людскую полицию, но знаем, кто остался настолько нашим, что мы можем во сне ему шептать. И всегда можем позвать их обратно. — Он встал в ногах кровати, я видела, как он испуган, но под этим испугом проглядывала заинтересованность. — Если мы не сможем это контролировать, значит, мы сильнее, чем в самых смелых моих мечтах. Если мы не сможем это контролировать, значит, мы опаснее, чем в самых глубоких моих страхах. Если Реквием снова падет перед ardeur’ом, нам придется все отменить. Я даже не посмею привести тебя на балет, где будет столько вампиров.