Алексей Атеев - Карты Люцифера

– Открывай, придурок! – заорали за дверью. – Слышу же, как ты топчешься!

Что делать?! Что делать?!

– Открывай, а не то дверь вынесу!

«Эх, жаль, собаки рядом нет», – пронеслось в голове.

В дверь что есть силы долбанули башмаком. С косяка посыпались штукатурка и кусочки засохшей замазки.

Артем решился и, кое-как справившись с ходившими ходуном руками, щелкнул замком.

– Забздехал, зараза? – осклабившись, спросил «сломанный нос». – Ну, придурок, молись, сейчас мочить тебя начну.

Он бесцеремонно переступил порог и с грохотом захлопнул за собой дверь. Артем, не придумав ничего лучшего, выставил перед собой кулаки, собираясь биться не на жизнь, а на смерть.

– Ой, мама родная! – захохотал «сломанный нос». – Сейчас будет много крови. Ладно, клоун, собирайся. Поговорить с тобой желают. Для твоей же пользы. Давай, короче, не мешкай.

Пока Артем, путаясь в рукавах и не попадая в штанины, натягивал рубашку и брюки, пришелец с презрительной гримасой разглядывал обстановку квартиры.

– Бомбить тебя пора, – сказал он. – Ишь, барыга, зажирел. Спекуль хренов!

Артем, поняв, что в данный момент убивать его никто не собирается, обрел привычную наглость.

– Каждый холуй драконить тут начинает, – заметил он, подстраиваясь под лексику «сломанного носа». – Ты перед своим «папой» на цирлах ходишь, а тут картину гонишь.

– Ой-ой, по фене они ботать умеют, – захохотал «сломанный нос». – Ты, петух, еще параши не нюхал, а шустришь под порченого фраера. Смотри, за базар можешь и ответить.

Но Артем не стал вступать в дискуссию с мерзавцем. Он наконец оделся, демонстративно распахнул дверь и вышел вслед за «сломанным носом».

На улице начинало темнеть. Дождь все еще не прекратился. В лужах лопались и вновь появлялись пузыри, мокрый воробей сиротливо прятался между водосточной трубой и стеной дома. Артем неожиданно вспомнил пса. Где-то он сейчас? Хорошо, если в тепле, а то скитается, бедняга, под дождем или прячется, как эта птичка, в какой-нибудь подворотне. И есть хочет, наверное?..

Нахлынувшая жалость отвлекла от тревожных мыслей. На душе стало спокойнее.

Они подошли к черной «Волге». Сквозь стекло Артем увидел сидящего позади клиента, именовавшего себя Иваном Николаевичем. Сейчас карты будет требовать, понял он. «Сломанный нос» молча открыл дверцу, кивнул Артему, приказывая садиться рядом с пассажиром. Артем взглянул на Ивана Николаевича. Лицо того абсолютно ничего не выражало, он даже не смотрел на Артема. Но едва наш герой плюхнулся рядом, клиент спросил:

– Карты при вас?

– Видите ли… – осторожно начал Артем.

– Говорите четко и ясно.

– У меня их отобрали.

– Что значит – отобрали? Кто?

– Одна дама.

– Женщина?! И вы спокойно отдали. Почему?

– Долго рассказывать. – Артем выразительно посмотрел в сторону «сломанного носа», топтавшегося возле машины. – Жизни моей угрожала опасность…

– Хорошо… – неопределенно отозвался Иван Николаевич и впервые за весь разговор взглянул в лицо Артему. – Вы поедете со мной… Борис!.. – окликнул он шофера.

– Куда мне нужно ехать? – спросил Артем.

– Узнаете. И вообще, прошу не задавать лишних вопросов. Борис, остановишься у ближайшего телефона-автомата.

Машина отошла от подъезда.

«Звонить кому-то собирается, – размышлял Артем. – Интересно, кому? А главное, о чем решил поговорить? Что карты не удалось получить? Неужели он не основной заказчик, а только посредник? А замашки и речь «сломанного носа»? Не похож этот амбал на сотрудника органов. Типичный уголовник». А ведь Артем считал, что имеет дело чуть ли не с КГБ. Ошибся? Тогда кто такой этот Иван Николаевич? Воротила теневого бизнеса? Артем знавал таких людей. Всякие типы среди них попадались, но подобного Ивану Николаевичу он не встречал. В этом чувствуется военная косточка, жесткость, стремление подчинять…

«Волга» остановилась. Иван Николаевич вошел в телефонную будку, загородив аппарат спиной, набрал номер. Говорил он недолго, а когда вернулся, лицо оставалось по-прежнему бесстрастным.

– В Нелидово, – бросил он в спину «сломанному носу». Артему показалось: водитель недоволен приказанием. Он едва слышно пробурчал нечто неразборчивое.

«А ведь до Нелидова отсюда далековато, – прикинул Артем. – Минут сорок добираться. На дворе вечер, вот «сломанный нос» и недоволен. Домой, видать, хочет… Нелидово?.. Кроме прочих, там находятся дачи разных высокопоставленных чинов. Уж не туда ли мы направляемся?»

Машина на приличной скорости катила по московским улицам. Все молчали. Иван Николаевич сидел прямо и неподвижно, словно палку проглотил, а Артем от нечего делать таращился в окошко. В одном месте машина остановилась перед светофором, и улицу прытко перебежала громадная собака, очень похожая на его пса. Артем даже подался вперед от удивления.

«Показалось, – решил он. – Мало ли в Москве бродячих собак». Но, странное дело, ему вдруг стало так весело, что он, не удержавшись, рассмеялся. Иван Николаевич повернул голову в его сторону.

Как на шарнире, отметил Артем, вроде даже скрип раздался.

Однако поворот головы был единственной реакцией на его смех. Даже о причине столь неожиданного веселья не спросили. Водитель включил радио. Из динамика полилась «Я люблю тебя жизнь…» в исполнении Марка Бернеса. Хорошая песня, подумал Артем, задушевная. «Я шагаю с работы устало…». А шагает товарищ устало потому, что верит: его труд идет на пользу родине. Вот он поет: «Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно». То есть, в свою очередь, и жизнь вроде бы должна любить его. А под жизнью имеется в виду судьба. Если ты работаешь, не жалея сил, на благо людей, то и судьба к тебе благосклонна. У тебя хороший дом, хорошая семья, определенный достаток и железное здоровье. А если, вот как он сам, мечешься в разные стороны, пытаясь ухватить птицу счастья за скользкий хвост, то и судьбина твоя незавидна.

Сделав сей печальный вывод, Артем отнюдь не приуныл, а, напротив, еще больше развеселился. Он вновь хихикнул. На этот раз даже «сломанный нос» оглянулся на него.

– Чему это вы радуетесь? – холодно спросил Иван Николаевич. – Или истерика началась? Рановато…

– Да вот, мелодия занятная.