Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

– Да, – тут же ответила она. – Я впервые в жизни ощутила такой цвет на фотографии, которую называют «паранормальной». Значит, это и…

Не отрывая глаза от губ Мей, оборвавшей фразу на середине, я с запозданием вспомнил:

«Я знаю, что я сама не "мертвая"».

Эти слова она произнесла, когда я пришел к ней домой и мы долго разговаривали в гостиной на третьем этаже.

Я тогда уцепился за них и сказал: «Значит, в том, что ты сама не "мертвая", ты уверена, да?»; она начала было что-то объяснять – «Понимаешь…» – и тут же замолчала.

– Думаю, так тебе будет понятнее, – произнесла Мей, вновь медленно встав с кровати. – Когда я снимаю повязку и смотрю на тебя, я не вижу «цвет смерти». Значит, это не ты. Ты не «лишний».

– И поэтому же ты знаешь, что это не ты.

– Да.

Кивнув, Мей взялась за повязку. Начала надевать, но остановилась, будто передумав.

– Вообще я верю в эту непонятную способность моего «глаза куклы». Но где-то в глубине души, думаю, я все-таки немного сомневаюсь. Все-таки я немного сомневаюсь – вдруг это все обман?

Я тебе только что сказала: «Это не предвидение, не какая-то такая сила», да? Но иногда мне кажется, что по крайней мере для меня это действительно что-то вроде предвидения. Если где-то в скором времени за мной придет смерть, может быть, я это как-то почувствую. И если буду действовать правильно, то, возможно, смогу избежать смерти… Помнишь тот раз, когда ты сказал, что беспокоишься, что я иду домой одна, а я тогда сказала, что все в порядке? Вот поэтому и сказала.

…Точно.

Я помнил.

– Если поверить всему, что ты рассказала… – произнес я и тоже встал. Мурашки по коже бегать перестали. Наоборот, несмотря на холод в комнате из-за кондиционера, у меня на спине чуть ниже шеи выступил пот.

Я стоял чуть более чем в метре от Мей. Оба ее глаза – и левый, и правый – были открыты и устремлены на меня. Сзади вновь отчаянно задребезжало окно.

– Тогда, значит, ты знаешь, кто это?

«Кто мертвый?..»

– Ты смотрела своим «глазом куклы» и теперь знаешь, кто в нашем классе «лишний»?

Мей двинула головой как-то неопределенно – ни подтверждая, ни отрицая того, что я сказал. Потом ответила:

– Я стараюсь не снимать повязку в школе. С самого начала третьего года, когда я узнала о «проклятии», я ее ни разу не сняла. Даже после того, что случилось с Мисаки, даже после того как ты перевелся к нам в школу… Даже после того как Сакураги-сан умерла и я начала верить, что «катастрофы» взаправду начались, я ни разу…

– Даже когда ты написала те слова на парте?

«Кто мертвый?..»

– Ведь тебе достаточно было снять повязку, и ты тут же смогла бы сказать, кто это?

– Даже если бы я узнала – даже если бы я знала, кто это, мне казалось, что я ничего не смогу изменить. Я думала, что знание нисколько не поможет. Я об этом думала, но… понимаешь?

Откровенно говоря, я был не очень настроен принять такую точку зрения.

Да, я действительно никогда не видел ее в школе без повязки. Но неужели она на самом деле ни разу даже не позволила ей соскользнуть? Неужели она ни разу не попыталась отыскать ответ на загадку «Кто мертвый?». Как она вообще могла не думать об этом все время, постоянно?

Но…

Делала она что-то или не делала – все это в прошлом. Сейчас размышлениями об этом ничего не достичь. Проблема в настоящем.

– Если так…

Я положил руку на грудь и сделал глубокий вдох. Может, стресс виноват, а может, просто мое воображение разыгралось, но мне показалось, что в груди кольнуло, и я тут же как наяву увидел картину своего скукожившегося легкого.

– …То что дальше? Что сейчас?

Да – сейчас, когда она услышала кассету, записанную и спрятанную Кацуми Мацунагой пятнадцать лет назад. Теперь она уже не может сказать, что информация о том, кто «лишний», ничем не поможет.

– Сейчас ты знаешь? Видела его или ее? Этот человек сейчас здесь, с нами?

Брови Мей задрожали, будто мой поток вопросов выбил ее из колеи. Она явно не хотела отвечать. Мне показалось, что она сейчас прижмет руку к груди и сделает глубокий вдох, как я только что; но тут ее растерянный взгляд ушел в сторону и она снова слегка закусила нижнюю губу.

И наконец напряженно кивнула.

– «Лишний» здесь.

– …Значит, поехал с нами.

По моей коже под рубашкой пот лил в три ручья. Я не отводил взгляда от губ Мей.

– Кто он?

– Я не –

В этот момент наш разговор прервал раздавшийся от двери грохот. Кто-то лупил по ней снаружи. Не стучал – а как будто бился всем телом.

– Кто там?

Одновременно с вопросом Мей дверь резко открылась. Едва я увидел, кто ввалился в комнату, как начисто забыл, что делал и думал всего несколько секунд назад.

– Тэсигавара?! Что случилось?

5

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: что-то очень не так.

Тэсигавара дышал тяжело, будто бежал сюда со всех ног. Рубашка налипла на потное тело. Волосы и лицо тоже были мокры от пота. И при этом он был ужасно бледный; глаза на застывшем лице смотрели куда-то в пространство.

– Что случилось? Что-то… – повторил я и шагнул было к Тэсигаваре, но он издал какой-то придушенный звук и лихорадочно замотал головой. Потом посмотрел на Мей, потом снова на меня. Абсолютно никак не среагировав на то, что Мей была без повязки, он сумел наконец выжать из себя между тяжелыми вдохами-выдохами:

– Ага… прости… слуш… простите, что врываюсь, но… можно один вопрос задать?

Он хочет всего лишь задать нам вопрос? Странно. Просто очень странно. Тэсигавара, ты вообще как себя чувствуешь? Что, черт возьми…

– Просто хочу кое-что спросить, по-быстрому.

По-прежнему тяжело дыша, Тэсигавара прошел мимо меня и направился к балконной двери. Балкон выходил на внутренний двор, окруженный зданием с трех сторон.

Встав у двери, Тэсигавара повернулся к нам лицом.

– К-короче. Ребята, вы знаете такого Томохико Кадзами? – вдруг ни с того ни с сего спросил он.

– Чего?

Я машинально склонил голову набок. Мей среагировала примерно так же.

– А контекст можно?

– Слушай, я задал конкретный вопрос. Вы знаете, кто такой Кадзами? Можете его описать?

Голос Тэсигавары, когда он повторял свой вопрос, был таким серьезным, какого я еще никогда у него не слышал.

– Ну да, знаю, конечно, но это не… – ответил я, чувствуя, как на меня наваливается тяжелое предчувствие. – Он в нашем классе староста от парней. Твой старый приятель.

– Оооой… – с исказившимся лицом простонал Тэсигавара. – А ты, Мисаки? Ты его знаешь?