Трупорот и прочие автобиографии - Джон Лэнган
К следующему утру эмоции улеглись, разве что солнце, заставлявшее меня щурить глаза и опустить в машине козырек, светило ярче обычного. Кассету я взял с собой. На ней была надпись, но я не смог разобрать почерк, только самую первую букву «S». С другой стороны было написано то же самое. Я вставил кассету в магнитолу и настроил громкость.
Учитывая, как много я рассказываю тебе про кассету, ты, наверное, решил, что впечатления от первого прослушивания по силе эмоций не уступали поцелую Лорри. Ничего подобного! Запись не отличалась качеством. Пленка шипела, песни казались чересчур длинными, солиста не было слышно за ревом гитары, то и дело невпопад вступали клавишные, а певец заметно гнусавил. Ситуацию не спасали ни басы, ни барабаны. То, что слышалось сквозь шум, звучало банально и без особого вдохновения. Такое ощущение, что запись сделали в гараже на репетиции начинающих музыкантов. Я слушал кассету минут двадцать, пока ехал до места работы, надеясь, что хоть одна из песен произведет на меня впечатление. Не зря говорят, что надежда умирает последней, но есть такие альбомы (как, впрочем, и кино, и сериалы, и книги), которые к середине не становятся лучше. Сюжет набирает обороты и движется по намеченному пути, не делая ни одной попытки с него свернуть. Я слушал скорее из любопытства, пытаясь понять, зачем Джуд дал мне кассету. Да, он сравнивал группу с INXS, но эта запись не имела ничего общего с Listen Like Thieves. У тех звучание было чистым и четким, инструменты играли в унисон, а голос Майкла Хатченса буквально звенел от силы. В общем, в самый первый раз (следующим утром я дослушал кассету до конца) я не заметил ни малейшего сходства. Возможно, надо мной просто подшутили – хотя я и не понял, в чем подвох. Может, тем самым ребята пытались намекнуть, что мне с ними не по пути? Да, соглашусь, версия притянута за уши и отдавала паранойей, но спишем ее на подростковую мнительность.
Возвращаясь в воскресенье с работы, я снова запустил кассету, потому что так и не понял, чем эта музыка столь примечательна. Любому другому я предложил бы выключить ее и забыть, хотя сам подобных советов никогда не слушал. Если мне скажут, что передо мной шедевр, я буду придерживаться этой позиции, пока: а) не удостоверюсь на собственном опыте, что это так, б) не пойму, что человек, который такое сказал, совершенно не разбирается в искусстве, в) не решу, что надо проникнуться и прочувствовать. В последнем случае я буду пытаться сколько угодно, хоть несколько лет. Прослушав кассету Джуда впервые, я больше склонялся к варианту «б», но внутренний скептик предложил попробовать еще раз. В конце концов, парень, который дал мне запись, был другом моей девушки.
Вторая попытка также ничего не дала, но я не стал вынимать кассету из магнитолы. Потом я прослушал ее еще дважды. В душе так и не щелкнуло. Волшебное озарение не пришло, меня не осенило пониманием. Впрочем, включая запись в пятый раз, я уже немного осознавал, чем она могла понравиться.
Привыкнув к фальшивому звучанию гитары и клавишных, можно было сосредоточиться на музыке и понять, что она представляет собой перепевку мелодий, звучавших из радио в пятидесятые годы: ритм-н-блюз с нотками блюграсса и рок-н-ролла в стиле Бадди Холли, Бига Боппера и, конечно же, Элвиса Пресли. The Subterraneans (спустя пару недель мне все-таки удалось расшифровать надпись на кассете) в своей странной манере делали примерно то же, что и Ramones; только те пытались возвести рок-песню до чистейшего абсолюта, а эти ребята расширяли границы рока, начиная с простейших базовых аккордов. Фактически они отражали все новые веяния в мире музыки. Разбирайся я тогда в джазе, то заметил бы тот же подход: начинать с простой последовательности нот, выстраивать их в новой конфигурации, а потом возвращаться к прежней аранжировке. Тогда же я решил, что музыкантам просто нравятся длинные соло. Чем старательнее я привыкал к музыке, тем больше текстов мне удавалось расшифровать, хотя многие куплеты так и остались непонятными. Пели что-то про смерть души, про мусор на улицах, про черную воду и прогулки в два часа ночи… Про некоего парня по имени Джо-Джо, живущего в квартире, идеальной для ночлега. Несколько раз звучали фразы «возле дома» или «рядом с храмом», а еще чуть ли не в каждом куплете повторялось слово «между». Как минимум один раз певец воскликнул: «Следи за воронами».
Перечитывая написанное, я понимаю, что так и не сумел передать тебе суть музыки, которую слушал постоянно, каждый день: и в машине, и дома, когда откопал старый кассетный плеер с одним-единственным уцелевшим наушником, с той поры практически сросшимся с моим левым ухом. Я описываю The Subterraneans как эдаких экспериментаторов, пытавшихся устроить перфоманс в мире музыки, но не могу передать непосредственность и имманентность их песен, то первостепенное впечатление, которое они производили на меня, ту грань откровения, которую они, казалось, вот-вот донесут до слушателей. Я засыпал под их музыку, наполнявшую мой слух, и их песни сопровождали меня во сне, где я стоял на улицах незнакомого города, а ветер гонял по тротуару бумажные пакеты и пластиковые стаканчики.
В следующую пятницу Лорри опять позвала меня прогуляться. Не получи я приглашения, напросился бы сам. Разумеется, я хотел провести с ней время; в школе мы встречались лишь на нескольких уроках. Но гораздо больше меня мучило желание расспросить о кассете Джуда. Песни с нее постоянно крутились в голове вне зависимости от наличия под рукой плеера. Они стали саундтреком к моей жизни. А может, наоборот: пусть это звучит бредово, но мои повседневные дела будто превратились в иллюстрацию к музыке, в эдакий полнометражный клип.
В тот вечер все прошло как и в предыдущий раз, с одним лишь исключением – я сидел на капоте рядом с Лорри, поставив ботинки на бампер, а она скрестила ноги и прислонилась ко мне боком, чтобы не упасть. Мне не хватило смелости обнять девушку за плечи, но я положил руку на капот за ее спиной, притворившись, будто опираюсь на ладонь, хотя на самом деле норовил невзначай прижаться плечом к Лорри. Полтора часа подобных «обнимашек» стали приятной компенсацией за то, что в остальном вечер ничем не отличался от прошлого: начиная с китайских овощей в непривычном остром соусе и заканчивая разговором, в котором я практически не участвовал. Вдобавок среди собравшихся не было Джуда. Прощаясь вечером с Лорри, я спросил,
