Эгис Румит - Песня для Корби

— Эй, — окликнула девушка, — я выбрала те, что с самой тугой резинкой.

— Спасибо, — глухо ответил Корби. — Прикрой дверь, я сейчас оденусь.

Аня секунду смотрела на него, потом повесила одежду на стул рядом с кроватью и вышла из комнаты.

Еще несколько долгих минут Корби не двигался. Он смотрел в темноту и тяжело дышал. «Неужели все случайно, — думал он, — неужели так может быть, что вчера вечером я упал в обморок именно под ноги моим старым друзьям?»

«Но Аня живет в этом доме, — попытался убедить себе Корби, — и эта встреча была вероятной». «Нет, не была, — возразил он себе, — ты бывал здесь и раньше, но никого не встретил». «Может, я просто проходил мимо?» — спросил себя Корби.

— Не знаю, — вздохнул он.

Он вспомнил, как просил вчера удачи. Все получилось странно, не так, как он хотел, но и не так плохо, как он ждал. Он мог бы сейчас лежать посреди улицы, голодный и замерзший, и ловить приоткрытым ртом капли дождя. Он мог бы так умереть. Он мог бы вообще не проснуться, или оказаться в руках каких-нибудь плохих людей.

Корби почему-то снова стало не по себе. Не так, как от взгляда Паши, а так, как ему было не по себе прошлым утром. «Что-то присматривает за мной, — подумал он, — наверное, надо сказать спасибо».

Но он не был уверен, что это что-то — хорошее.

Подросток перевернулся на спину, спустил ноги с кровати и сел. Он был голодным и побитым, но чувствовал себя намного лучше, чем вчера утром. Его тело снова стало легким и послушным, голова не болела и не кружилась.

Он встал с кровати и, неожиданно сильно смущаясь собственной наготы в чужой комнате, сделал первые шаги. Семейники Аниного отца оказались просто огромными, зато с забавными узором: зеленые слоники несли на спинах стопки золотых монеток. Кроме трусов, Аня дала ему старые спортивные штаны, рубашку в бежевую клетку и тапочки с помпончиками. Вся одежда была велика. Вещи пахли средством от моли. Корби криво улыбнулся. Выбора у него не было. Он затянул до предела резинку на поясе, подвернул штанины и рукава, но все равно выглядел как лилипут, обокравший великана.

Ощущая себя одетым в пыльные мешки и при этом все еще полуголым, подросток вышел из комнаты. На кухне негромко играла музыка. На столе стояли колонки, подключенные к мп3-плееру. Аня сидела на угловом диванчике у стены и прокручивала треки. Корби узнал Limp Bizkit.

Паша хозяйничал у плиты. Аня перехватила взгляд Корби.

— Он отнял у меня сковородки, — объяснила она. — У него все равно лучше получается.

— Родителей нет дома? — поинтересовался Корби.

— Они уехали в отпуск, — ответила девушка. — Вернутся через две недели.

— Будешь жареную картошку с пикачиками? — спросил Паша.

— Да, — сказал Корби и сглотнул так громко, что Аня его услышала и фыркнула.

— Придется подождать еще пятнадцать минут, — сказал Паша.

— Значит, ты научился готовить? — спросил у него Корби.

— Угу, — ответил Паша.

Корби посмотрел на Аню.

— Можно я умоюсь и почищу зубы? — спросил он.

— А, конечно, — девушка встала, обошла его и зажгла свет в ванной. — Бери ту щетку и то полотенце.

Она оставила Корби одного. Он остановился перед раковиной и долго не мог заставить себя взглянуть в зеркало. Ему казалось, что сейчас он снова увидит страшную галлюцинацию. «Этого не будет, — настоятельно сказал себе Корби, — тогда я просто был под наркотой».

Он нерешительно поднял глаза. Зеркало было обычным, и отражение тоже было обычным: бледный парень со спутанными черными волосами, еле заметным налетом щетины на щеках, кровоизлиянием на скуле и черточками царапин на лбу. Корби уже не мог вспомнить, где получил эти мелкие травмы. Но не они его волновали. Он по-прежнему видел что-то чужое в своем лице. Как будто за последние сутки тот призрак из видения немножечко с ним слился.

Подросток удивленно потрогал свой шершавый подбородок, потянул себя за щеки — и вдруг догадался, в чем дело. Его лицо перестало улыбаться. Позавчера оно делало это само. Оно улыбалось, даже когда он был серьезен. А теперь это ушло. Не было искорок в глазах, и уголки губ вели себя как-то иначе.

«Все равно, — подумал Корби, — что бы там ни было, а я приведу себя в порядок и буду таким же душкой, как в любой другой день». Он тщательно почистил зубы и умылся. В волосах засели остатки вчерашней дорожной пыли, и он сунул голову под кран.

Когда он вытирался, на пороге ванны показался Комар. Один его глаз был совсем закрыт ниспадающей прядью волос, другой пристально смотрел на Корби. Корби выдержал его взгляд.

— Давно тебя не было в наших краях, — мрачно сказал Комар.

— Приехал при первой возможности, — ответил Корби.

Комар постоял, посмотрел на него, потом протянул руку. Корби ответил на рукопожатие и вздрогнул, когда ему в ладонь воткнулась булавка. Он удивленно посмотрел на нее. Булавка засела глубоко, торчала вверх зеленой пластиковой головой. Корби молча вытащил ее, положил на край раковины и облизнул с ладони кровь.

— А ты думал, я скажу «здравствуй, дорогой друг»? — поинтересовался Комар.

— Я думал, ты стал парнем Ани, — ответил Корби.

Комар усмехнулся, встряхнул алой прядью.

— Нет, — сказал он.

— Почему? — спросил Корби.

— Ты бы видел ее нынешнего бойфренда, — объяснил Комар. — Больной на всю голову и крутой, как бычьи яйца. Экстремал. Я его боюсь.

— Давно? — поинтересовался Корби.

— Она с ним год, — сообщил Комар.

— А раньше? — спросил Корби.

— А то ты не знаешь, — сказал Комар.

— Откуда?

— Она была в тебя по уши влюблена, — ответил Комар.

— С чего ты взял? — удивился Корби.

Комар пожал плечами.

— Да она на твою фотку дрочила три года, — сказал он, — и говорила, что никому не даст. А потом появился этот новый.

Корби молча повесил полотенце на крючок.

— Ты теперь куришь? — спросил у него Комар.

— Почти нет, — ответил Корби. — Так получилось, что денег мне хватало только на выпивку.

Комар скривился.

— Тоже мне отмазка, — сказал он. — Эти двое тоже не курят, ведут типа здоровый образ жизни.

— Вы здесь сидели всю ночь? — поинтересовался Корби.

— Мы с Пашей, когда можем, живем в гостях у других людей, — ответил Комар. — Мои родаки не просыхают и стали совсем говном, а его мать нашла тридцатилетнего мужика, и тот шпарит ее шесть раз в день. Ты представляешь, что это такое в однокомнатной квартире?

— Да, — сказал Корби.

— Пойдем на балкон, — предложил Комар. — Я покурю и покажу тебе кое-что.

Балкон выходил в комнату Аниных родителей. Здесь было уютно и цивильно. Напротив двуспальной кровати стоял большой телевизор. Комар привычно открыл балконную дверь и вышел на улицу.