На полпути в ад - Джон Коллиер
Стиснув виски, мосье Дюпре бросился вон из квартиры и с пятого этажа, перескакивая через ступеньки, опрометью понесся вниз к консьержке.
– Мадам! – вскричал он, обращаясь к этому неусыпному стражу. – Моя жена исчезла!
– Вчера вечером я сама видела, как мадам Дюпре в своей серой шляпке вышла из подъезда, – ответила консьержка. – Вскоре после вас.
– Но ведь она умерла!!! – взвыл мосье Дюпре.
– Сомневаюсь, – возразила консьержка. – Не хочу вас расстраивать, мосье, но не забывайте: мадам Дюпре из Анжера. Вы же знаете пословицу.
И, пожав плечами, она удалилась в свою комнатку под лестницей.
– Стало быть, это заговор! – ахнул мосье Дюпре. – Она и этот гнусный тип сговорились между собой. Надо немедленно заявить в полицию.
Он сел на трамвай и поехал в Шатле, но когда трамвай, уже набрав скорость, громыхая, несся по улице, мосье Дюпре, к вящему своему удивлению, увидел вдруг на Рю-де-Клиши – так, по крайней мере, ему показалось – знакомую парочку: обнявшись, мадам Дюпре и Робер, вдрызг пьяные, заворачивали за угол. Мосье Дюпре выскочил на ближайшей остановке, побежал назад, но возлюбленных и след простыл.
Герой наш настолько разволновался, что решил пока что в полицию не обращаться, взял такси и поехал домой перевести дух. К несчастью, машина, на которой он ехал, попала в затор, и тут, в скользнувшем мимо такси, мосье Дюпре совершенно отчетливо увидел свою супругу в объятиях Робера: оба были совершенно неприлично пьяны и решительно ничего вокруг не замечали.
«А меня, значит, как не было!» – в сердцах воскликнул мосье Дюпре, велев шоферу ехать следом.
Следом так следом. Они доехали до Порт-де-Нейи, но тут впереди идущее такси наконец остановилось, и из него вместо мадам Дюпре и Робера вышел пожилой господин с лицом и манерами крупного дипломата.
Мосье Дюпре расплатился с таксистом – сумма оказалась немалой – отправился домой на метро. Выходя из поезда, он обратил внимание, как в последний вагон с трудом втискивается какая-то обнявшаяся парочка. Наш герой бросился было к ним, но тут двери захлопнулись, и поезд скрылся в туннеле.
Обессилев, мосье Дюпре прислонился к стене и вдруг услышал знакомый мужской голос:
– Ты ли это, Дюпре? Да, теперь я вижу, это ты. Что с тобой? Тебе нехорошо?
– Хорошего мало, – слабым голосом ответил наш герой, подняв глаза на приближающегося к нему мужчину. – Меня, мой дорогой Лабиш, бросила жена. Она, поверишь ли, спуталась с Робером Креспиньи, и сейчас они, пьяные, разгуливают в непотребном виде по городу.
– Нет, голубчик, – возразил Лабиш, – ты что-то путаешь. Пожалуйста, успокойся. Мы, мужья, бываем порой излишне ревнивы. Креспиньи при всем желании не мог увести у тебя жену. Последний раз я видел его три месяца назад. Он вернулся с Мартиники и лежал в больнице. Неделю спустя он умер. На Мартинике ведь все спиваются.
Царевич-лягушонок[36]
Двое молодых людей говорили о жизни. Тот, что побогаче, сказал тому, что победнее:
– Пол, тебе бы лучше всего жениться на моей сестре.
– Какие странные вещи ты говоришь, – ответил Пол, – особенно учитывая то, что я рассказал тебе о своих долгах.
– Я человек не слишком прагматичный, – продолжал Генри Ванхомри. – И мне очень бы хотелось, чтобы сестра вышла замуж за чистого, скромного и доброго человека вроде тебя, нежели за какого-нибудь богатого, но бессердечного греховодника, циничного и недоделанного недоумка.
– Я уж точно не бессердечен, – сказал Пол. – С другой стороны, я не имел удовольствия познакомиться с твоей семьей, когда был в Бостоне.
– Я очень привязан к сестре, – произнес Генри, – в известном смысле.
– Какая прелесть! Не сомневаюсь, что, когда ты был маленьким, она была тебе как мать. Маленькая мама!
– Нет-нет. Она на десять лет младше меня, ей всего лишь двадцать восемь.
– А, получается, она вступила в наследство в самый неспокойный год нашей финансовой истории.
– К счастью, деньги надежно вложены и приносят ей доход в сорок тысяч долларов ежегодно.
– Вот тут есть возражение. Мы с тобой люди с опытом, Генри. Будь мы другого пола, мы также могли бы делать ошибки. Как бы я ни любил детей…
– Это решать целиком и полностью тебе.
– Генри, с твоих слов сестра твоя просто очарование. Расскажи о ней поподробнее. Она случайно не крохотного роста?
Пол показал рукой примерно в паре футов от пола.
– Совсем наоборот.
– Совсем наоборот, да?
– Дорогой мой Пол, я не хочу сказать, что в ней шесть с половиной футов росту.
– Так, значит, шесть футов есть?
– С четвертью. Но, пожалуй, надо тебе сказать, что она довольно пухленькая. Причем непропорционально.
– Вот как! Надеюсь, у нее хороший характер.
– Просто ангельский. Ты бы слышал, как она с куклами воркует.
– Извини, Генри, но она что, немножко… отсталая?
– Это как посмотреть. Она прекрасно читает и пишет.
– Какая прелесть. Мы могли бы переписываться, случись мне быть в отъезде.
– Буду с тобой откровенен, Пол, ее письма известным боксерам на удивление выразительны, хотя никоим образом не блещут орфографией.
– Генри, она способна на поклонение героям, у нее нежная и увлекающаяся натура.
– Почти до чрезвычайности. Из ее писем, которые мы редактируем, следует, что из нее выйдет преданная жена. Однако семья у меня старомодная, а боксеры – трусливые мужланы. Хотелось бы, чтобы она вышла за надежного человека.
– Но она, если я верно понимаю, еще чиста как первый снег? Очаровательно!
– У нее было строгое и пуританское детство. Однако в ее характере есть что-то романтичное, что вызывает у меня тревогу. Что, если один из боксеров ответит? Он может грубо с ней обойтись.
– А вот я буду писать ей исключительно нежные письма и стану со старомодной учтивостью кланяться, когда мы встретимся. Хм! Единственное, чего я опасаюсь, если уж быть до конца откровенным, так это своей проклятой холодности. Этот мой природный недостаток может стать причиной мучительной неудовлетворенности и тоски.
– Ну, дорогой мой Пол, мне едва ли стоит об этом размышлять. Напомню лишь, что робкому сердцу не завоевать прекрасную даму.
– Что ж, хорошо, Генри. По крайней мере, я поеду с тобой и познакомлюсь с твоей сестрой.
– Боюсь, не смогу составить тебе компанию. Ты забыл, что на следующей неделе я уезжаю в Европу. Однако я дам тебе рекомендательное письмо.
Обо всем договорившись, наш добрый Пол оставил друга и немного прогулялся с рассеянным видом, а потом нанес визит в квартиру, где жила одна его знакомая.
– Дорогая Ольга, – через некоторое время начал он, – боюсь, у меня для тебе курьезные новости. Я больше не буду бедняком.
– Скажи
