Прогулка в одиночестве - Бентли Литтл
Конечно же, Тоби всё ещё не знал точно, что происходит. И после той первой ночи, он заставлял себя ложиться спать задолго до отбоя. Теперь он засыпал, пока телевизор был еще включен, пока горел свет, пока вокруг были другие люди. Он не знал, что происходило ночью, в темноте, когда мальчики оставались одни.
Он не хотел этого знать.
Но повязку с головы Билла сняли, и кожа мальчика была, если и не покрасневшей, то, как минимум, нормального цвета. Врачи всё ещё не выяснили, что с ним случилось, но Тоби подумал, что когда они окончательно определятся с болезнью, Билл, наверное, будет готов вернуться домой.
С другой стороны, Армстронг стал бледнее и намного раздражённее, чем был.
Казалось, что он съёжился, если не физически, то морально, и Тоби понял, что больше его не боится, У Амстронга была та же серебряная серьга, та же грубая одежда, та же вызывающая прическа, но его присутствие уже не было столь грозным и доминирующим, как в первые дни. Теперь он общался редко и даже перестал переговариваться с медсестрой.
Странно, но Тоби поймал себя на сочувствии к Армстронгу. Он всё ещё не мог сказать, что старший мальчик ему нравится, но чувствовал себя ближе к Армстронгу, чем к Биллу. Он понимал, через что проходит Армстронг. Старший мальчик испугал его поначалу, но то был физический страх, страх перед школьным хулиганом.
Страх, который он испытывал к Биллу был не простой. И не физический.
Тоби не понимал, почему маленький мальчик его пугает. Но было в Билле Айвзе нечто не совсем правильное, нечто необъяснимое, нечто выходящее за рамки обычных человеческих страхов, нечто связанное с тем ночным шёпотом и с тихой яростной борьбой в темноте.
Тоби невольно взглянул на Билла и увидел, что тот пристально смотрит на него.
Тоби быстро отвернулся и закрыл глаза, притворяясь спящим.
* * * *
Когда Тоби проснулся, телевизор был выключен, и в палате было темно. Он открыл глаза, хотя ничего не видел и, прислушиваясь, затаил дыхание, хоть ничего и не было слышно.
Тоби почувствовал легкое прикосновение к плечу.
Он в шоке подскочил и вскрикнул, отодвигаясь от невидимого прикосновения.
В темноте раздался тихий мальчишеский смех:
— Всё в порядке. Это всего лишь я. Билл.
Сердце Тоби бешено колотилось. Его рука медленно потянулась из-под одеяла вдоль края кровати, нащупывая кнопку вызова медсестры.
— Правда? — сказал он, пытаясь говорить невозмутимо.
— Правда. — Рука Билла нашла и стиснула руку Тоби. — Не надо никого звать.
Тоби отстранился. Он просунул обе руки под одеяло и крепко прижал их к себе: — Чего ты хочешь?
— Не догадываешься?
Тоби безответно молчал.
— А ты не заметил каких-нибудь изменений?
Тоби с трудом сглотнул.
— Ты вампир, — сказал он.
Билл рассмеялся. Его смех был легким, воздушным, музыкальным.
— Нет, — сказал он. — Не совсем.
— Отстань от меня. — Тоби старался, чтобы его голос звучал уверенно и решительно, но получилось испуганно и тихо.
Билл протянул руку, схватил край одеяла Тоби и потянул его вниз:
— Иди сюда, — сказал он. — Я покажу тебе кое-что.
Его рука нашла руку Тоби и потянула.
— Нет!
— Да. — И он вытащил Тоби из постели, заставляя его мышцы двигаться против их воли, толкая его через комнату к Армстронгу.
— Просто открой рот, — тихо сказал Билл. — А когда я скажу, кусай.
— Нет!
— Да. — На затылок Тоби легонько надавили, толкая его лицо вниз. Он открыл рот, чтобы возразить, и почувствовал, как зубы коснулись мягкой плоти шеи Армстронга.
— Не волнуйся, — сказал Билл. — Он не проснется.
Билл слегка поправил голову Тоби.
— А теперь кусай.
Тоби укусил. В рот хлынул теплый поток соленой крови; целебной, живительной крови; и он начал её пить, лакать, чувствуя, как в него вливается сила, как болезнь в его теле отступает.
— Нет, — пробормотал Армстронг во сне. Его ноги откинули одеяло, скидывая его с кровати. — Нет.
Тоби пил.
* * * *
Утром Тоби проснулся как всегда. Палату заливал солнечный свет, и… это его не пугало. Медленно, осторожно, Тоби подставил руку солнечному лучу.
Ничего не произошло.
Он не был вампиром.
Армстронг всё ещё спал, закрыв лицо рукой, но Билл уже проснулся. Тоби растерянно посмотрел на него.
— Вчера вечером… — начал он.
— Это случилось, — сказал другой мальчик.
Тоби обнаружил, что больше не боится Билла. Он больше никого из них не боялся. И чувствовал себя лучше и здоровее, чем за последние недели.
Следуя расписанию, вошла медсестра, подала всем завтрак и ушла. Армстронга разбудил запах тостов и овсянки. Он хмыкнул, потянулся и потер глаза. Тоби некоторое время молча наблюдал за ним, внезапно осознав, что старший мальчик уже два дня не курит.
— Почему ты здесь? — спросил он наконец Армстронга. — Что с тобой не так?
Армстронг зыркнул на него:
— У меня нет СПИДа, гейчик.
— А что у тебя?
Арстронг устало вдохнул и, в первый раз, его голос прозвучал честно и серьезно:
— Я не знаю, — признался он. — Мне не сказали.
— И надолго ты здесь?
Старший мальчик посмотрел на него, теребя пальцами серебряную серьгу. Он выглядел неуверенным и смущенным.
— Даже не знаю. Они мне не говорят.
— А сколько ты здесь уже находишься?
Армстронг несколько секунд разглядывал свою овсянку. Он сделал глоток апельсинового сока и посмотрел на Тоби. Их взгляды встретились.
— Пять лет, — сказал он. — Я здесь уже пять лет.
Армстронг взял свой тост и, глядя в окно, начал есть, а Тоби заметил, что отблеск солнечного света делает его серьгу похожей на распятие.
Ⓒ Children’s Hospital by Bentley Little, 1985
Ⓒ Шамиль Галиев, перевод, 2020
Хиромант
Мадам Кэрол сидела в темной комнате для гадания, глядя на улицу
