На полпути в ад - Джон Коллиер
– Браниться и ругаться вы мастак, – уязвленным тоном проговорила жертва. – А все-таки она оказалась здесь не по моей вине. Я четко вижу, что она может оказать на нашу организацию разлагающее влияние, если мы ее оставим, но раз ее нельзя отправить назад, то я не знаю, что и делать.
– Да соблазните же ее, идиот! – ответил дьявол. – Вы что, раньше никогда не соблазняли женщин?
– Насколько мне известно, нет, – честно признался Джордж.
– Так займитесь этим сейчас, – велел дьявол шелковым голосом, от которого, тем не менее, из трубки посыпались голубоватые искры. – Как только завладеем ее душой, с телом особых проблем не будет. Целиком и полностью передаю это дело вам. Если же вы меня подведете, у нас здесь имеется пара древних обычаев, которые я готов возродить к жизни исключительно для вас.
Джорджу была отвратительна мысль о том, чтобы соблазнить эту прекрасную и добродетельную девушку, однако такая перспектива казалась недостаточно отталкивающей по сравнению с погружением в кипящую серу. Он опрокинул пару бокалов, чтобы подавить всякое сожаление, и послал за Рози, велев доставить ее в шелковый шатер, разбитый среди рощ и фонтанов, окружавших крепость. Он счел эту ткань предпочтительнее плит из черного базальта на тот случай, что какая-то ее взрывная реплика обрушит крышу им на головы.
Она прибыла довольно быстро, хотя Джорджу показалось, что прошла целая вечность. Одному Богу ведомо, как ей удалось сохранить бьющее через край здоровье в жутком воздухе пригородов ада, но выглядела она как никогда свежо и бодро и, казалось, вся светилась под унылым одеянием, как персик просвечивает сквозь оберточную бумагу. Тем не менее, Джордж был от природы тяжел на подъем, особенно когда приходилось идти против совести. Разумеется, он очень тепло с ней поздоровался, но если бы все ученые мира поместили их объятия и поцелуи в колбу, то не выделили бы из них ни единого атома греха, поскольку они были столь чистосердечны, что больше и желать нельзя.
Стоит признать, что простое и естественное начало не хуже любого другого. Однако после этого Джордж осмелился лишь предложить ей чашку чаю, что не считается грехом нигде, кроме университетов. Они начали непринужденно болтать, и он не смог удержаться от соблазна рассказать ей о радостях и горестях своей жизни на Тоттенхэм-корт-роуд, и причиной тому стало горячее желание, чтобы Рози знала о нем все. Она была столь же откровенна. Невозможно описать чувства, которые Джордж испытал, узнав, что она осиротела в четырнадцать лет и с той поры жила у пожилой тетки, отличавшейся очень строгим нравом. Минуты летели, словно лепестки с хрупкого эдельвейса, расцветшего на краю пропасти.
Начало смеркаться, пение дроздов постепенно смолкало, уступая место божественным трелям соловья. Этот отдаленный и буйно заросший уголок сада был выдержан в китайском стиле – с обилием ивовых деревьев, которые отдавали синевой в надвигавшихся сумерках. Наша парочка, сидевшая у входа в шатер, умолкла и сидела в дивной истоме, которая, словно молчание душ, позволила первым робким нотам новой мелодии зазвучать в их сердцах.
Их пальцы сплелись. Над темными деревьями взошла луна, которая в тех местах имеет гигантские размеры, поскольку является ничем иным, как самим адом.
– Говорят, – мечтательно сказала Рози, – что эти пятна на ней – кратеры.
Что одного погружает в мечты, другого пробуждает к реальности. Джордж моментально ощутил прилив энергии.
– Пора ужинать, – проговорил он. – Сегодня у меня день рождения, так что будет много шампанского.
Он надеялся, что эти слова подвигнут неискушенную девушку поддаться бурному излишеству. Однако сам оказался в затруднительном положении, ибо уже до одури опьянел от одних звуков ее голоса. Истинный характер мужчины проявляется именно в таких ситуациях: Джордж был готов подставить под удар все свое будущее ради любовного порыва. Голова у него шла кругом под натиском добродетельных мыслей. Он даже подумывал о том, чтобы предложить дьяволу бросить в кипящую серу эрзац-мужа, чтобы сам Джордж занял место бесполезного истукана, но от этой безумной идеи его отвратила мысль о чертенятах.
Воспоминание о хозяине на мгновение вернуло его в ад.
– Дорогая, – спросил он, поглаживая ее руку, – не хотела бы ты стать кинозвездой?
– Ни чуточки, – ответила Рози.
– Что? – переспросил он.
– Ни чуточки, – повторила она.
– Да-а-а, – протянул он. – Так-так-так!
В кармане у него лежало бриллиантовое колье, которым Джордж планировал ее искушать, но он не смог сдержаться и надел его ей на шею просто так, безо всяких уловок – в такой восторг его привели слова Рози.
Она больше обрадовалась не самому подарку, а тем чувствам, с которыми он был преподнесен. Джордж казался ей самым добрым и самым лучшим из мужчин, и она (не знаю, из-за вина или нет) даже решила, что он хорош собой.
В общем и целом, ужин получился веселым, словно свадебные колокольцы. Омрачало его лишь то, что Джордж не видел для него никакого продолжения. Кто-то скажет, что вполне достойным продолжением стала бы сера, но Джорджа эта перспектива не привлекала. На самом деле, когда он вот так неохотно разыграл свои карты, его внезапно охватило жуткое предвидение своей судьбы, и он не смог сдержать тревожного стона.
– Что такое, дорогой?! – воскликнула Рози нежнейшим голоском.
– Так, ничего, – ответил Джордж. – Пустяки. Вот только гореть мне вечно, если я не смогу тебя соблазнить.
– То же самое сказал молодой человек в чулочном отделе, – растерянно произнесла она.
– Я имел в виду серу, – мрачно объяснил Джордж, – и эти ожоги очень сильно отличаются от любовных ран, что бы там ни говорили поэты.
– Ты прав, – сказала она до странности неуместным радостным голосом. – Любовь совсем не то, что сера.
И с этими словами стиснула ему руку.
– Боюсь, там у меня не будет ни секунды покоя, чтобы вспомнить тебя, – сказал он, буквально фотографируя взглядом каждую ее черточку.
– Ты туда не попадешь, – заявила она.
– Но он сказал, что у меня нет выбора! – воскликнул Джордж.
– Есть, – проговорила она. – Если… тебя спасет то…
– Что?! – вскричал он.
– Что ты меня соблазнишь, – нерешительно произнесла Рози.
Джордж возражал, но недолго: его окончательно покорила ее очаровательная манера выражаться. Он заключил ее в объятия и постарался вместить в один поцелуй всю свою
