Юкито Аяцудзи - Another. Часть 1. Что?.. Почему?..

Я хотел хоть раз увидеть своими глазами то место, где произошла авария, унесшая жизнь Мидзуно-сан.

Как и говорили следователи, «задний лифт», который я искал, оказалось трудно отыскать – он находился в самой дальней части корпуса, у которого была довольно запутанная планировка. Кое-как мне все же удалось до него добраться, но, конечно же, непосредственно к лифту доступ оказался закрыт – проход перегораживало несколько желтых полицейских лент.

Почему Мидзуно-сан, молодая медсестра, в тот день зашла в этот лифт, которым персонал почти не пользовался? Просто привыкла на нем ездить? Или чисто случайно? Даже сейчас это оставалось неясно.

Я в одиночестве поднялся на крышу, воспользовавшись другим лифтом.

С самого утра было малооблачно и безветренно, воздух был влажноватый.

Я пошел от одного края пустой крыши к другому; мне казалось, что вот-вот меня окликнут: «Что случилось, мальчик-жутик?» Резко остановившись, я вытер платком пот с лица. А может, там и слезы примешались.

– Почему… Мидзуно-сан… – пробормотал я, сам не понимая, что хочу сказать. Внезапно на меня навалился груз пустоты, принесенной смертью, да так сильно, что, казалось, вот-вот он мне грудь раздавит.

Постепенно взяв дыхание под контроль, я прислонился к ограде и посмотрел на расстилающийся передо мной город Йомияма. Когда Рейко-сан пришла ко мне в больницу, она показала мне город из окна палаты; та картина туманно наложилась на теперешнюю.

Горная цепь вдали. Где в ней гора Асамидай? Вон там – текущая через весь город река Йомияма. За ней виднелся Северный Ёми…

…Вчера, придя в школу, я первым делом поймал Юю Мотидзуки и поговорил с ним.

– Куда все пошли на шестом уроке проводить классный час? – задал я вопрос, который меня интересовал. Ответ Мотидзуки прозвучал довольно-таки туманно.

– Мы говорили, ну и потом пошли в корпус S…

– Корпус S? Это где спецклассы?

– Там еще есть актовый зал, которым пользуются ученики. Вот, мы туда пошли и, ну, поговорили о всяком.

Поговорили? О чем? Ничего не понимаю.

– Я слышал, вы Идзуми Акадзаву выбрали старостой.

– А, угу.

– Там голосование было или что?

– Акадзаву-сан выдвинули. Все равно она уже была безопасником.

– Безопасником? – эта должность была мне незнакома. – Это что?

– О… ну, эээ, просто… – Мотидзуки долго копался в словах, пытаясь что-то ответить. – Ответственный за безопасность, есть у нас такое. Когда у класса есть какая-то проблема, безопасники думают, как ее решить. Кадзами-кун тоже этим занимается, но…

И это прозвучало как-то туманно. Чтобы поддразнить Мотидзуки немного, я сказал:

– Похоже, Миками-сэнсэй сегодня тоже нет, – и нарочно вздохнул.

Лицо Мотидзуки тут же помрачнело.

Этого пацанчика видно насквозь. То ли он слишком невинный, то ли еще что. У меня был дикий соблазн подколоть его еще: «Но тебя это не беспокоит, приятель?»

Не только Миками-сэнсэй – Мей вчера тоже весь день не было в школе. И еще один человек пропустил занятия – Икуо Такабаяси. Я припомнил, что и в первый мой день в школе его не было, как и Идзуми Акадзавы. Судя по всему, у него какие-то проблемы со здоровьем – даже когда он приходил в школу, физру пропускал. В любом случае, он держался замкнуто, и, хотя мы с ним в плане физкультуры были, так сказать, два сапога пара, я с ним почти не общался…

8

Я не смог найти в себе энтузиазм побродить по городу на обратном пути из больницы и потому направился прямо домой.

До меня вдруг дошло, что, со всеми этими событиями, я уже две недели не общался с отцом. Нужно будет ему позвонить сегодня вечером или, может, завтра. Я расскажу ему, что происходит, и воспользуюсь случаем, чтобы порасспрашивать немного о смерти мамы пятнадцать лет назад… Об этом я раздумывал, когда –

Около двух часов дня я добрался до дома бабушки с дедушкой в Коикэ и, едва увидев ворота, мысленно вздохнул.

Возле ворот в гордом одиночестве слонялся парень в летней форме средней школы. У него был какой-то нерешительный вид… он то смотрел на дом, то кидал взгляд на небо, то опускал глаза. Мне даже приглядываться к нему не пришлось, чтобы понять, кто это.

– Что ты тут делаешь? – спросил я его, и он от неожиданности чуть не подпрыгнул. Повернулся ко мне, тут же смущенно отвел глаза. Потом попытался было уйти, не произнеся ни слова, но я остановил его, жестко сказав:

– Стой. Что происходит? Ты же зачем-то сюда пришел, да?

Это был Юя Мотидзуки.

В итоге он не сбежал, но, даже когда я направился к нему, упорно смотрел в сторону, ежился и молчал. Подойдя вплотную, я заглянул ему в лицо и зарядил следующий вопрос:

– Так зачем, Мотидзуки-кун?

Лишь тогда он наконец ответил:

– Я просто, ну, беспокоился. Мой дом тут недалеко, и я подумал, что, может, это…

– Беспокоился? – саркастично переспросил я, склонив голову набок. – И что же заставило тебя обо мне беспокоиться?

– Аа, ну… – Мотидзуки нахмурил свои тонкие, девчачьи брови и, неуверенно глядя на меня, тихо сказал: – Тебя опять сегодня не было в школе, Сакакибара-кун.

– Мне на утро назначили осмотр в поликлинике.

– А… но все равно, эээ…

– Ты собираешься так и стоять тут снаружи? Давай зайдем на минуту, – небрежным тоном пригласил я его.

– Э?.. Мм, ладно. Но всего на минуту, – согласился Мотидзуки, и по его лицу было непонятно, то ли он улыбнуться собирался, то ли заплакать.

Бабушка, похоже, поехала куда-то: черного «Седрика» в гараже возле входа не было. Дедушка, скорей всего, был с ней. Я подумал, что Рейко-сан, возможно, в своем домике, но решил не сообщать ей, что пришел.

Я провел Мотидзуки вокруг дома на задний двор, где было крыльцо. Я знал, что ведущая туда стеклянная дверь днем не запирается. Немыслимая по токийским меркам беспечность… нет, следует, пожалуй, списать это на мирную атмосферу.

Мы сели рядышком на краю крыльца, и Мотидзуки тут же затараторил, словно наконец решился выплеснуть все.

– Сакакибара-кун, ты наверняка с того самого времени, как перевелся в Северный Ёми, думаешь, что тут творится много всякого странного.

– Значит ли это, что ты решил мне все объяснить? – мгновенно контратаковал я, и Мотидзуки тут же увял.

– Ээ… в общем…

– Я так и думал, – заявил я, мрачно глядя на него искоса. – Может, все-таки скажешь, что за ужасную тайну все от меня скрывают?

– Это…

Мотидзуки вновь замолчал и на этот раз молчал довольно долго.

– Извини. Видимо, все-таки я не могу тебе рассказать. Просто…

– «Просто» что?

– Скоро может кое-что произойти, и тебе это покажется очень неприятным. Вообще-то это плохо, что я с тобой об этом говорю, но… не сказать я просто не мог.