Алексей Атеев - Карты Люцифера

«Мягко стелет…» – опасливо подумал Артем, и ему стало еще тревожнее.

Хозяин провел его по каким-то слабо освещенным помещениям, и наконец они очутились в довольно просторной и тоже темной комнате, единственным источником света в которой были лампы огромного аквариума. Именно огромного!.. Литров на пятьсот, а то и больше, прикинул Артем. Перед аквариумом стоял низкий столик и два кресла по обеим его сторонам.

– Садитесь. Вы, наверное, голодны? Сейчас я распоряжусь…

– Не нужно никакой еды. Если только чай…

– Ну, конечно. – Человек снял трубку стоявшего на столе телефона. – Маруся, пожалуйста, какой-нибудь легкой закуски. Да, конечно… А чай чуть попозже. Сейчас все будет, – вновь обратился он к Артему, опускаясь в кресло. – Это, знаете ли, мое любимое место в доме. Часами могу сидеть тут, наблюдая за рыбами. Очень успокаивает. Своего рода психологическая разрядка. Плавают себе эти пестрые создания и, возможно, даже не предполагают, что имеется совершенно иной мир. Что ими кто-то любуется… Мелькающие за стеклом тени они, скорее всего, даже не замечают. Нажмешь кнопку, у них наступит ночь, еще одно нажатие – день. Откуда-то сверху падает еда. Для них это само собой разумеющееся. А может, они считают, что это волшебство. Если бы эти рыбы обладали разумом, они бы изобрели религию, с помощью которой попытались бы объяснить происходящее. Тени за стеклом – это божества. Те, кто включает свет, – добрые, а те, что выключают, – злые. Их нужно бояться. Потом с развитием рыбьей цивилизации появятся рационалисты и атеисты. Они усомнятся в существовании божеств и скажут: источник света естественного происхождения, а пищу нам дает отнюдь не высший разум, а природа, заключенная в рамки планового хозяйства.

В комнату вошла пожилая женщина с подносом в руках. На нем стояла тарелочка с тонко нарезанной сухой копченой колбасой, розетка с маслинами, масленка, вазочка с черной икрой, блюдце с ломтиками лимона, нарезанная булка и пара пузатых бокалов.

– Чай через полчасика, – скомандовал хозяин. Он поднялся, ушел куда-то в темный угол. Скрипнула дверца буфета или серванта. Хозяин вернулся, в руках у него была бутылка армянского коньяка.

– «Наири», – заметил он, тряхнув бутылкой. – Я называю его: «На Ире», – сдержанный хохоток. – Рождает похожие ощущения. Напиток богов и героев. Аромат волшебный. Выпьем по маленькой за знакомство.

– Извините, – произнес Артем, – мое имя вам известно, а мне ваше нет…

– Да, конечно. – Хозяин привстал и протянул своему гостю руку. – Самохин Трофим Петрович. Вот и познакомились. – Он наполнил бокалы примерно на два пальца. – Ну, будем!.. – Выпил не одним глотком, как пьют водку, но и не цедя. Умело и без рисовки.

Коньяк оказался действительно классным. Выпив, Трофим Петрович закусил посыпанным сахарной пудрой лимоном, а затем быстро и очень умело соорудил себе маленький бутерброд с икрой и как-то очень ловко отправил его в рот. Артем охотно последовал его примеру. Булка была словно только что выпечена, масло свежайшим, а подобной икры не продавали даже в Елисеевском магазине на улице Горького.

Закусывая, Артем искоса изучал сидящего напротив. Лет пятидесяти. Лицо простоватое, курносый нос, кустистые седые брови, небольшие светлые глазки. Встретишь такого на улице – не обратишь внимания, а если и обратишь – сочтешь за немолодого работягу, любителя пивка и рыбалки. Кто он таков? Судя по всему – человек в немалых чинах. Похоже, это лицо Артем видел на экране телевизора или в кинохронике. Впрочем, скорее всего он ошибался. Просто похож на сотни и тысячи людей. Так сказать, собирательный образ простого советского человека. Но советский человек не пьет «Наири» и не закусывает его черной икрой. Если он, конечно, не житель солнечной Армении, он и не догадывается о существовании подобных напитков.

Армении? Нынешний муж профессорши Ладейниковой армянин. Совпадение? Чепуха! Придет же в голову!

– А теперь, – прожевав, заговорил Трофим Петрович, – расскажите мне, пожалуйста, все по порядку…

– Что именно? – почтительно спросил Артем.

– Все, начиная от этих византийских эмалей и кончая сегодняшним днем. Как все происходило. Ход поисков. Словом, до мельчайших подробностей…

– Но это займет много времени…

– Вы куда-то торопитесь?

– Нет, но… Возможно, мой рассказ покажется утомительным. Тем более с подробностями.

– У нас достаточно времени… и коньяка, а добрая беседа – лучший отдых, говаривали в древности.

– Тогда налейте еще, – расхрабрился Артем.

– Вот такой подход мне нравится. С удовольствием…

Выпив, Артем начал свое захватывающее повествование, в которое постарался уместить все перипетии последних дней. Когда пожилая женщина принесла электрический самовар, а следом сахарницу, чашки, вазочки с разными вареньями, он добрался только до событий, происходивших в Плутаеве.

– Прервемся, – сказал хозяин. – Давайте еще по капле, а потом чаек. Цейлонский, между прочим. Но развес не какой-нибудь уфимский или московский. Прямиком из Англии. Фирма «Липтон»! Слышали, наверное? А скажите, этот самый Соболев, учитель, он как поживает?

– У меня сложилось впечатление, что неплохо. Как говорится, на своем месте. Увечье, отсутствие ноги, по-видимому, вовсе не угнетает его. Самый уважаемый человек в этом городишке.

– А карты? Не жалеет об их потере?

– Есть немного. Все равно как если бы держал в руках замечательно интересную книгу, и вдруг ее у него отобрали.

– Образное сравнение. Хорошо, слушаю дальше.

Вдохновленный вниманием, а возможно, и угощением, Артем постепенно вошел во вкус. Речь его лилась все более свободно. Мало того, понемногу он стал жестикулировать и чуть не сбил стоявший на столе поднос. И вот что интересно: не опуская малейших деталей, вплоть до содержимого кабинета Соболева и описания экспонатов школьного музея, Артем почему-то не упомянул о найденной собаке. То есть напрочь забыл. В битве на танцплощадке он приписал одержанную победу целиком собственной доблести, а инцидент на пустынном шоссе разрешился, по его мнению, за счет невероятной удачи.

Однако активное махание руками, видимо, возымело на хозяина обратное действие. Он потребовал не просто подробностей, а восстановить ход событий до самых незначительных мелочей: когда его догнали грабители, сколько их было, через какое время появились военные…