Особняк покинутых холстов - Валерий Александрович Пушной

— Вы многократно правы, уважаемый дей! Я видел это во все времена. Всегда задавался вопросом: зачем Господь опекает этот мир? Однако сейчас мне все больше кажется, что мир на земле создан нечистым.

Выставив вперед ладонь, Омирт недовольно остановил визави и опять прижался лопатками к спинке кресла:

— Не мельтешите, уважаемый Фиод, вы здесь не для того, чтобы обсуждать, кем и как создан мир. Я жду от вас дел, а не слов. Продолжайте по существу.

Поджав губы, Фиод суетливо переступил ногами:

— Итак, уважаемый дей, Михаил пока остается загадкой. Но я уверен, что скоро разгадаю ее, потому что круг поиска сужается. Усиленно ищу работницу зала с выставки. Надеюсь, она приведет к Хаюрдо и Михаилу. Хотя по Хаюрдо уже есть кое-какие результаты у меня и уважаемого Григора. Мы вместе видели художника. Но об этом расскажет вам уважаемый Григор, — неожиданно спихнул на Григора Фиод и снова поклонился, показывая этим, что сообщил все, о чем хотел. О Хаюрдо сознательно не стал ничего говорить, ибо уже сказанное им представляло его в крайне нежелательном виде. Если бы еще изрек историю встречи с художником, тогда и вовсе имел бы плачевный облик. Понимал, что своими словами огорошил Григора, но своя рубашка, как говорится, ближе к телу.

Омирт недовольно покачал головой:

— Из вашего многословия, уважаемый Фиод, понятно, что результатов у вас нет. Мое поручение вы не выполнили. Это очень печально. У меня отсутствует запас времени для долгого ожидания, практически он уже исчерпан! Ждать дальше, когда вы, наконец, разродитесь нужными результатами, значит погубить самого себя. Меня это не может устраивать ни в коей мере. Время на пределе. Ваша нерасторопность вопиюща. К тому моменту, когда вы с такой неповоротливостью что-то сумеете добыть, все окажется слишком поздно. Я делаю вам предупреждение, уважаемый Фиод, вы подвесили себя на волоске.

— Я приложу все силы, уважаемый дей, — попытался защититься Фиод, ощущая между лопатками ползущий озноб. — Дайте еще два-три дня.

— Плохо, что вы до сих пор не приложили всех сил, уважаемый Фиод! — тон у Омирта был пугающим. — Рискуете лишиться головы.

Подскочив на месте, Фиод задрожал губами:

— Объясните хотя бы, уважаемый дей, какую ценность имеют главные персонажи? — Его руки дрогнули и прижались к бедрам. — Чтобы понять, с какого бока следует подступаться к каждому из них.

— Вам не нужно этого знать! — осадил Омирт. — Даю два дня. Последние! — произнес с расстановкой.

Спокойный, размеренный Григор от этого диалога и особенно от свалившейся на него обязанности доложить дею о провальном знакомстве с молодым Хаюрдо начал волноваться. Хотя внешне никак не изменился, только крупные уши слегка покраснели. Представив, какую отповедь сейчас получит, Григор смотрел в пол и с волнением дожидался, когда вопросы обратятся к нему. И вопросы не заставили долго ждать. Омирт перевел взор на Григора:

— О каких результатах по Хаюрдо, уважаемый Григор, упоминал сейчас Фиод?

Все предыдущие минуты Григор лихорадочно пытался придумать, как в более выгодном для себя свете представить дею встречу с художником в Выставочном зале, и ничего придумать не сумел. Его убивал итог этой встречи, и он не сомневался, что дея такой результат также разочарует. Мало того — наверняка вызовет негодование. Не хотел бы Григор получить предупреждение, как Фиод. Потому что за подобным предупреждением могло последовать разрушительное для него действие дея. Ни Григор, ни Фиод не знали, что это может быть, но каждый догадывался, что их долгая жизнь не бесконечна и способна прерваться, как жизнь обыкновенного смертного. Сознавая, что Фиод подставил его, и ничего не придумав, Григор был выбит из колеи. Страшно признаться дею, что прошляпили художника, но выбора сейчас у Григора никакого не оставалось. Что есть, то есть. Придется выложить о неудаче все до последнего. Оторвал взор от пола, приложил руку к груди, сделал короткий поклон:

— Уважаемый дей, хотел бы я сообщить вам радостные новости, но, к сожалению, их нет. Хотя сами по себе новости имеются, — слегка прищурился. — Мы видели Хаюрдо, разговаривали с ним. Но на этом все завершилось. Совершенно неожиданно, — чуть помялся, собираясь с мыслями, которые вдруг понеслись вразброд, закипели, как вода в чане. Часто заморгал и начал рассказывать по порядку о недавней встрече с молодым Хаюрдо в Выставочном зале. Григор довольно подробно обрисовал внешность художника, на чем надеялся заработать хоть какие-то дивиденды, думая, что для дея такая информация станет дополнительным познанием. А следовательно, моментом, который несколько размоет их с Фиодом неудачу. Однако в глазах Омирта не заметил отблеска удовлетворения. Ибо тот всегда помнил другую внешность — не юношескую, какую обрисовал Григор, а зрелого мастера. Впрочем, отдельные черты, несомненно, имели общность, и это приводило Омирта к неутешительным вопросам. Жив ли тот Хаюрдо, которого он ищет? Потому сейчас дей хмурился:

— Почему вы, уважаемый Григор, решили, что это был Хаюрдо?

— Он представился этим именем, уважаемый дей, — оторопел тот от вопроса.

— Если я представлюсь вам кочаном капусты, вы тоже поверите? — ошарашил Омирт.

— Это несопоставимо, уважаемый дей, — нашелся Григор.

— Сопоставить можно все, уважаемый Григор. Даже обезьяну с цветочным горшком! — в мягком голосе пронеслось раздражение.

Григор уловил для себя пугающие нотки. Поежился, но вдруг вспомнил и пустил в ход еще один аргумент, который в данный момент показался ему железным:

— Он подарил нам свои картины! — выпалил с напором и не присущей ему торопливостью. В эти мгновения он совершенно забыл, что те исчезли из рук Фиода, что осталась одна упаковка. — На холстах подпись Хаюрдо!

Лицо Омирта не изменилось:

— Художнику несложно подделать любую подпись, — протянул короткую паузу. Заметил. — Между тем я бы хотел посмотреть на эти холсты. Покажите.

— Но, — заикнулся Григор и вздрогнул, словно ступил ногой на горячие угли, тяжело глотнул слюну. — Но… их нет! Пропали, уважаемый дей! Сгинули прямо из рук уважаемого Фиода! — показал на того, надеясь, что сумел перевести все последующие вопросы дея на своего напарника.

— Куда? — подозревая подвох, повысил голос Омирт. Не отрывал взгляда от Григора, задавая новый вопрос. — Почему же вы не вцепились двумя руками в Хаюрдо в Выставочном зале, уважаемый Григор? Почему выпустили, ничего не предприняли, чтобы свести со мной?

Под мышками у Григора поплыл пот. Ему очень хотелось напомнить, что был он не один, что Фиод также имеет отношение к этой ужасной промашке, но сейчас отвечать приходилось только за себя. Он потел, пытаясь угадать, как бы на этот вопрос ответил Фиод. Тот всегда был более изворотлив. Хотя