Эрика Свайлер - Книга домыслов

Энола пожала плечами:

– Да, если ты предпочтешь ее деньгам Фрэнка.

– У меня нет выбора.

– Есть. Просто ты не привык принимать радикальные решения. Тебе надо минут сорок, чтобы решить, какую рубашку надеть.

– Дом – это не рубашка.

– Вот именно! Поехали со мной и Дойлом, забудь о доме и дай Алисе время остыть.

– Я не смогу так поступить.

– Ладно. Поступай, как считаешь нужным, – сказала сестра. – Кстати, я заглянула в эту твою книжку.

– Надеюсь, ты больше не вырывала оттуда страниц?

Ее глаза округлились.

– Готова поспорить, ты понятия не имеешь, что тебе досталось.

В каком-то смысле она была права.

– Я знаю, что журнал очень старый. Первая запись сделана в 1774 году. Журнал ездил вместе с цирком, вернее не с цирком, так как настоящих цирков в Америке тогда не было. У журнала было несколько владельцев, сколько – не знаю. Часть записей испорчена.

– Это расходно-приходная книга владельца. Том мне такую показывал. У всех владельцев цирков и передвижных ярмарок есть такие. Хозяин заносит в нее все данные, имеющие отношение к шоу: кого наняли, кого уволили, какова прибыль, в каких местах побывало шоу. Все заносится по датам. Такая книга принадлежит не конкретному человеку, а шоу. Книга Тома перешла к нему от отца. У него есть несколько таких книг. Первые записи сделаны в шестидесятых. Его отец купил шоу, когда предыдущий владелец ушел на покой и перебрался в Сарасоту. С помощью этих записей можно отслеживать все важные события.

– Я так и понял, что это своеобразная история шоу.

– Такая книга похожа на семейную библию, хотя твоя, – Энола слегка сдвинула журнал с места, – какая-то странная. Расходно-приходная книга – это ведь не личный дневник. У Тома, к примеру, никаких рисунков нет.

– Она очень старая. Тогда, полагаю, еще не знали, как их следует вести.

Сестра барабанила по столу двумя пальцами – мизинцем и указательным, а потом средним и безымянным. Эту привычку она унаследовала от отца.

– В любом случае эта книга – не для тебя. Посмотри, в каком она состоянии. Похоже, она пережила наводнение. Не удивлюсь, если именно наводнение стало причиной конца шоу, а книга не осталась в семье владельца.

– О чем ты? Поясни.

– Расходно-приходные книги передаются вместе с шоу. В них содержится ценная информация для внутреннего пользования, история шоу и все такое прочее. Если случился пожар или, скажем, наводнение, книгу могли бросить.

Сестра скривила губы, и я догадался, что не было произнесено вслух: либо владелец спасался бегством, либо он погиб.

– Она имеет отношение к нашей семье. В ней упоминается кое-кто из маминых предков.

– Странно, что она к тебе попала. Лучше верни ее тому, кто тебе ее послал… Знаю, ты не хочешь. А еще тебе следует забыть о доме и уехать отсюда. Этого ты тоже не хочешь.

Рука сестры резко дернулась. Этот жест означал то ли покорность судьбе, то ли угрозу.

– Не понимаю, зачем я с тобой разговариваю. Каждый раз наш разговор заканчивается тем, что ты меня отшиваешь. Пойду лучше к Дойлу. Сегодня нам надо сгонять на работу, а тебе, – остановившись посреди коридора, добавила сестра, – надо поговорить с Алисой.

Дойл сидел на ее кровати, скрестив ноги, и медитировал. Щупальца на его шее шевелились с каждым вдохом и выдохом. Энола позвала его по имени. Дойл открыл глаза.

– Привет, Маленькая Птичка! Я слышал, как вы разговариваете, – втянув шею в плечи, произнес он. – Вам надо больше разговаривать. Когда люди общаются, это хорошо, в особенности если это брат и сестра.

Произнесено это было так, словно парень изрек невероятно глубокую мысль.

– Да, конечно… – согласилась Энола. – Том хочет, чтобы мы приехали. Надо собираться.

– Хорошо. Посмотрим, какова там, на новом месте, ситуация с работой, – растягивая слова, произнес Дойл.

Особенно протяжно прозвучало слово «ситуация». Мужчина потянулся и принял позу человека, готового ринуться в бой.

– Мы должны поговорить с Томом о твоем брате?

Энола кивнула.

– А мне кое с чем надо разобраться. Не бойтесь, со мной все будет в порядке, – сказал я.

То, что архив Сандерса-Бичера заинтересовался моими рекомендациями, – хороший знак, а работа с Фрэнком, пусть даже по выходным, станет мне подспорьем, если, конечно, Алиса меня простит.

– Как хочешь, – сказала сестра.

Наблюдая за Энолой и Дойлом, я только сейчас осознал, какая же спальня моей сестры крошечная. Энола порылась под кроватью. Одна кожа да кости, выпирающие из-под джинсов, поверх которых сестра зачем-то натянула грязную плиссированную юбку. Никогда не понимал женщин, которые одновременно надевают юбку и штаны. Энола сунула ногу в туфлю и принялась яростно заталкивать ее поверх скомканного заднего ремешка. Я уставился на ее вторую, босую ногу. Ее пальцы на ногах слегка загибались вверх. Привычка эта выработалась вследствие того, что Энола хотела скрыть незначительный дефект – между пальцами ее ног образовались небольшие складки.

– Когда вы вернетесь?

– Не знаю. Можешь поехать с нами, если хочешь прошвырнуться. – Оглядевшись, сестра воскликнула: – Блин! Не понимаю, как ты можешь жить в этом доме! – Энола указала Дойлу на глубокую выбоину в стене. – Это моя работа.

Она начала ковырять стену сразу же после смерти отца.

– Правда?

Парень наморщил лоб, а вместе с кожей сморщились татуировки на его скальпе.

– Я любила ковыряться в чем-то твердом, – сказала Энола. – Когда я сильно сердилась, то ковыряла стену четвертаком.

Я не стал мешать сестре врать. Когда-то она любила есть штукатурку. Придя домой поздно вечером, я обнаруживал Энолу сидящей возле стены. Девочка терла мизинцем стену, а потом облизывала его.

Жилось нам несладко, впрочем, по-другому и быть не могло.

– Хочешь, мы привезем тебе пончиков? – спросила Энола, когда мы вернулись в гостиную.

– Откуда?

– С карнавала. Когда-то они тебе очень нравились… Лучше бы ты поехал с нами. Если сегодняшний день пройдет без напряга и Джордж заскучает, он поделится с нами своей травкой. У толстяка хорошая трава. Хочешь?

– Нет, спасибо.

– Как хочешь. Приезжай, если передумаешь.

Энола, уперев ногу в стену, со всей силы потянула дверь на себя. Та распахнулась.

– Думаешь, Том согласится поговорить со мной о его книге? – спросил я.

Дойл обнял мою сестру за талию. Возможно, это всего лишь игра света, но мне показалось, что Энола настолько исхудала, что скоро совсем испарится. Вид у нее был явно нездоровый.

– Перестань возиться с этой книгой, – заявила сестра. – Я понимаю, тебе кажется, будто бы во всем этом что-то есть, но я думаю, что во всем виновата тоска. У нас довольно тоскливая жизнь. Мама жила безрадостно. Как по мне, этого вполне достаточно.