Татьяна Корсакова - Проклятое наследство

А Туманов уже тащил Анну к дому, туда, где мастер Берг изучал перепачканный в крови пол, где исчезали волчьи следы. Люди испуганно галдели, говорили все разом. Туманов толпу слушал молча, лишь однажды сказал, что следует вызвать полицию. Не поверил в оборотня? Странно, если бы поверил. Слишком уж холоден, слишком уж расчетлив. Венчальное колечко впилось острой бриллиантовой гранью в кожу, и Анна едва удержалась, чтобы колечко не снять. Снимет, вот доберутся они до усадьбы, и снимет к чертовой матери! А потом к чертовой матери отправит и Туманова с этой его дичайшей затеей.

И с Мишей надо поговорить, спросить, отчего он позволил такому случиться. Но Анна точно знала, что не станет. Он в своем праве, он никогда ей ничего не обещал. Это она, наивная, навыдумывала себе разного, позволила глупым девичьим мечтам взять верх над здравым смыслом. Все, теперь здравому смыслу следует вернуться на прежнее место, погулял и хватит. Только отчего же так щемит сердце, словно бы от сердца этого по живому оторвали кусок?.. И станет ли легче, если Миша с ней заговорит? Вот он смотрит на нее, улыбается потерянно, то и дело поправляет на переносице очки, а это признак величайшего волнения. Анне ли не знать. Вдруг заговорит, вдруг попытается объяснить. Может быть, еще не поздно все исправить?..

– Уже поздно. – Туманов словно мысли ее читал. Или отвечал не на ее невысказанный вопрос, а себе самому. – Нам пора, Анна Федоровна. – И руку сжал еще крепче. Хотя куда уж крепче, и без того синяки останутся. – Позвольте, я отвезу вас в усадьбу.

Она бы с превеликим удовольствием не позволила, но в насмешливом взгляде Туманова прочла приговор своей строптивости. Если не отвезет он, то придется добираться самой. Наверное, можно было попросить Мишу, по старой дружбе… Но Миша исчез. А сама она даже дорогу до усадьбы не найдет.

– Уж будьте так любезны, Клим Андреевич, – сказала она тоном, от которого могло заледенеть Стражевое озеро.

Озеро бы заледенело, а вот Туманову хоть бы хны, лишь плечами пожал и совсем уж бесцеремонно потащил Анну к одной из лодок. Лодок этих, надо сказать, осталось совсем мало, гости спешили покинуть остров. Анна их не осуждала, она и сама чувствовала себя не слишком уверенно и не могла до конца понять, чего в ней сейчас больше: злости или страха.

Оказалось, что все-таки злости, потому что стоило лишь им с Тумановым отплыть на достаточное расстояние от пристани, как злость эта выплеснулась наружу.

– Что вы себе позволяете? – спросила Анна, мысленно вспоминая те приемы, которым учили ее дядька Трофим и Венька.

Прежде чем ответить, Туманов снял пиджак, набросил ей на плечи.

– Холодно, – сказал, не извиняясь, а лишь констатируя факт. – А что касается нашей помолвки, так силой под венец вас никто не тащит. Я вам даже больше скажу, не нужны вы мне ни в качестве невесты, ни уж тем более в качестве жены.

Он говорил и рассеянно крутил на безымянном пальце невзрачное кольцо, которое почти силком всучил ему Август Берг, тоже, наверное, размышлял, стоит ли от кольца избавиться прямо сейчас или лучше подождать.

– Не снимайте, – попросила Анна неожиданно даже для самой себя, и озеро одобрительно качнуло лодку. – Мастер Берг необычный человек, и подарки у него необычные.

Клим Туманов посмотрел сначала на кольцо, потом на Анну и усмехнулся странной, кривоватой усмешкой, а потом проговорил:

– Ну тогда уж и вы не снимайте. Мой-то подарок совершенно обычный, но уж какой есть.

– Не нужно было…

– Кольцо дарить? Бриллиант маловат, не достоин графини Шумилиной?

– Не нужно было устраивать этот балаган. Я бы справилась.

– Не справились бы, – сказал он жестко. – Может быть, в Петербурге на такую вольность, как связь незамужней девицы с мужчиной, и закрыли бы глаза, но в провинции публика иная. Не глаза бы закрыли, а все двери. Вы хотите, чтобы перед вами закрылись все двери Чернокаменска?

Что-то подсказывало Анне, что и теперь эти двери не поспешат открыться, но правоту слов Туманова она была вынуждена признать. Признавать-то признала, но промолчала, отвернулась, чтобы не видеть его насмешливого взгляда.

– А с женихом своим вы уж как-нибудь разберетесь. Потом, когда все это закончится. – Нет, не собирался он щадить ее чувства, не преминул сделать больно. – Или вы в Чернокаменске надолго?

– Не ваше дело, – сказала она резко, почти выкрикнула, и серебристая озерная вода заворчала одобрительно, заплескалась в борта лодки. На мгновение показалось, что в воде она видит женское лицо, черноглазое, беловолосое. Показалось – всего лишь ее собственное отражение, искаженное лунным светом до неузнаваемости. А Туманов напрягся, в весла вцепился так, что под тонкой сорочкой забугрились мышцы. Слова ее его обидели или испугался чего-то? Лучше бы, конечно, испугался. Было приятно знать, что его можно напугать, что обыкновенные человеческие слабости ему не чужды.

Он заговорил не сразу, после долгого и весьма утомительного молчания.

– Ваша правда, не мое это дело. Признаться, у меня и своих дел хватает. Но если уж обстоятельства так сложились, предлагаю сделку. Мы с вами будем играть отведенные роли, пока каждый из нас не достигнет своей цели, а потом разойдемся. Вы ведь не станете меня убеждать, что явились в Чернокаменск лишь затем, чтобы осмотреть здешние красоты? У вас в городе есть какое-то дело.

– Как и у вас, господин Туманов.

– Бросьте этот официоз, Анна. Коль уж мы с вами помолвлены, – он снова усмехнулся, – называйте меня Климом. Так вы принимаете мое предложение? – спросил и руку протянул.

Протянутую руку Анна пожала после недолгих колебаний. Сделка так сделка! О том, какую роль в этой сделке будет играть Миша, она старалась не думать. Как старалась она не думать и о том, что именно Мише следовало находиться на месте Клима Туманова, именно его слово успокоило бы все ее тревоги. Но Миши рядом не было, а Туманов предлагал сделку. На первый взгляд не самую плохую. Как его невеста, она получала доступ в замок и на остров. Да и мастер Берг к Туманову отчего-то благоволил, коль уж подарил свое кольцо. Может, благоволение его распространится и на Анну? В конце концов, он публично признался, что знал ее родителей, назвал их людьми достойными. Это ли не добрый знак? А Миша… Анна закусила губу, чтобы не расплакаться на глазах у Туманова. С Мишей они объяснятся. Когда-нибудь…

А графиня-то оказалась крепким орешком, истерик не закатывала, в обморок не падала. Наоборот, по сторонам смотрела с недамским любопытством, а еще внимательно прислушивалась к разговорам об оборотне. Сам-то Клим ни в какого оборотня не верил, но ситуация на острове складывалась более чем странная. И истерзанный труп, и кровавые волчьи следы он видел своими собственными глазами.