Мальчики в долине - Филип Фракасси
Наконец придя в себя, Эндрю подходит к Питеру.
– Ты в порядке? – спрашивает он.
Питер вытирает рот и кивает, в тусклом свете амбара его лицо кажется мертвенно-бледным. Вместе они идут к выходу, и только сейчас Эндрю понимает, как это странно, что двери амбара были открыты, когда они подошли к нему.
Может, брат Джонсон уже был здесь? Или, возможно, двери не закрыли те, кто сотворил это с бедными животными. Нужно быть более осторожным, более осмотрительным, если я хочу выжить, если я хочу спасти детей. Больше смертей я не вынесу, пожалуйста, Господи, хватит.
– Эндрю? – Голос у Питера решительный, напряженный. Он смотрит на линию горизонта, словно оценивает его опасность. – Я мог бы дойти до фермы пешком.
Храбрость Питера вселяет в Эндрю надежду, но он качает головой, уже обдумав этот вариант и отвергнув его. Даже если бы он не был таким истощенным, это слишком сложная задача. Риск слишком велик.
– Нет. Уже поздно. Темнеет, – тяжело вздохнув, говорит он. – Если бы еще утром, но сейчас… А вдруг метель усилится? Ты можешь заблудиться. Погода не на твоей стороне.
Пока что мы ничего не можем сделать, придется вернуться в спальню, размышляет он. Нужно придумать, как вызвать помощь. Возможно, Джонсон вернется…
Эндрю собирается закрыть двери амбара, когда Питер снова заговаривает, его голос в темных закоулках сарая звучит твердо, как будто он давно набирался решимости задать этот вопрос.
– Отец, что произошло той ночью? Когда шериф привез больного и он потом умер.
Эндрю поворачивается к Питеру и внимательно смотрит на него.
– Почему тебя это беспокоит?
Но Эндрю и так знает ответ, потому что тоже об этом думал. И Питер не дурак, к тому же учится на священника. Увидеть связь не так уж трудно.
В приют что-то проникло, думает он. Но держит свои мысли при себе.
Пока.
Питер смотрит в пол, пытаясь собраться с мыслями.
– Просто… все началось той ночью. – Он поднимает взгляд и смотрит Эндрю в глаза. – Тот мужчина, с ним было что-то не так, верно? Кроме того, что он был ранен.
Они вдвоем стоят у полуоткрытых дверей амбара. Угасающий дневной свет, отражаясь от серебристого снега, отбрасывает на Питера жутковатый отсвет. Туманное свечение напоминает Эндрю нимб, и мальчик кажется нереальным, как будто Эндрю разговаривает с духом.
Но этот свет создает еще один тревожный эффект: он как-то особенно отражается в глазах Питера. Как будто у мальчика жар, спутанное сознание. Или он бредит.
– Его душа была отравлена, если ты это имеешь в виду, – наконец осторожно отвечает Эндрю. – Я не буду вдаваться в подробности, Питер. Сейчас они нам не помогут.
– Отец, прошу вас. Скажите, кем он был. Почему шериф привез его к нам?
Эндрю вздыхает. Питеру всегда удавалось разговорить его, заставить сказать то, что мальчику не следовало знать. Любовь к Питеру – его слабость. Но ведь это и есть любовь. Форма благословенной слабости.
– Ладно, – говорит он, решая про себя, что можно, а что нельзя рассказать о той ночи. – Я расскажу тебе, что могу. Тот человек был братом шерифа. Его ранили, он умирал, и шериф привез его к нам, надеясь, что отец Пул сможет его спасти. Он же был военным врачом…
– Ранен? – переспрашивает Питер, широко раскрыв глаза.
Эндрю кивает.
– Да. Но Пул не смог его спасти. Мы пытались, но этот человек умер.
Питер обдумывает услышанное, словно сомневается, что ему говорят правду.
– Но было два тела. Одно осталось в повозке, второе похоронили здесь.
Будь проклято детское любопытство, думает Эндрю. Но он слишком устал, чтобы придумать правдоподобную ложь, и делает то, что проще всего. Какое это теперь имеет значение?
Он рассказывает правду.
– Это один из помощников шерифа. Пол, тот раненый человек, был несколько не в себе. У него помутился рассудок. И он убил помощника шерифа, прежде чем мы его скрутили. Ужасная трагедия.
– Он был сумасшедшим?
Эндрю не сразу отвечает на этот вопрос. Он смотрит на покрытый снегом пейзаж, на темнеющее небо.
– Возможно.
– Эндрю, расскажите мне правду, – говорит Питер, и Эндрю вынужден посмотреть прямо на мальчика, выдержав его вопросительный взгляд. – Он был одержим?
– Одержим? – Эндрю тщетно пытается изобразить удивление. Он смотрит в землю, поддевает носком ботинка свалявшееся сено. – Я не знаю ответа на этот вопрос. Бог свидетель, не знаю. Когда шериф и его люди обнаружили его, он и еще несколько человек проводили… какой-то ритуал. Они убили маленькую девочку. Поэтому помощники шерифа стреляли в него. Не знаю, означает ли это, что он был одержим демонами или просто сумасшедшим, как ты предположил. – Эндрю тяжело вздыхает и смотрит на толстый снежный покров, на то, как падают и падают, кружась, хлопья снега. – Но в нем жило зло, в этом я уверен.
После этих слов Питер тоже опускает глаза на землю, а потом переводит их на кружащиеся снежинки.
О чем он думает? – Хочется понять Эндрю, но он просто ждет, потому что знает, что Питер поделится своими мыслями. Мальчик упрям, как мул, когда дело доходит до вопросов, требующих ответов, и Эндрю знает, что он не успокоится, пока все не выяснит.
– Когда тот мужчина умер, – осторожно начинает Питер, словно не уверен, что хочет знать ответы на свои вопросы, – кое-что странное произошло в нашей спальне. Двери распахнулись, словно от сильного порыва ветра. И крест… он упал на пол. Словно…
Эндрю ждет, пытаясь утихомирить своистрахи.
– Словно что-то ворвалось в нашу спальню, отец, – говорит Питер, в его взгляде не осталось следов бреда, жара или страха. Он пристально смотрит на Эндрю. Холодно. Уверенно. – Что-то вошло в нашу спальню… и поселилось там.
Эндрю чувствует тошноту. Мышцы становятся ватными, и ему приходится бороться с накатившим головокружением.
Не может быть…
Он вспоминает татуированное тело Пола. И страшные раны, которые убили бы любого другого.
Слова, которые он сказал Пулу.
НАС МНОГО.
Он вспоминает, что на какой-то миг оба священника решили, что этот человек одержим. Они провели обряд… окропили его святой водой…
– Эндрю, а что, если то, что жило в том человеке, – спрашивает Питер уже более настойчиво, зная, что нащупал что-то темное, что-то невероятное, – что, если оно каким-то образом… вырвалось на свободу?
– Хватит!
Это звучит так резко, что Эндрю сам вздрагивает, но он потрясен и расстроен. Он больше не желает этого слышать. Мальчик напуган, шокирован и во что бы то ни стало хочет понять, как его друзья могли совершать такие ужасные
