Вольфганг Хольбайн - Колдун из Салема

Баннерманн бросил на Монтегю выразительный испытывающий взгляд. Я уставился на капитана и попытался при этом покачать головой, но так, чтобы этого не видел Монтегю. Баннерманн, также незаметно для Монтегю, кивнул мне. Он понял.

— Я знаю, что вы сейчас думаете, капитан, — сказал Монтегю тихо. Он посмотрел на меня. — И что думаешь ты, Роберт. Но я не сумасшедший и не фантазер. Я отдаю себе отчет в том, что я говорю. Судно в опасности, и все, кто на нем находится — до последнего человека. Этот туман — это не просто туман. Мы должны убираться отсюда!

Баннерманн ответил не сразу. На его лице отразились противоречивые чувства. По всей видимости, поведение Монтегю задало ему столько же загадок, сколько и мне; но, как и я, капитан знал Монтегю как человека, который не стал бы от нечего делать напускать на всех страх. Возможно, и он чувствовал, что в этом тумане затаилось что-то неведомое, представляющее для нас угрозу.

— При всем моем желании, — осторожно начал Баннерманн, — мы не можем двигаться, мистер Монтегю.

Он отрицательно покачал головой, словно подтверждая свои слова, и быстро поднял указательный палец вверх. Взгляд Монтегю последовал за его движением. Паруса бессильно висели на реях, тяжелые от влаги, впитавшейся из тумана.

— Да это было бы и слишком опасно, — добавил Баннерманн. — Туман настолько густой, что мне отсюда не видно даже носового штевня. Я не могу допустить, чтобы судно шло вслепую.

— Вы не понимаете, — возбужденно сказал Монтегю. — Я говорю это серьезно, Баннерманн! Это не просто туман, и если…

— Мистер Монтегю, — резко перебил его Баннерманн. — Было бы, по всей видимости, лучше, если бы вы пошли в свою каюту и спокойно переждали бы там, пока погода улучшится.

— Вы думаете, что я сумасшедший.

Баннерманн вздохнул.

— Вот это мы здесь обсуждать не будем, мистер Монтегю, — ответил он, бросив при этом на меня быстрый взгляд. Я безмолвно пожал плечами и посмотрел в сторону. — Верю я вам или нет, но мы вообще не можем двигаться. «Владычица тумана» — это парусник, Монтегю, а парусник и с места не сдвинется, если нет ветра. Мы стоим как вкопанные.

— Мы могли бы идти на веслах.

Баннерманн закатил глаза.

— Это судно — парусник, — сказал он еще раз. — Это не галера. Как вы себе это представляете?

— Необходимо продолжить путь, — настаивал Монтегю. — У нас на борту есть четыре спасательные шлюпки и достаточно людей. Если мы спустим шлюпки и заставим матросов грести, то тогда мы сможем потянуть парусник. Пусть даже очень медленно, но мы сдвинемся с места!

Баннерманн уставился на него.

— Это все несерьезно.

Монтегю покачал головой.

— Да уж нет, капитан, я говорю это серьезно. Даже слишком серьезно. Хотя я, в общем-то, не требую, чтобы вы мне верили. Возможно, я тоже не поверил бы, будь я на вашем месте. Все, чего я хочу, так это того, чтобы вы подготовили шлюпки, а матросы вытянули судно из этого тумана. Нескольких миль будет достаточно. Они потеряют наш след, если мы будем двигаться.

— Вы с ума сошли, — вырвалось у Баннерманна.

— Возможно, — невозмутимо ответил Монтегю. — Но это не ваша проблема, капитан. Я заплачу за дополнительную работу. Каждый, кто спустится в шлюпку и будет грести, получит вознаграждение в пятьдесят английских фунтов, как только мы достигнем Лондона.

— Пять… — Баннерманн чуть не поперхнулся. — Нам необходимо по десять матросов на каждую шлюпку, — сказал он. — Это две тысячи фунтов, Монтегю.

— Я тоже умею считать, — раздраженно буркнул Монтегю. — Если я погибну, деньги мне будут ни к чему, — он полез в карман жилетки, жестом подозвал меня и втиснул в мою руку маленький серебряный ключик. — Сходи в каюту, Роберт. Это ключик от моего сундука. Открой его и принеси мне коричневую папку, — повернувшись к Баннерманну, он добавил: — Мне предоставлен кредит Банка Англии, капитан. Если хотите, я куплю ваше судно.

Это были, пожалуй, самые неподходящие для данного момента слова. Баннерманн хоть и был добродушным человеком, но то, что сейчас предложил Монтегю, он воспринял как пощечину.

— Я думаю, вам не нужно никуда идти, мистер Крэйвен, — сказал он сдавленно. — Мне не нужны ваши деньги. Ни один из матросов моей команды не согласится с вашим сумасбродным предложением и не станет тянуть корабль сквозь этот туман. Рано или поздно этот туман все равно рассеется и снова подует ветер, мистер Монтегю. Мы будем ждать.

Монтегю хотел возразить, но не успел.

За нашими спинами что-то громко всплеснуло, как будто вырвавшись с могучей силой из воды и тут же упав обратно; затем послышался крик, такой тонкий и пронзительный, какого я в своей жизни еще никогда не слышал. Судно задрожало, как от удара. Монтегю, Баннерманн и я в мгновение ока синхронно обернулись.

То, что я увидел, заставило меня оцепенеть. Меня охватил не испуг или ужас — это было более сильное чувство: леденящая смертельная пустота сковывающей волной парализовала мои мысли.

Туман стал еще гуще и укутал теперь всю носовую часть судна. Но он был еще не достаточно густым, чтобы скрыть поручни. Точнее, зияющую дыру на краю борта, где только что находились крепкие деревянные поручни.

Доски палубы корабля были словно распилены пилой, на дереве отчетливо виднелись следы огромных, чудовищных зубов. А матрос, который несколько секунд назад стоял на том месте, бесследно исчез…

— Они идут сюда.

При этих словах Квентон вздрогнул, словно от окрика. Его взгляд нервно блуждал по сараю. Закрытые ворота и забитые окна не пропускали дневной свет, и фигуры присутствующих вырисовывались как нечеткие силуэты. Было тихо, намного тише, чем обычно бывает в помещении, в котором находится около тридцати человек. Но это была тишина страха, овладевшего этими людьми.

Очень осторожно, как бы опасаясь, что громкими звуками он может спровоцировать находящуюся снаружи толпу к нападению, он поднялся, прислонил взведенную винтовку к стене и отошел от окна. Тотчас же другой мужчина занял его место у забитого окна и просунул дуло своей винтовки в одну из узких бойниц. Они все были вооружены: винтовками, револьверами и охотничьими ружьями, у некоторых были вилы, топоры или большие ножи. Вооружились даже женщины, собравшиеся в дальней части сарая. Они соорудили защитную стенку вокруг нескольких детей, живших в Иерусалимском Лоте. Невзрачный сарай за какие-нибудь двадцать минут превратился в крепость. Тот, кто попытался бы ее штурмовать, рисковал очень многим, возможно жизнью.

И, тем не менее, все они погибнут. Квентон знал это. Ему даже не нужно было пытаться определить с помощью своей колдовской силы, что их ждет, достаточно было простых расчетов. Здесь находилось двадцать восемь человек, включая шестерых детей и одиннадцать женщин, причем они были всего лишь простыми крестьянами и охотниками и они боялись, а снаружи, на улицах, бушевала взбудораженная толпа — сотни людей, жаждущих крови.