Стивен Кинг - Бессонница

(извне)

гораздо худшее.

— Нет, — выдохнул он. — Я не буду. Не буду кричать.

— Хорошо. А знаешь, я чувствую твое сердце. Оно бежит по лезвию ножа и прямехонько в мою ладошку. Должно быть, и впрямь здорово колотится. — Его рот дернулся и растянулся в идиотской мрачной ухмылке. Засохшая слюна прилипла к уголкам его губ. — Может, ты просто брякнешься и сдохнешь от инфаркта и избавишь меня от мороки убивать тебя. — Еще один порыв его смрадного дыхания окатил лицо Ральфа. — Ты же жутко старый.

Теперь кровь уже стекала по его боку двумя ручейками, а может, и тремя. Боль от воткнувшегося в него кончика ножа была безумной — как от жала гигантской осы.

Или иголки, подумал Ральф, и эта мысль показалась ему забавной, несмотря на передрягу, в которой он очутился… а может, благодаря ей. Это был настоящий иглоукалыватель, а Джеймс Рой Хонг — всего лишь жалкий подражатель.

«И у меня не было ни малейшей возможности отменить этот визит», — подумал Ральф. Но потом ему пришло в голову, что с психопатами вроде этого парня в майке со Снупи никакие отмены все равно бы не прошли. У таких психов свое собственное расписание, и они живут по нему, что бы ни происходило — хоть земля разверзнись у них под ногами или случись потоп.

Что бы ни последовало дальше, Ральф понимал, что больше не может терпеть это буравившее его острие ножа. Большим пальцем он поднял клапан кармана своего пиджака и просунул ладонь внутрь. Стоило кончикам его пальцев коснуться предмета в кармане, как он уже понял, что это: аэрозольный баллончик, который Гретхен достала из своей сумочки и поставила на его кухонный стол. «Маленький подарок вам от всех благодарных друзей "Женского попечения"» — сказала она тогда.

Ральф понятия не имел, как баллончик с верхушки кухонного шкафчика, куда он поставил его, мог перекочевать в карман его старого измятого пиджака, да его это и не интересовало. Его ладонь обхватила баллончик, и он вновь воспользовался большим пальцем — на этот раз чтобы откинуть пластиковую крышечку. Делая это, он ни на мгновение не отводил глаз от дергающегося, испуганного лица человека с клоунски торчащими пучками волос.

— Я кое-что знаю, — сказал Ральф. — Если ты пообещаешь, что не убьешь меня, я скажу тебе.

— Что-что? — переспросил человек в майке со Снупи. — Елки-палки, что может знать такой козел, как ты!

Что же может знать такой козел, как я, спросил себя Ральф, и ответ пришел тут же, вскочив в его мозг, как выпрыгивают очки в окошках игрального автомата. Он заставил себя придвинуться и окунуться в зеленую ауру, струящуюся вокруг этого психа, в жуткое облако вони, вырывающейся из его нездорового кишечника. Одновременно он вытащил маленький баллончик из кармана, прижал его к бедру и положил указательный палец на кнопку, выпускающую струю аэрозоли.

— Я знаю, кто такой Малиновый король, — пробор мотал он.

Глаза за грязными стеклами очков широко раскрылись — не просто от удивления, а в шоке, — и человек с торчащими пучками волос слегка отодвинулся. На одно мгновение страшное давление ножа в левый бок Ральфа ослабло. Настало время его шанса — единственного, который только мог ему представиться, — и он воспользовался им: откачнулся вправо, слетел со своего стула и рухнул на пол. Его затылок ударился о плитку пола, но боль показалась далекой и неважной в сравнении с облегчением от того, что кончик ножа наконец-то убрался от его бока.

Человек с клоунской прической пронзительно вскрикнул — вопль ярости, смешанной с готовностью к борьбе, словно он уже успел привыкнуть к подобным сопротивлениям за свою долгую и трудную жизнь. Он перегнулся через теперь уже пустой стул Ральфа, его дергающееся лицо ринулось вперед, а глаза стали похожи на каких-то мерцающих фантастических существ, живущих в глубоких океанских впадинах. Ральф поднял аэрозольный баллончик, в одно мгновение сообразив, что у него нет времени проверить, куда направлено отверстие в носике — он легко мог окатить свою собственную физиономию струей «Телохранителя».

Сейчас уже не было времени думать о таких пустяках.

Он надавил на носик в тот самый момент, когда мужчина с шутовской прической сделал выпад ножом. Лицо психа тут же окутала пелена крошечных капелек, похожих на штуковину, выплескивающуюся из освежителя с сосновым запахом, который Ральф держал на туалетной полочке у себя в ванной. Линзы его очков заволокло туманом.

Результат не заставил себя ждать и превысил все ожидания Ральфа. Человек с шутовской прической заорал от боли, уронил свой нож (тот приземлился на левое колено Ральфа и очутился у него между ног) и, сорвав очки, вцепился ладонями себе в лицо. Очки упали на стол. Одновременно с этим тонкая и как бы сальная аура вокруг него вспыхнула ярко-красным светом и исчезла — но крайней мере из поля зрения Ральфа.

— Я ослеп! — закричал человек с шутовской прической высоким, пронзительным голосом. — Я ослеп, я ослеп!

— Нет, не ослеп, — сказал Ральф, поднимаясь на трясущиеся ноги. — Ты просто…

Человек с шутовской прической снова заорал, рухнул на пол и принялся кататься туда-сюда по черно-белым плиткам пола, закрыв лицо ладонями и воя, как ребенок, прищемивший дверью пальцы. Ральфу были видны маленькие пятнышки щек между расставленными пальцами. Кожа там приобрела ужасный темно-красный оттенок.

Ральф твердил себе, что нужно оставить парня в покое, что тот безумен, как лунатик, и опасен, как гадюка, но его слишком терзал ужас и стыд от того, что он сейчас сделал, чтобы воспользоваться этим, несомненно мудрым, советом. Мысль о том, что это был вопрос выживания, что ему оставалось или вырубить нападавшего, или погибнуть от его ножа, уже начала казаться какой-то нереальной. Он нагнулся и тихонько дотронулся до плеча лежавшего. Псих откатился от него и принялся колотить своими грязными низкими кроссовками по полу, как ребенок в припадке ярости.

— Ах ты, сукин сын! — орал он. — Ты чем-то выстрелил в меня! — А потом — невероятно, но факт: — Я подам на тебя в суд и раздену до нитки!

— Я думаю, тебе придется объясниться насчет ножа, прежде чем подавать иск, — сказал Ральф. Он увидел валявшийся на полу нож, потянулся было к нему, но передумал. Лучше не оставлять на нем своих отпечатков пальцев. Стоило ему выпрямиться, как у него закружилась голова, и звук дождя, барабанившего в окно, показался на мгновение глухим и далеким. Он отшвырнул нож, покачнулся и был вынужден ухватиться за спинку стула, на котором сидел до этого, чтобы не упасть. Постепенно все встало на свои места. Он услыхал чьи-то шаги, доносившиеся из главного вестибюля, и рокот вопросительных голосов.