Цай Цзюнь - Заклятие

— Во-первых, Ло Чжоу, я не говорил, что Лань Юэ непременно причастна к смерти Сяо Сэ. У нас же нет доказательств, подтверждающих, что Сяо Сэ при жизни имела с Лань Юэ конфликт из-за роли. Не было открытой ссоры на людях, а Лань Юэ постоянно во всем шла на уступки Сяо Сэ. Очень возможно, только смерть Сяо Сэ ее напугала, и она побоялась оставаться в вашей труппе, а укатила куда-нибудь далеко-далеко. Во-вторых, даже если Лань Юэ причастна к смерти Сяо Сэ, то при чем здесь ты? Сейчас единственно, что можно утверждать, — что ты режиссер и драматург этой постановки. Только одно это, и ничего более. Понятно? Тебе не о чем беспокоиться.

— Хотелось бы, чтоб так оно и было.

— Ло Чжоу, а перед премьерой или во время репетиций не случалось ли чего-нибудь необычного или особенного? — вспомнил Е Сяо.

— Чего-нибудь особенного? Кажется, нет.

— В таком случае, когда Лань Юэ произносила свои последние слова, звук в театре усилился до пугающей мощи, так что все зрители в зале перепугались. В чем тут дело? Это ты сделал намеренно во время постановки? — В ушах Е Сяо продолжал звучать оглушающий голос Лань Юэ, которым она произносила свое заклятие, в особенности ее «Мунун господь!».

— Нет-нет, звук должен был быть нормальным, а не таким громким. Потом я спрашивал звукооператора. По его словам, в тот момент контролирующая звук аппаратура внезапно дала сбой, и, как ни старались, не смогли ее наладить. Звук сразу был оглушающе громким, и не было средства его отрегулировать. Но только, как ни странно об этом говорить, по окончании спектакля, когда он снова взялся за аппаратуру, нормальное звучание восстановилось. Причину сбоя до сих пор так и не выяснили.

— Ничего не разберешь, — пробормотал Е Сяо.

— Е Сяо, я провалился, окончательно провалился. Сегодня инвесторы позвонили мне и объявили, что труппа уже официально распушена. Они более не могут доверять мне. Они вовсе не сомневаются в моем даровании и сказали, что впечатление от спектакля наилучшее, но они распускают труппу, потому что опасаются дурного влияния нашей судьбы на них самих. Правду сказать, если человек умирает перед полным залом на глазах у зрителей прямо на премьере, то ничего не возразишь. Такое несчастье любого напугает. Начиная с сегодняшнего дня мне нельзя снова появляться в кругу этих людей, так что они меня, можно сказать, приговорили к смертной казни. — Ло Чжоу прерывал свою речь тяжелыми вздохами.

Е Сяо выслушал его, хотя сегодня слышал эти стенания далеко не в первый раз. Покачал головой. По часам уже была глубокая ночь, и он поднялся:

— Ло Чжоу, я не могу быть при тебе все время, мне еще надо расследовать свои дела. Ты сам позаботься о себе. Открой окно, проветри комнату и не бойся, а то ты сам себя удушишь насмерть.

— Спасибо тебе, Е Сяо, — отвечал тот.

— Хорошо, я пойду, до свидания.

Е Сяо вышел и в одиночестве сел в лифт.

Ло Чжоу остался один в квартире. Он медленно подошел к окну, оглядел ночной пейзаж, руки у него тряслись. Он колебался, открывать окно или нет. В конце концов раскрыл окно, и осенний ветер ворвался в комнату, свежим холодом пробирая до костей.

4

С землистым лицом Е Сяо неподвижно сидел в канцелярии перед компьютером. Вошла сотрудница с посылкой в руке.

— Е Сяо, только что почта прислала для вас посылку экспрессом.

— Мне? Кто отправитель?

Лицо Е Сяо выражало полное недоумение.

— Отправитель не указан. Адрес отпечатан принтером.

— Ну значит, анонимная посылка.

Потом Е Сяо осторожно надорвал упаковку и извлек оттуда видеокассету. Посмотрел на нее в глубоком раздумье.

5

Е Сяо направился в небольшую комнату с телевизором и видеомагнитофоном. Он вставил видеокассету и нажал на кнопку пульта. На экране телевизора начала проступать картинка.

На экране возник пейзаж пустыни: желтая земля и желтая пыль до самого неба, все одинаково до самого горизонта. Видимо, все это было снято с автомобиля, с переднего места рядом с водителем. Качество картинки было самое обычное, с небольшим общим покраснением, звук очень громкий, вероятно, из-за шума автомобильного двигателя. Потом на дальнем горизонте возникла зеленая полоса. Затем картинка немедленно сменилась горной долиной белого цвета.

Очевидно, начало съемки было вырезано, потом пошли кадры, снятые из бокового окна автомобиля, и в них стали попадаться могилы. Чем дальше ехала машина, тем больше по сторонам дороги было могил, тем печальнее становился пейзаж, и все нагляднее следы редакционной резки. Машина остановилась перед высоким земляным холмом.

Видеокамеру сняли с автомобиля, в кадре стали появляться люди: Вэнь Хаогу, Сюй Аньдо, Чжан Кай, Линь Цзысу. Но были и еще люди, которых Е Сяо не знал. Носил видеокамеру, видимо, Цзян Хэ. То-то его в кадре не было.

Сбоку от земляного холма появилась большая яма, и можно было разглядеть, что эта яма образована взрывом.

Вдруг на экране появились кадры ссоры между Вэнь Хаогу и Сюй Аньдо. Сюй громко кричал:

— Директор Вэнь, такое крупное погребение мы не имеем права раскапывать частным образом. По-моему, мы должны немедленно связаться с руководящими ведомствами музейного дела, получить официальное добро и тогда уж браться за раскопки. Поэтому я считаю, что сейчас нам надо отступиться и вернуться.

— Что ты говоришь? Отступиться и вернуться? — заорал разъяренный Вэнь Хаогу. — Этого случая я прождал больше двадцати лет. Год за годом, месяц за месяцем, и так целых двадцать лет, понял? Благодаря такому важному открытию наши имена будут занесены на скрижали истории, Институт археологии получит громадное финансирование, а труды всей моей жизни получат признание у современников.

Сюй Аньдо не унимался, но Вэнь Хаогу прервал его распоряжением:

— Всем подготовиться к спуску вниз по грабительскому лазу. Проверить, проникли грабители в погребальную камеру или нет.

Потом Линь Цзысу сам вызвался спускаться в грабительский лаз первым, держа впереди специальную лампу, а за ним пошел Цзян Хэ с видеокамерой.

Затем на пленке пошли темные кадры, почти совершенно темные, так что на вытянутой руке не было видно пальцев. Е Сяо даже подумал, что телевизор неисправен, но прислушался к звуку и все понял. Кто-то включил свет — и пространство перед камерой осветилось. Это был длинный туннель, где хватало света на освещение нескольких ближайших метров, а за ними по-прежнему стояла полная темнота. Видимо, Цзян Хэ с видеокамерой пошел впереди всех. Он стремился уловить в кадр дальний план, так что картинка качалась и прыгала, а у Е Сяо заболела голова.