Ивановка - Юлия Михалева
Подскакивая на кочках, Илья плелся на машине через лес, наверное, уже минут двадцать. Внезапно напугавшись, что выронил телефон прямо там, Илья судорожно ощупал карманы и выдохнул – он был на месте, но уже отключился.
Впереди появилось сухое дерево. Илья оказался там, откуда приехал, причем двигался-то он в обратную сторону.
Несмотря на ледяной холод – он даже не включил печку – стало жарко. Терзало похмелье, мучила жажда. Выйдя из машины, Илья протер лицо охапками снега и принялся его есть. Не полегчало. Пот струился по спине, кровь стучала в ушах. Если бы только он вчера не напился – возможно, не было бы ни телефона, ни всего этого.
Илья снова сел в машину и поехал, еще медленнее прежнего, в обратном направлении. Поглядывая в зеркало заднего вида, убеждался, что сухое дерево, ведущее в Чистополье, осталось за спиной. Долгая-долгая дорога… Буквально через пару минут лес уже наконец расступится, и он выдохнет… Илья остановился перед засохшей сосной.
Этого не может быть. Дорога точно не вела по кругу – она поворачивала и двигалась в обратном направлении прямо. В обратном! Обратном!
Ладно. Илья не стал разворачиваться – поехал прямо, не представляя, где должен оказаться теперь. Бак пустел. Если он не доберется до трассы, то просто заглохнет, а затем замерзнет в воющем и царапающем ледяном лесу, и всем проблемам конец.
Впереди поджидала сухая сосна.
«Минут десять назад я проехал мимо нее. Я никак не мог к ней вернуться».
А что, если это другая сосна? Что, если он сам себя запутал? Но в снегу до сих пор виднелись глубокие оттиски шагов бегущего Ильи.
Пойти пешком? Он не дойдет.
– Эй, Илюха! – крикнул поблизости знакомый бодрый голос.
Илья от неожиданности так дернулся, что как следует приложился головой о подголовник.
– Илья! – продолжали звать его. И через миг в окно заглянуло улыбающееся расцарапанное бородатое лицо.
Есть. Илью тут увидели – все, как он и боялся.
Он опустил стекло.
– А ты чего тут кружишь-то? Я за зайцами шел – он потряс связкой из двух мертвых тушек – ты ехал, обратно иду – едешь. Остановился посмотреть, чего ты удумал, а ты взад-вперед все едешь и едешь.
– Да я так, – Илья, морщась, потер свежую шишку. – Заправиться хотел и заблудился что-то.
– Ну давай я тебе покажу дорогу, а ты меня потом до деревни подбросишь, – предложил бородач.
Илья согласился бы сейчас абсолютно на все.
– А я без машины сам, – объяснил Иван, садясь. Связку зайцев он пристроил между колен, и Илья старался на них не смотреть. – Дома оставил. Так належался, что теперь постоянно пройтись все тянет. Разворачивайся и езжай по дороге прямо, а потом налево. Через Чистополье проедем, тут ближе.
Отвратительная лесная тропа, вытрясающая всю душу, минут через двадцать, как и должна была сразу, по ощущениям Ильи, вывела на трассу. Заехали на заправку – и это были в буквальном смысле последние деньги – после чего проехали еще немного и свернули там, где дорога вела напрямую в деревню. В середине ее, видимо, готовясь к скорому Новому году, странно нарядили растущую там большую ель – обвесили красными и белыми лентами и конфетами.
– Спасибо, – от души поблагодарил Илья провожатого.
– Да было бы за что, – широко улыбнулся тот. И, уже собираясь выходить, добавил, указывая на ель: – Совсем скоро праздник самый большой. Почетным гостем будешь.
Выйдя, он постучал по кузову, провожая Илью.
Вернувшись в дом, Илья, не раздеваясь, упал на кровать. Сил не было. Ивановка не отпустила. Он сошел с ума. В самом прямом и буквальном смысле. Нет смысла искать ничему объяснения: их нет. К счастью, скоро накрыло дремотное забытье – и не отпускало до самых сумерек, когда в дверь постучали.
Стучали легко, но настойчиво. Нетерпеливо. Кажется, Илья и не подумал закрыть дверь на щеколду – да, так и есть. Но очередной визитер, которого принесли потемки, и не пытался вломиться без разрешения, как будто неместный какой.
– Да открыто, входите уже! – крикнул Илья, спуская ноги с кровати.
Не тут-то было: в дверь вновь постучали.
– Иду я! Иду!
Стараясь разминуться со свежими половицами, сулящими подвох, Илья подошел к двери и распахнул ее.
– Марина…
Он старался заставить себя не думать о ней. В последние дни – даже удачно: происходящая в Ивановке чертовщина магнитом стягивала к себе все мысли. Но где-то в глубине разума, подсознания или, быть может, души всегда оставался ее образ – вот именно такой, как возник сейчас на пороге кошмарного разваленного дома. Алая шапочка на темных волосах, теплое красное пальто – в потемках они скорее угадывались, чем виделись, но память и фотографии надежно их сохранили.
– Привет, Илья. Вот… Решила приехать, посмотреть, как живешь, – неуверенно сказала она, отводя глаза.
– Проходи, – улыбнулся он. – Только не сильно пугайся. Я сейчас зажгу свет.
– Зажгу?
– Да-да. Ты такого еще не видела…
Маринка осторожно зашла, остановившись на середине комнаты. Только бы выдержали доски! Но Илья побоялся призывать к осторожности, как будто бы это ее спугнуло. Он чересчур расторопно зажег лампу, подбросил в печку дров.
А она все еще стояла посреди комнаты, и он теперь не знал, что делать и что говорить. Это было так неожиданно, так… Жизнь, оказывается, все же запасла и для него приятные сюрпризы.
– Я думал, ты больше не хочешь меня знать.
– Ты не рад меня видеть? – странно спросила она.
– Что ты, очень рад… Я просто…
Маринка сделала шаг к нему.
– Как ты здесь живешь? Тут так уныло.
«Все очень плохо! Хуже еще не бывало: меня вот-вот заподозрят в убийстве полицейского, хоть я его не убивал, и знать не знаю, что произошло!»
– Нормально. Поначалу странно, а потом привыкаешь, и даже нравиться начинает, – неловко улыбаясь торопливо объяснил Илья. – А ты как добралась?
Маринка пожала плечами. От нее, как всегда, захватывало дух. Огромные черные глаза блестели в свете керосинки. Пухлые губы, накрашенные ненавистной алой помадой – она пачкала все вокруг и не хотела стираться – тянули вжаться в них, раскрыть, сосать их.
– А почему ты выбрал именно это место? – спросила она. – Оно так далеко.
– Ты же знаешь. Здесь был самый дешевый дом, – Илья перевел взгляд на знакомое красное пальто. Надо