Ким Харрисон - На несколько демонов больше

— Я знаю.

И он замолчал, а я услышала эхо женских голосов, говоривших до меня то же самое.

— Это не была ошибка, — шепнула я, закрывая глаза. Я знала, что опьянена кровью, что его феромоны особенно сильно подействовали, когда попали в меня вместе с ней. — Я не сделала ошибку.

Его рука, которая гладила меня по голове, становилась все медленнее и медленнее.

— Не сделала, — согласился он.

Успокоенная, я прилегла к нему поближе, вдохнула его аромат для ощущения уюта. Не отдам я это чувство, кто бы что ни делал.

— Так что мы теперь будем делать? — успела я выдохнуть, засыпая.

— Все, что захотим, — ответил он. — А теперь баюшки, спи.

Последние остатки напряжения покинули меня, и я подумала, не надо ли снять эти чехлы.

— Все-все? — прошептала я, удивляясь, как они естественно ощущаются. Я даже про них забыла.

— Все-все, — подтвердил он. — А теперь поспи. Ты давно уже не спала как следует,

В безопасности кольца его рук я закрыла глаза, чувствуя себя такой защищенной, какой никогда еще не была после смерти отца. И только теперь я почувствовала плавное движение катера, укачивающее меня, погружающее в забытье. Удовлетворенную душевно, телесно и умственно, и теплые руки Ки стена были как самое уютное теплое одеяло в холодное утро. Я вздохнула, обретая мир и покой, отсутствия которых даже не замечала,

И на этой непонятной границе сна и яви я услышала, как Кистей вздохнул, все также нежно поправляя пальцами волосы у меня надо лбом.

— Ты не бросай нас, — шепнул он, явно не зная, что я еще

не сплю. — Вряд ли я или Айви сможем это пережить.

Глава двадцатая

Стоя у дверей церкви на раннем послеполуденном солнышке, я перебросила блестящий бумажный пакет с трехдолларовыми пирожными и устроила пенопластовый контейнер со сваренным гурманским кофе на сгибе локтя. Освободив руку, я смогла открыть замок и толкнула тяжелую дверь. Лямка от сумки соскользнула к локтю, стесняя движения, но когда дверь открылась, я выдохнула с облегчением. Слава богу, на засов не закрыли. Пройди я через заднюю дверь, Айви проснулась бы наверняка.

Прислушиваясь, я распахнула дверь пошире. Меня мутило и хотелось бы сказать, что от недосыпания, но я знала: это от неизвестности, что случится в ближайший час. Кистей не прокусывал Мне кожу, но Айви все равно выйдет из себя, особенно после вчерашнего, когда она так ясно высказалась. Но так или иначе, а в следующие шестьдесят минут моя жизнь должна поменяться.

Свалить объяснения на Кистена тоже нельзя. С Айви мы делим кров, и это было мое решение. И сегодня утром, справившись с небольшим приступом паники в ванной у Кистена, я убедила его: информировать Айви лучше мне. Со мной она хочет строить отношения, и если я появлюсь, спокойная и без признаков раскаяния, она скроет свои чувства, пока сама с ними не разберется. Если придет он, робкий и виноватый, она взбесится и кто знает, что тогда натворит. Ну и вообще: Айви мне показала, что она может предложить — и тут же вышла вон. Так чего она от меня ожидала? Целомудрия с Кистеном до тех пор, пока не разберусь? Кистей прежде всего — мой бойфренд.

Но с Айви мы друзья, и с ее чувствами я считаюсь.

Пакет шоколадок «Годива» и наперсточек кизилового меда, обошедшийся мне в десять баксов, покачивались у меня на мизинце, пока я закрывала дверь и в темноте прихожей снимала туфли. Вот настолько я не выше взяток. Можете меня осуждать.

Нерушимая тишина заставила меня остановиться. Она была жутковата, и я в носках тихо прошла через святилище. Айви убрала оттуда свою стереосистему, но мебель еще была составлена в углу. Интересно, она меня ждала, чтобы мы с ней вместе закончили гостиную? Церковь ощущалась как-то поиному — ее осквернение будто давило на мою ауру.

Опустив голову, я проскочила мимо закрытой двери в спальню, не желая, чтобы запах кофе разбудил Айви раньше, чем я буду готова. Не такая же я дура, чтобы верить, будто пирожные, кофе, шоколадки и мед смогут успокоить раненые чувства Айви и тревогу Дженкса — но они могут дать мне время все объяснить до того, как дерьмо брызнет на вентилятор. Кистей предложил мне сказать, будто я его укусила, чтобы лучше понимать ее голод, но это было бы вранье — я его укусила, зная, что мне понравится. Что это оказалось так хорошо — было неожиданным подарком, который теперь меня смущал.

Добравшись без приключений до кухни, я поставила пироные рядом с мойкой, вздрогнула, увидев противень девять на тринадцать с неглазированным шоколадным пирогом и миску белой глазури.

Пока я спада с Кистеном, она сделала пирог? Класс.

— Красивую тарелку, — сказала я, гася себе чувство вины и ища блюдо, которое Айви купила весной на гаражной распродаже, когда я сказала, что мне нравится ободок из фиалок. Не найдя это блюдо, я взяла верхнюю из наших повседневных черных тарелок. Фарфор звякнул, и я выглянула в коридор. Заскрипел пакет — я вынула и разложила пирожные. Дальше — кофе… я нахмурилась, увидев, что в буфете нет чашки Айви с логотипом «Вампирских чар». Не похоже на нее — оставить чашку в посудомойке. Но дверца скрипнула, и я стала разливать кофе в чашки поменьше.

— Теперь для Дженкса, — сказала я про себя, доставая десертную тарелку, устанавливая на ней квадратик помадки и стратегически правильно размещая рядом мед. Должно получиться. Я буду говорить с ними обоими, и все должно кончиться хорошо. Ведь это же не то, что я ему позволила укусить меня?

Закончив приготовления, я повернулась к столу. И кровь застыла у меня в жилах: компьютера Айви не было.

Сразу вспомнилось святилище и отсутствующая стереосистема.

— Боже мой, пусть это будет ограбление! — взмолилась я

шепотом.

Испуганная до безумия, я вылетела в коридор. Она узнала и уехала? Черт, я же хотела сама ей рассказать!

С колотящимся сердцем я остановилась перед дверью Айви, чувствуя, как бросает меня то в жар, то в холод. Неуверенно постучала в толстые доски.

— Айви? — Ответа не было. Я сделала глубокий вдох, снова

постучала и повернула ручку. — Айви, ты не спишь?

Чувствуя подступившее к горлу сердцебиение, я заглянула. Кровать застелена, комната выглядит обычно. Но книга на ночном столике не было, и одежный шкаф опустел.

— Ах ты… черт, — выдохнула я, глянула на стены, где висела ее подборка фотографий. Все были на месте, насколько я могла припомнить, но тут я подумала: а та фотография, где мы с Дженксом стоим перед Макинакским мостом? Мне померещилось пустое место на холодильнике?

С чувством, будто все происходит не на самом деле, я выбежала в кухню — и у меня упало сердце. Фотографии не было.