Вольфганг Хольбайн - Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия

Вольфганг Хольбайн

«Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия»

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!

Предлагаем вашему вниманию увлекательный роман «Бог-амфибия: Цикл Дегона», который откроет вам чарующий мир фантастики и волшебства. Это третья книга цикла, вышедшего из-под пера известного немецкого писателя-фантаста Вольфганга Хольбайна. Девять романов этого автора объединены сюжетной линией и главным героем — колдуном Крейвеном. Книга порадует всех любителей остросюжетной и приключенческой литературы.

Самый известный автор в Германии, чемпион рынка, «немецкий Стивен Кинг» — все эти лестные эпитеты относятся к Вольфгангу Хольбайну. Более 160 книг, совокупный тираж которых перевалил за 35 миллионов экземпляров! Без преувеличения его можно назвать королем жанра фэнтези. Книги Хольбайна отличает невероятно сложный сюжет (обычно до последних страниц не понятно, чем закончатся волнующие события), тем не менее виртуозно сотканный и постоянно держащий читателя в напряжении; множество неоднозначных персонажей со сложными взаимоотношениями и мастерские описания боевых сцен плюс невероятная фантазия.

Вольфганг Хольбайн родился 15 августа 1953 года в Веймаре (Австрия). Пятьдесят лет назад семья Хольбайнов избрала своим местом жительства Запад и поселилась в Крефельде. Там Хольбайн окончил среднюю школу, после чего продолжил образование и получил диплом коммерсанта. Сначала он писал рассказы, затем мистические романы и вестерны. Они стремительно завоевывали популярность в Германии и Австрии. Огромными тиражами разошлись его фантастические книги «Врата друидов», «Дерево сказок» и «Пророчество», первая из которых продана тиражом более пяти миллионов экземпляров. Многие его романы оказывались в списках национальных бестселлеров, опубликованных Журналами «Фокус» и «Шпигель». Несколько произведений Вольфганг Хольбайн написал совместно с женой Хайке и еще несколько — под псевдонимами. Живет писатель неподалеку от Дюссельдорфа, с супругой, шестерыми детьми и с выводком кошек, собак и других домашних любимцев.

Хольбайн — трудоголик, который работает с полуночи до позднего утра. «Так всегда бывает, когда человеку выпадает высшее счастье превратить свое хобби в работу», — считает писатель. Ему нравится не только рассказывать сказки, но и свободно играть с фантастическими образами и идеями.

Его литературные награды столь многочисленны и разноплановы, насколько многочисленным и разноплановым был вклад Хольбайна в немецкую фантастику. Он удостаивался множества премий и наград: от приза «Preis der Leseratten» в 1983 году до награды BESTE ANTHOLOGIE от «Deutscher Phantastik Preis» в 2007 году и важной читательской премии «German Fantasy Prize» за лучший рассказ в 2007 году.

«Вольфганг Хольбайн — это уже культ», — говорят в Германии, и роман «Бог-амфибия. Цикл Дегона» — еще одно тому подтверждение. Новый роман Вольфганга Хольбайна написан в жанре фантастического триллера и отмечен всеми присущими этому жанру чертами: динамичным сюжетом, острохарактерными героями, непредсказуемым финалом.

…В сентябре 1885 года у берегов Англии появляется ужасное морское чудовище, которое легко топит военные корабли и не реагирует на пушечные удары. У колдуна Роберта Крейвена в это время другие заботы. Его друг и наставник Говард Лавкрафт пропал без вести. Но Крейвен не понимает, что между исчезновением Лавкрафта и появлением чудовища существует прямая взаимосвязь. На морском дне существо возрастом в миллиарды лет вынашивает коварные планы по захвату земли. И его слуги уже повсюду…

Фэнтезийные миры цикла Дегона красочны, наполнены романтикой и героизмом. Перевернув последнюю страницу романа, читатель почувствует грусть оттого, что приходится покидать этот мир. Что ж, следите за новинками, которые выпускает для вас наше издательство, и получайте удовольствие от чтения!

ПРОЛОГ

Если бы эта история была посвящена привидениям, подумал Говард, то лучшей обстановки для ее начала и пожелать нельзя. В конце концов, в большинстве историй о привидениях все начинается с отвратительного завывания ветра, мерцания огоньков и пляски теней, в которых таится ускользающее от восприятия нечто. А еще в подобных историях по возможности должно быть хоть немного тумана, не так ли?

Ну что ж, и в самом деле стояла темная ночь, ветер завывал над крышами домов, едва видневшихся за густой пеленой тумана, а тени были наполнены чем-то незримым. Эхо от стука копыт и поскрипывания колес кареты прерывистыми раскатистыми звуками отзывалось во тьме, а влага омерзительным холодным налетом покрывала окна кареты, крупы лошадей, лицо кучера и его руки, которые уже покраснели от холода и едва могли сжимать поводья.

Просто великолепно, с сарказмом подумал Говард. Вся эта сцена казалась бы еще великолепнее, если бы в ней не было небольшого, но весьма существенного недостатка: речь шла не о начале выдуманной истории, посвященной привидениям и способной вызвать ужас благодаря одному только стилю повествования, а о самой что ни на есть реальной действительности. И, если вдуматься, действительность была нисколько не лучше страшных историй. Говард наконец-то прекратил рассматривать лондонский портовый квартал, видневшийся за слегка запотевшим окном кареты (он ничего не мог толком разглядеть, так как туман становился все гуще, по мере того как они приближались к воде), и повернулся к рыжему мужчине, который сидел напротив него. У мужчины, настоящего великана, были широкие плечи и соответствующие бедра, так что он занимал два сиденья. Говард и великан были единственными пассажирами и новых попутчиков не предвиделось. Щедрые чаевые — и надежда на не менее щедрую плату в конце поездки — сослужили свою службу, так что кучер не собирался останавливаться и задавать праздных вопросов по поводу цели и причин полуночной поездки.

Честно говоря, любопытство кучера в данный момент заботило Говарда меньше всего. Некоторое время он глядел на Рольфа, затем сунул руку в карман своей шелковой жилетки, достал спички, черную бразильскую сигару, а вместе с ними вытащил лист бумаги, который явно уже несколько раз сворачивали и разворачивали. Говард подумал, что он читал это письмо раз пятьдесят, не меньше, хотя и получил его всего несколько часов назад. Нельзя сказать, что бесконечные прочтения что-то изменили — его содержание по-прежнему вызывало у Говарда смешанное чувство изумления и ужаса. И это чувство, вероятно, никуда бы не делось, даже если бы Говард прочитал письмо в пятисотый раз.

Ну почему сейчас, когда прошло столько времени? И почему именно здесь? Автор этих строк, приезжая сюда, шел на невероятный риск.