Прогулка в одиночестве - Бентли Литтл
Сбежать от них Эйприл не могла, но Хэл не уезжал. Вместо этого он смотрел и давил на клаксон надеясь, что шум отвлечёт их, или привлечёт чьё-нибудь внимание. Он молился, чтобы Господь спас её.
Приближаясь к Эйприл, снеговики задвигались быстрее и Хэл увидел, как они бросились вперёд и сбили её с ног.
Последним, что он заметил, прежде чем они завалили Эйприл полностью, была её длинная тонкая рука, устремлённая к небу, и блик солнечного света на камне обручального кольца.
А потом Эйприл исчезла.
Хэл показалось, что внутренности из него внезапно вытащили, оставив лишь пустоту, в которую хлынула странная смесь ярости, страха и бескрайнего горя. Однако времени рассиживаться и упиваться своими чувствами не было. Эйприл хотела, чтобы он убрался отсюда к чёртовой матери, жизнь свою отдала, чтобы он мог это сделать и, пока снеговики не вернулись, Хэл завёл машину и поехал; глаза застилали слёзы.
Лишь когда горло разболелось, он осознал, что кричит.
Был полдень, когда Хэл, наконец-то въехал в пригород Флэгстаффа. Потолок неба сплошь заслоняли темно-серые облака, ронявшие снежинки. Он заехал на заправку и обратился к дежурному:
— Мне нужна полиция.
— Что случилось?
— Моя жена пропала без вести. — Хэл старался сохранять спокойствие. — Просто скажите, как добраться до полицейского участка.
— Сразу за поворотом, на третьем светофоре поверните налево, а дальше, примерно, через квартал. Мимо не проедете.
Хэл последовал указаниям. Притормозив перед полицейским участком он вышел из машины. На ступеньках здания, молодой, не старше десяти лет, мальчик, сгрёб горсть снега и попытался сделать снежок. Хэл схватил мальчика за руку.
— Брось, — приказал он. — Брось его и вали отсюда, засранец.
Тот широко раскрыл глаза от страха, выронил снежок. Хэл отпустил руку мальчишки, и тот умчался.
Хэл растоптал ком снега и вошёл в участок.
Ⓒ Snow by Bentley Little, 1985
Ⓒ Шамиль Галиев, перевод, 2019
Детская больница
— Ну и кто ты? Гемо, гомо, гаитянин?[3] — Армстронг, на соседней кровати, оперевшись на руку, широко ухмыльнулся, постукивая сигаретой по металлической дужке. Его серьга — серебряный мальтийский крест — покачивалась, ловя лучи рассветного солнца, проникающие в окно больницы.
Сердце Тоби застучало, когда он посмотрел на старшего мальчика:
— Что? — Его голос был слабым, высоким, нервным.
— Как ты его подцепил?
— Лейкемию?
— СПИД. — Армстронг прикурил сигарету и перекатился на спину. Бросил спичку на натёртую плитку пола. — Не гони мне эту херню про лейкемию.
— Но у меня она! — Тоби бесстрашно посмотрел на Армстронга, ожидая ответной реакции на свою вспышку, но старший мальчик просто выпустил сигаретный дым в воздух, не обращая на него внимания.
— У Джимми Голдтштейна, пацана через две кровати, был СПИД, — сказал он. — Это было примерно за неделю, или две до тебя. Они поместили его в специальную палату, или в лечебницу, что-то типа того. Он был похож на чёртов скелет, когда уходил.
Тоби инстинктивно посмотрел туда, куда показал Армстронг. Старая кровать Джими Голдштейна была пустой, как и все остальные в палате. Тоби перевёл взгляд обратно на курящую фигуру на соседней кровати:
— А почему ты здесь находишься? Не боишься заразиться СПИДом?
— Мне похер, - улыбнулся Армстронг. — Хочу рискнуть.
Он выдохнул дым.
— Вот почему я все ещё здесь, с тобой, педрилка.
— Я не гей!
Вошла медсестра, невысокая тучная женщина с толстыми мускулистыми руками. Оглядев комнату, она нахмурилась, решительно подошла к кровати Армстронга и выхватила из его руки сигарету:
— Я сколько раз говорила? Здесь не курить! — грубо сказала она и бросила окурок в белый пластиковый гигиенический пакет. — Понятия не имею, где ты берёшь эти раковые палочки.
— Добрая фея приносит, — сказал Армстронг. — Та же, что подарила СПИД вон той педрилке.
Он кивнул на Тоби.
— Нет у меня СПИДа!
— Все верно, — сказала медсестра. — У него лейкемия.
Она уставилась на Армстронга.
— Мы просто поместим тебя в отдельную палату, если не будешь ладить с другими.
— Именно этого я и хочу, — ухмыльнулся Армстронг.
Медсестра покачала головой:
— Ты невозможен.
Санитар закатил ещё одного мальчика, примерно того же возраста, что и Тобби. Кожа мальчика была бледной, голова обернута белым бинтом. Его тонкие как палки руки казались обескровленными. Тоби попытался ему улыбнуться, и мальчик устало кивнул в ответ.
— Это Билл, — сказала медсестра. — Билл Айвз. Он побудет здесь пару дней под наблюдением.
Она пристально посмотрела на Армстронга.
— А ты постарайся быть вежливым.
— Постараюсь.
Санитар поднял новичка с каталки и бережно поместил его на кровать, которая стояла рядом с Тоби. Пока медсестра объясняла мальчику предписания и правила поведения в палате, Тоби рассматривал его лицо. Оно было нездоровым и осунувшимся, словно у мальчика не оставалось ни сил, ни духа.
Сестра закончила вызубренную речь, затем повернулась к Тоби:
— Не обижай Билла, слышишь. Он пробудет здесь лишь пару дней. Устрой его поудобнее.
— Ладно, — пообещал Тоби.
— А что с ним такое? — поинтересовался Арстронг. Ухмыляясь, он перегнулся через ограждение кровати. — Среди нас ещё один голубок?
— Врачи пока не знают, — спокойно ответила медсестра. — Он здесь под наблюдением.
Армстронг покачал головой и, откидываясь на подушку, сочувственно вздохнул:
— Эта чума когда-нибудь закончится?
— Ну, хватит уже! — медсестра повернулось к Тобби. — Если он будет вас доставать, скажешь мне.
Поглядывая на Армстронга и опасаясь его реакции, Тоби кивнул медсестре, боясь ответить словами.
Санитар уже выкатил из комнаты пустое кресло-каталку, и медсестра вышла следом, бросив на Армстронга последний суровый взгляд.
Тот сел. Провел рукой по взъерошенным волосам, вытащил из-под подушки сигарету и закурил:
— Так, а ты здесь почему?
— Даже не знаю. — Билл слабо улыбнулся. — Мне кажется, это и вправду СПИД.
— Ты серьезно? —
