Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Илья сошел по трем ступенькам к почтовым ящикам. Они стали палимпсестами, на которых можно было прочесть что угодно, кроме фамилий жильцов. Иные ячейки взломали, согнув металлические заслонки, иные лопались от обилия невостребованной корреспонденции и счетов за электричество. Находчивые квартиросъемщики присобачили к стене скотчем коробки с прорезями, но и их не пощадили маркеры и баллончики. Илья делал на конвертах пометки: «Адресат не найден». Опознал пару ящиков с непроизносимыми фамилиями, бросил журнал заведующей домом, чей ящик висел отдельно и был чист, как офис «Майкрософт». Щелкнуло, лампочка погасла, швырнув проигравшего Илью во мрак. Он двинулся вслепую к выходу, нога врезалась во что-то твердое, Илья скривился от боли. Собачонка заливалась лаем. Держа в одной руке письма, другой рукой он вынул телефон. Фонарик осветил дверной стопор, причину боли в пальцах правой ноги.
«Чертова железяка».
Илья поставил ногу на ступеньку. Позади заскрипело. Луч фонарика метнулся на звук, как мотылек на лампу. Дверь напротив почтовых ящиков, доселе закрытая, теперь была распахнута, луч провалился в комнатушку, заставленную мусорными баками. Собачонка захлебывалась тявканьем, запертая в квартире ветхого «чинжака». И чья-то фигура потеснилась, уходя от фонарного света вглубь каморки, за мусорники.
Холодок пробежал по спине Ильи.
Кто это и зачем он стоит в темноте? Наркоман? Извращенец? Призрак?
Собачка сорвалась на хрип. Илья впечатался лопатками в дверь, рванул ручку и выскочил из подъезда. Поезд грохотал за рабицей, и ему махали вслед вековые дубы.
– Реально думаешь, это было привидение? Типа Кровавого колена? – Леся, как и он сам, зачитывалась книжками о неупокоенных духах Праги.
Вечером она вытащила его в клуб. Выступала группа «Три сестры». Илья ожил, расшевелился, невзирая на боль в пояснице и усталость, честно отплясывал под разухабистый паб-рок. Разум был чист, как стеклышко, и, подпевая одноногому вокалисту, Илья думал, что с его работой что-то сильно не так. Что-то сильно не так с ним самим, с тех пор как он взялся за ручку тележки.
«Они из меня силы пьют», – сказала уволившаяся Маша. Вспомнилось, как в сентябре, в пригороде, по дороге к врачу Илья засек человека, идущего за ним следом.
«Наблюдают, – сказала Маша. – Валите от них».
Илья танцевал, а в его голове неясная фигура ускользала от луча телефонного фонарика, прячась за мусором.
После концерта Илья с Лесей пошли по Народному проспекту, лавируя в потоке туристов, нырнули в боковую улочку. Асфальт влажно мерцал, фонари эффектно подсвечивали фасады в стиле необарокко, ренессанса, классицизма. Илья сказал:
– Нет, конечно, не привидение. Может, ребенок играл в прятки. Может, меня так тошнит от живых людей, что хочется компании мертвых. Хочется с чем-то таким столкнуться, понимаешь?
– А я сталкивалась однажды, – сказала Леся. По случаю концерта она накрасила губы черной помадой и надела шелковую рубашку с жабо.
– Ты видела привидение? – обернулся на нее Илья.
– Не видела. Но… я тебе рассказывала про друга из Сербии? Который умер три года назад?
– Да. – Илья покопался в памяти. – От перитонита?
– От стеноза кишечника. Неважно. Я прошлым летом, помнишь, летала в Белград?
– И видела привидение? Стоп, а почему ты раньше не рассказала?
– Я пыталась. Но ты был с Викой, а когда ты был с Викой, ты не умел слушать.
– Правда? – поник Илья.
– А потом стало неактуально.
– Расскажи сейчас. Постой. Расскажи.
Они встали у четырехсотлетнего дворца.
– Я летала в Белград. – Леся глядела мимо Ильи, на скульптуры Давида Черны, украшающие дворцовую верхотуру. – Сняла номер в гостинице «Югославия». Из окон вид на Дунай, красота. А прямо напротив гостиницы – остров, Велико-Ратно называется. Я туда в последний день отправилась, думала, вид фотогеничный будет на крепость Калемегдан, но там дебри, глушь, деревья вкривь и вкось и везде таблички: «Осторожно, кабаны». Какие-то полузаброшенные хибары стоят на сваях, людей нет. – Леся покусала губу. – Мне как-то муторно стало, хоть и день-деньской, и в Сербии я – как дома. Умудрилась заблудиться. На острове, прикинь, не могу к пляжу выйти, вернуться к мосту! Хожу кругами мимо одних и тех же недостроев вроде руин советской турбазы. Телефон достала: вдруг получится загрузить карту. Смотрю – о! – Wi-Fi незапароленный, отличный сигнал. Приглядываюсь, как называется Сеть. – Леся посмотрела Илье в глаза. – Сеть называлась именем и фамилией Денниса. С которым мы дружили, который умер, а у меня не получилось прилететь на похороны. Деннис раздавал Wi-Fi на том острове с дикими кабанами. Секунда или две – и Сеть пропала. А я вышла к мосту.
– Охренеть, – сказал Илья, улыбаясь. – Привидение раздавало ви-фи?
– Наверное, нет, – пожала плечами Леся. – Наверное, мне этого хотелось бы, вот я и прочла все не так, прочла его фамилию там, где было что-то совсем другое. Но, знаешь, мне тогда так спокойно стало. – Леся просветлела. – Как камень с души упал.
– Потому что твое привидение было хорошим, – то ли подыграл, то ли всерьез сказал Илья.
– А твое?
– А мое привидение – просто какой-то бездомный, дорвавшийся до мусорников.
Ночью Илье приснилось что-то темное, скользящее по средневековым улицам, заглядывающее в подвалы и запертые магазины, в витринах которых обитали марионетки и пряничные человечки. По брусчатке, припорошенной палой листвой, по набережной, где покачивались на воде клочья пены, напоминающие перья чаек, мимо островков света с пьющими пиво, смеющимися, кутающимися в пледы людьми – смех затихал за поворотом. В узкий переулок, обмахнув тенью изваяние скорбящего Христа, в сквер, к спортивной площадке, огражденной забором, за которым играли в баскетбол разгоряченные дети, скинувшие в кучу рюкзаки и куртки; сгусток тьмы припал к прутьям, вдыхая запах молодого пота.
Никем не замеченный. Голодный.
12
Утром допущение, что призраки существуют, казалось Илье несусветной блажью. Детские сказки, Карлсон, гоняющий разбойников по крышам Стокгольма, Каспер и его друзья, Лизун, Патрик Суэйзи, Скрудж МакДак, кандалы и простыни. Фантазеры, принявшие подобающее количество пива, населили площади, дворцы и монастыри Праги мертвыми турками, звонарями, Лукрециями, даже мертвыми индейцами и пиратами. Но единственная реальная опасность, исходящая от привидений, заключалась в том, что вера в них могла привести человека в Богницкую психиатрическую клинику или в психиатрическую клинику у коричневого роддома. А Илье было рановато туда попадать.
Он планировал переделать кучу дел на выходных, но в субботу продрых допоздна и все равно чувствовал себя рухлядью. Кое-как реанимировался в воскресенье, испытал прилив энергии, помчал на хоккейный матч. Там энергия
