Мокруха - Джон Ширли
Прентис почувствовал себя побирушкой или шпионом. Шпион, Вылетевший из Списка и Вернувшийся Обратно, подумал он.
Артрайт подмигнул и указал на кресло. Прентис неловко сел в него, пытаясь не вытирать потные ладони о джинсы. Зря я сюда припёрся...
— Если клиент не хочет контракта, значит, не хочет, и всё тут! — говорил Артрайт в спикерфон. — Я не собираюсь пускать всё на самотёк. Блядь, каждый раз, как я предоставляю автору свободу творчества, получается ёбаная хуйня. Он получит пятьдесят сверху, но не больше. Лучшее, что я могу для него сделать.
— Не станет он разгребать это дерьмо, — возразил из спикерфона надтреснутый женский голос.
Прентиса покоробило, что при нём обсуждают какой-то контракт с таким видом и в таких выражениях, будто его тут и вовсе нету. Но, быть может, Артрайт стремится произвести на Прентиса впечатление. И не суть важно, что Прентис букашка. Демонстрация могущества у Артрайта получается самопроизвольно...
Прентис делал вид, что с интересом разглядывает интерьер офиса. Киношные постеры в рамах, развешанные по стенам, некоторые пятнадцатилетней давности, от самых старых фильмов Артрайта: Ад на земле, вестерн с Лу Кенсоном; Взяточники, exposé[7], снискавший Артрайту известный лоск; Тёплый нож, хитовый триллер. Тизер гласил: Храните нож под подушкой: там ему теплее...
Прентис уставился на постер Тёплого ножа. В голове у него пронеслась мысль: Какие же мы все мерзавцы. Все мы.
— ...креативный контроль никому не под силу, — говорил в спикерфон Артрайт. Отвернувшись от Прентиса, в воздух, отчего у него сделался вид, как у Джимми Стюарта, говорящего с Харви[8]. — Если бы хотел, взял бы Хагерстайн. Ей двадцать семь, и она чертовски хороша.
Артрайт вытянул под стол длинные ноги и покрутился в своём кресле с отсутствующим видом, словно забавляясь ультиматумом.
— Зак, ну приди в себя! — долетел, будто из воздуха, скрипучий женский голос. Прентис догадался, кто это может быть: Долл Бехгман, агент Джеффа Тейтельбаума. Прентис и Джефф вместе ходили в режиссёрскую школу в Нью-Йоркском университете, вместе снимали девочек, вместе делали претенциозные студенческие ленты на шестнадцатимиллиметровой плёнке. Прентис решил, что надо бы разведать, как там Джефф.
Очевидно, именно о Джеффе Артрайт пререкался с Долл Бехгман. Прентис один раз видел Долл: женщина средних лет, внешностью как Бетти Крокер[9], стилем диалога как Рой Кон[10].
Барракуда, как весело называл её Джефф. Чем яростнее она спорила с продюсерами, тем активнее Джефф её поддерживал. Кажется, в Артрайте Долл нашла достойного оппонента. Но она не сдавалась:
— Я же тебе говорю: у Джеффа инстинктивное понимание задачи. Эта Хагерстайн не напишет тебе нормальный экшен. Выйдет пшик, да и только.
— Тогда уговори Джеффа немного поступиться. Пускай пойдёт нам навстречу, Долл. Слушай, ко мне тут пришли... в общем, поговори ты с Джеффом.
— Завтра продолжим.
— Конечно. Пока.
Артрайт подкатился на кресле к телефону и нажал «отбой». Позерски склонил голову, испытующе глядя на Прентиса, и сказал:
— Том! Давно не виделись.
— Ага. Я в Нью-Йорке ошивался.
Прентис встречался с Артрайтом только однажды и был с ним не на короткой ноге. Артрайт на самом-то деле, скорее всего, и не помнит того эпизода.
Прентис позабавился немного с мыслишкой спросить, а что же в «Санрайз» уготовили Джеффу. Но, пускай даже Артрайт сознательно допустил его к телефонным переговорам, вслушиваться в подробности не просили, ведь так? Потом он понял, что и уточнять-то нет нужды. Артрайт продюсировал Копа по прозвищу Клинок-2 для «Санрайз», а Джефф предложил и написал сценарий Копа по прозвищу Клинок. Похоже, что ему доверили и продолжение, но он — как бишь там? — вышел из-под креативного контроля. Сценаристов иногда обуревает жажда Дефиса. Сценарист-продюсер, сценарист-режиссёр. Хотят почувствовать себя истинными игроками, покомандовать, припасть к театральным сборам. Джефф ещё не дошёл до этой стадии. Какого, спрашивается, хрена ему выходить из подчинения на рядовом боевике? Впрочем, Джефф искренне считал, что боевик может быть подлинным произведением искусства.
Артрайт демонстративно сверился с часами и спросил:
— Рад тебя снова видеть, что ты мне принёс?
Артрайту нужно, чтоб его зацепили сразу. Сейчас или никогда.
— Я принёс... — Прентис распростёр руки — и прыгнул со скалы в пропасть. — Я принёс комедию с сильным драматическим костяком, эдакую пародию на бадди[11]. — Он увидел, что глаза Артрайта затягивает плёнка равнодушия. Опять бадди... Прентис торопливо продолжал: — Полицейская на дежурстве в Сан-Франциско. Одна, в проблемном районе. Потом наконец обретает напарника: новичка, которому пофиг на её восемь лет выслуги, и он воображает себя альфа-самцом только потому, что она женщина, а какой из женщины, в самом-то деле, уличный коп? Естественно, посолить приколами по вкусу. Она пытается ему показать, что он совсем не так крут, как воображает себе, а он, в свою очередь, поймёт, что она-то как раз чертовски хороша в своём ремесле, и ему надо ещё многому, м-м, научиться. — Теперь даже самому Прентису сюжет казался на диво идиотским, мыльным и никудышным.
— Гм, — с новым проблеском интереса протянул Артрайт. — Сюжет, как бы это сказать, немного предсказуем. Отработан.
Да полно тебе, сукин ты сын, подумал Прентис. Все твои фильмы предсказуемы. Вслух он ответил:
— Всё зависит от того, как его преподнести. Покажем их на своих двоих, в беготне по району — это ведь совсем не то, что на машине. Сближает с людьми округи. Теми, кого они призваны защищать. Будут, разумеется, и сюжетные твисты. Я в общих чертах набросал сюжет, но, само собой, не упомянул их все. Мне эта история представляется ответом на Нацию пришельцев[12], только смешнее — и про людей, про мужчин и женщин. В такой ситуации мужчины и женщины зачастую бывают друг другу более чужими, чем пришельцы. Мы это обыграем. Поприкалываемся.
Нация пришельцев? Ещё один идиотский перл. Прентис, да соберись же ты.
Прентис ждал ответа. Он выложил карты на стол.
Артрайт мгновение созерцал
