До тошноты - К.У. ЛаCарт
- Ну, я уж точно не хотела услышать это, - терпение Эмили лопнуло.
- Я знаю. Я не это хочу сказать. Это отвратительный розыгрыш. Ты, должно быть, кого-то разозлилa. Где сейчас телефон? Может быть, тебе стоит отнести его в полицию.
Лэйла всегда оказывала успокаивающее влияние, умела заставить окружающих чувствовать себя непринужденно, независимо от ситуации.
- Я бросилa его в коробку и поехалa в город. Мне потребовалось два часа, чтобы найти место посреди ночи, но я нашлa. Оставила его прямо на тротуаре перед магазином того парня. Мне все равно, если его украдут. Тот, кто его возьмет, все равно, скорее всего, вернет. Мне не следовало звонить этому парню и оставлять сообщение. Теперь он разозлится на меня за то, что я не сохранила его. Гребаный магазин тоже выглядел жутко, в витринах всякое вудуистское и колдовское дерьмо.
- Эй, теперь ты в этом дерьме, - Лэйла засмеялась, и вскоре Эмили обнаружила, что тоже хихикает.
- Я не верю в это. Мне просто нравятся фильмы ужасов и романы ужасов. Это не то же самое, что жить этим.
- Ну, старшая сестренка, может быть, тебе нужен отпуск. Робби, дети и я были бы рады, если бы ты была у нас.
Сменив тему, они несколько минут говорили о том, как давно они не виделись, и о стоимости билетов на самолет из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Лэйла отказывалась отпускать Эмили, пока не добилась предварительного обещания, что, когда все наладится, Эмили навестит их в Калифорнии. Хотя Эмили пыталась оставаться в приподнятом настроении после разговора, она не могла не чувствовать себя ужасно до конца дня. Эхо слов ее отца казалось громче, когда она сравнивала семью своей сестры со своей собственной уединенной жизнью. Конечно, это был не первый раз, когда она подвергала сомнению принятые ею решения, но на этот раз они, казалось, имели более зловещую актуальность.
* * *
Эмили проснулась от кошмара, за который она не могла удержаться. Что-то об аде и кричащих младенцах. Дети, которые убежали от нее, когда она попыталась спасти их из пламени. Она лежала в своей постели, на мгновение потеряв ориентацию в темноте, прежде чем звук, разбудивший ее, раздался снова.
Звонок.
Из кухни.
- Ни за что. Ни за что, черт возьми, - прохрипела она, выскользнув из кровати и крадучись спустившись в холл.
Эмили знала, что она обнаружит, когда включит свет, но была не в силах сдержать крик, когда увидела телефон, лежащий на стойке, его глазки светились красным при каждом звонке.
Отступая, она не сводила с него глаз, не отводя взгляда, когда ее спина наткнулась на тяжелую входную дверь. Она проверила, заперты ли замки. Они были заперты, и цепочка все еще была на месте.
Ничего из этого не происходит. На этот раз я сплю. Он не мог вернутьcя.
Глаза горели демоническим светом, он продолжал трель, словно издеваясь над ней. Эмили вспомнила заверения Лэйлы, что это была жестокая шутка, и ее страх превратился в гнев на того, кто мог быть достаточно мерзким, чтобы так с ней поступить. Прежде чем у нее сдали нервы, она подошла к стойке и схватила трубку, крича в спикер:
- Ты мне не гребаный отец!
Снова послышалось шипение помех, голос на другой стороне звучал насмешливо, когда он ответил:
- Конечно, я не твой отец, детка. Это Рикки.
Эмили застыла, кровь застыла в ее жилах. Это было похоже на Рикки. Это действительно было так. Но, как и ее отец, Рикки был мертв.
- Докажи это.
- О, детка. Я знаю о тебе то, чего не знает никто другой. Твой первый раз был со мной в постели моих родителей, когда они уехали из города на выходные. Ты заставилa меня ждать полтора года, прежде чем сдалaсь. Ты плакалa, когда я закончил.
Это был Рикки.
Рикки был парнем Эмили со второго класса средней школы до ее первого курса в колледже. Он был на класс старше нее, и она думала, что они смогут вынести разлуку на один год, пока он не закончит школу и не поступит к ней в государственный университет. Все закончилось, когда он врезался на своей спортивной машине в кузов полуприцепа на скорости шестьдесят миль в час, оторвав себе голову и серьезно ранив ее сестру Лэйлу, которая наклонилась как раз в нужный момент, чтобы поднять банку шипучки, которая пролилась на пол.
Эмили долгое время задавалась вопросом, могло ли что-то происходить между Лэйлой и Рикки, но ее сестра клялась, что он просто подвозил ее домой с тренировки группы поддержки. В конце концов, Эмили решила поверить своей сестре, хотя в моменты слабости все еще сомневалась.
- Чего ты хочешь?
- Вау, детка. Похоже, ты не слишком рада меня слышать. Конечно, ты всегда была фригидной сукой.
- Я не хочу это слушать. Ты меня слышишь? Я вешаю трубку, больной ублюдок. Я не буду это слушать! - Эмили кричала в трубку, от ярости и страха ее трясло.
- О, да, ты будешь! Ты будешь слушать, потому что хочешь знать. Тебе НУЖНО знать, что произошло. Ты будешь слушать, пока я не закончу говорить, сука. Ты думаешь, мы бы поженились, не так ли? Ты думаешь, что мы были какой-то идеальной гребаной парой. Но это не так, Эм. Мы никогда не были такими. Я целый год пердолил сестренку, прежде чем ты позволила мне хотя бы пальцем тебя тронуть. Ты была холодной сукой, но Лэйла была горячей! Этой маленькой шлюшке не терпелось предать тебя. Думаешь, вы так близки? Младшая сестренка пускала слюни на мой член каждый гребаный раз, когда ты отворачивалась. И знаешь что? У нее это тоже хорошо получалось. Лучше, чем ты когда-либо сумеешь.
Эмили удивила саму себя, аккуратно положив трубку на рычаг. Она оглядела комнату со спокойствием, которого не чувствовала. Порывшись в нескольких ящиках, она наконец нашла то, что могла использовать. Как и предыдущей ночью, она собрала телефон и положила коробку в багажник своей машины, хотя на этот раз она уехала из города. Через некоторое время она притормозила рядом с пустым полем, оставив мигать аварийные огни.
Разрушить eго было легче, чем она себе представляла. Удары молотка сломали кость (она больше не допускала мысли, что это было что-то иное, чем настоящая кость), разбив ее на большие куски, которые она затем разбила снова. Она не останавливалась, пока солнце не выглянуло из-за горизонта и от телефона не осталось ничего, кроме белой пыли и двух серых камешков. Схватив с приборной панели сигареты, она прикурила одну, затем поднесла зажигалку к шнуру из заплетенных волос, который соединял трубку с корпусом. Когда больше нечего было ломать или сжигать, Эмили поехала домой и упала в постель, проведя остаток утра в сне без сновидений.
* * *
Эмили чувствовала себя несчастной. Сидя на
