Ким Харрисон - На несколько демонов больше

С чувством, будто все происходит не на самом деле, я выбежала в кухню — и у меня упало сердце. Фотографии не было.

— Ох… черт, — выругалась я и обернулась на едва слышное

покашливание от мойки.

— Черт? — спросил Дженкс, стоящий на подоконнике между артемиями и рыбкой. — Черт! — заверещал он, взлетая и повисая у меня над головой, перекошенный от злости и рассыпающий черную пыльцу. — Это все, что ты можешь сказать? Что ты натворила, Рэйчел?

С отвисшей челюстью я шагнула назад:

— Дженкс…

— Она уехала! — заявил он, сжимая кулаки. — Собрала вещи и уехала! Что ты натворила?

— Дженкс, я была…

— Она уехала, и ты являешься с подарочками для умасливания. Ты где была?

— С Кистеном! — заорала я и отступила еще на два шага, когда он подлетел ко мне.

— Да я его чую в тебе, Рэйчел! — заорал пикси в ответ. — Он тебя укусил! Ты ему дала укусить тебя, зная, что Айви этого нельзя! Что тебе в голову вступило?

— Дженкс, это все было не так…

— Дура ты, ведьма. Что с вами такое — не одна, так другая. Все вы, бабы, дуры. Она тебе делает аванс — и ты все портишь, давая Кистену тебя укусить и сбегая в привычные сексуальные рамки? — Он метнулся ко мне, и я забежала бы от него за кухонный стол, но это было бесполезно, потому что он же перелетит сверху. — А потом ты хочешь умаслить меня помадкой и медом? Так можешь мое стрекозиное дерьмо пожарить себе на палочке, потому что хватит с меня вас, баб, которые мне жизнь похабят!

— Эй! — крикнула я, подбоченившись и подаваясь вперед, носом к нему вплотную. — Он меня не кусал! А она не говорила, что мне его кусать нельзя! Она только говорила, что ему — меня!

Дженкс наставил на меня палец, набрал воздуху — и остановился.

— Он тебя не кусал?

— Нет! — крикнула я, выжигая адреналин. — Ты меня дурой считаешь? — Он поднял руку, и я быстро добавила: — Можешь не отвечать.

Он опустился на стол, сложил руки на груди, яростно вращая крыльями.

— Все равно это неправильно, — сказал он мрачно. — Ты

знала, что ей это будет неприятно.

Я со злостью грохнула ладонью по столу — Дженкс подлетел в воздух от неожиданности.

— Не могу я всю жизнь жить, оглядываясь, что будет ей приятно, а что нет! Кист мой бойфренд! И если Айви мне раздает авансы, он все равно им остается, и я буду заниматься сексом с кем хочу и как хочу, и черт побери вас всех!

Он коснулся ногами стола, крылья его замерли. Я посмотрела на него, и меня охватило сознание вины. Будь он больше, я бы обняла его и сказала, что все будет хорошо, что угодно сделала бы, чтобы не было у него на лице этой злости, этого ощущения, будто его предали. Но он только смотрел на меня — и все.

Я вздохнула, развернула стул, села на него и положила скрещенные руки на стол, сгорбилась, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Дженкс, — начала я тихо, и он фыркнул, шевельнув крыльями, — все будет хорошо. Я найду ее и объясню ей. — Я протянула руку, окружила его согнутой ладонью. — Она поймет. — Я глядела на пирог и сама слышала свои виноватые интонации. — Не может не понять.

Он посмотрел на меня, все так же держа руки скрещенными на груди.

— Но она уехала, — сказал он горестно.

Моя рука шевельнулась в сердитом жесте.

— Ты знаешь, какая она бывает. Ей просто нужно остыть. Может, она у Стриж проведет уикенд.

— Она взяла компьютер.

Я посмотрела на пустое место и вздрогнула.

— Она не могла узнать так быстро. Когда она уехала?

— Прямо перед полуночью. — Он перестал расхаживать и посмотрел на меня искоса. — Это было действительно непонятно. Как в том кино, где кому-то звонят по телефону, и он начинает выполнять действия, запрограммированные много лет назад. Как оно называлось?

— Не знаю, — буркнула я, радуясь, что он больше на меня

не орет. Значит, не из-за этого. Мы с Кистеном еще тогда и

ужинать не сели.

— Она мне не стала отвечать» — рассказывал Дженкс. Он

снова начал расхаживать по столу, и я глядела на него, думая,

сколько в его взрыве было тревоги за Айви, которая проявилась вот так—в виде злости на меня. — Просто собрала вещички, компьютер и музыку— и уехала.

Я посмотрела на холодильник, на опустевший помидорчик-магнит.

— Она забрала нашу фотографию.

— Ага.

Я выпрямилась. Что-то случилось, но вряд ли она узнала про нас с Кистеном, и вряд ли узнает, пока не вернется. Знал только Дженкс: домой я ехала на автобусе, так что даже Стив не унюхал на мне крови Кистена.

— Кто позвонил? Стриж? — спросила я, думая: а вдруг это просто срочная работа подвернулась?

Срочная работа, на которую она не взяла Дженкса? Или хотя бы не сказала ему, в чем дело?

— Не знаю, — ответил Дженкс. — Когда я появился, компьютер уже прощально вякал.

Я задумалась, поджав губы.

— Почему, Рэйчел? — спросил он усталым голосом.

Я не шевельнулась — только глаза посмотрели на него.

— Не из-за того, что я укусила Кистена. Он скривился от горя:

— Может, кто-то узнал и позвонил ей.

Мысль о том, на что способна Айви в приступе ярости, заставила меня потянуться к сумке. По времени не совпадает, но все-таки…

— Наверное, надо мне позвонить Кистену.

Он кивнул в тревоге, и я нажала нужные кнопки. Телефон я держала возле уха, и мы оба слышали, как он звонит, а потом переключается на голосовую почту.

— Привет, Кистен! — сказала я, глядя на Дженкса. — Позвони, когда услышишь. Айви не было дома, когда я приехала. Она забрала компьютер и стерео. Вряд ли она знает, но мне не спокойно. — Я хотела бы еще что-нибудь сказать, но на самом Деле все было сказано. — Пока, — шепнула я и нажала кнопку конца сообщения.

Пока, надо же. Как детский сад, честное слово.

Дженкс всмотрелся в меня, на его крылья возвращался цвет.

— Позвони Айви, — потребовал он, но я уже это делала. На этот раз меня сбросило прямо на голосовую почту, и я оставила виноватое сообщение, что мне нужно с ней поговорить, и что бы до этого она ничего не делала. Я хотела извиниться еще, но закрыла телефон, положила его на стол и еще долго на него смотрела.

Вдруг очень неуместными показались мне эти пирожные на блюде. Дура я.

— Дженкс…

Льстивость моего голоса превратила его тревогу в холодную злость.

— Не хочу слушать. Ты все бросила коту под хвост ради минуты кровавой страсти. Даже если не потому она уехала, она все равно узнает. Ты что себе думаешь? Тебе обязательно нужно лезть, куда не надо?

— Да, обязательно! — рявкнула я на него. — И не момент кровавой страсти, а подтверждение тех чувств, что есть у меня к Кистену, так что свою нотацию можешь себе сам знаешь куда засунуть, мелкий ханжа! Я знаю, что я делаю! — Он открыл рот, собираясь возразить, и я вскинула руки. — Ладно, ладно, может, я и не знаю, но я пытаюсь разобраться. Так все перепутано — кровь, страсть, все в одну кучу, и мне непонятно, что мне делать!