Принцесса Намонаки - Мария Николаевна Сакрытина
– Куртизанки, – поморщившись, объяснила Рен.
Я еще немного понаблюдала, как довольные зрители швыряют в актрис монеты, и собиралась уйти, когда на площадь за веревку вдруг выволокли ребенка. Это оказался мальчик, на вид не старше десяти лет, с лисьими ушками. Я сначала подумала: «Наконец-то нормальный грим», но мальчик все лежал, свернувшись в клубок и поджав под себя пушистый лисий хвост, а толпа радостно гудела. На представление это не было похоже.
Мужчина, наматывавший конец веревки на запястье, весело объявил, что смотреть на это чудо можно бесплатно, а если кто-то захочет пнуть – то только за деньги. Как ни странно, желающие тут же нашлись.
– Это что? – оторопело выдохнула я. – Зачем бить ребенка?
– Так это о́ни, господин, – весело откликнулась Рен, с любопытством наблюдавшая за происходящим. – Он не человек.
И что, значит, его теперь можно бить? Я сделала себе пометку узнать про этих о́ни побольше и отпрянула, когда толпа подалась к мальчишке. Смотреть на это не хотелось совершенно.
Только за поворотом, у торговых рядов, до меня дошло: о́ни или нет, он беззащитный ребенок. А я взяла и спокойно ушла?
Можно было оправдать себя тем, что там была толпа и вставать на ее пути глупо, но я вдруг поняла: раньше меня это не остановило бы. Чертов дворец, эта змеиная яма, делает меня черствой и жестокой! Неужели теперь я буду спокойно смотреть, как убивают ребенка, и ничего не сделаю? Что со мной не так?
– Рен, этого о́ни можно купить? – взволнованно спросила я.
– Что? Господин, зачем?.. Нет, его хозяин вряд ли согласится…
Что хозяин будет против, я поняла, когда мы вернулись. Между мной и мальчишкой находилась веселящаяся толпа, которая не собиралась исчезать, и надо было что-то делать.
Оказалось, принц умет кричать. Громко, приказным тоном. Когда я пробиралась к мальчишке-о́ни, то и не знала, что у меня получится так грозно объявить:
– Не сметь!
Толпа замерла, а потом перед ней ощетинились клинками все десять моих телохранителей.
– Господин, что это вы такое делаете? – поинтересовался хозяин о́ни. Он глотал окончания, странно шепелявил и страшно вонял.
– Хочу купить его у тебя. – Я кивнула на съежившегося ребенка.
Мужчина действительно отказался, как и предсказывала Рен. Грубо отказался, принц ни слова не понял, но я по интонации догадалась, что меня очень далеко послали.
Однако я не обиделась и сказала:
– Уверен?
Выхватив у Рен кошелек, я вытряхнула монеты, золотые и серебряные, показала одну:
– Хочешь? – Глаза у мужчины жадно заблестели, а я улыбнулась. – Тогда лови.
И швырнула монеты через толпу к торговым рядам. Раздалось дружное «Ах!» – все проводили деньги взглядами. Монеты красиво сверкнули в свете фонарей, потом, словно падающие звезды, исчезли где-то у начала торговых рядов. Всего на мгновение наступила тишина, но она не затянулась.
Наверное, сумма в кошельке и правда была большой, потому что толпа пришла в движение почти моментально – я еле успела схватить мальчишку, иначе его бы затоптали. Все бросились подбирать монеты, и так при этом кричали, так ругались! Я забросила о́ни себе на плечо – он оказался легким и тонким, как тростинка, – и телохранители каким-то чудом смогли вывести нас с Рен с площади.
По дороге мальчик превратился в белого лисенка, тяпнул меня за плечо и попытался удрать, но запутался в веревке и чуть не задохнулся.
– Он хоть не ядовитый? – спросила я Рен, когда мы были уже на окраине города, в бамбуковой роще.
Светила яркая луна, и тонкие стебли казались иглами, не отбрасывающими тени, – картина донельзя странная. Бамбук, на мой взгляд, хорош только на рисунке. А ночью в бамбуковой роще жутковато: теней почти нет, повсюду лунный свет, и эти недодеревья над головой шелестят с таким похоронным звуком, что от страха цепенеешь.
– Нет, господин, лисы-оборотни не ядовиты, – утешила служанка, перевязывая мне плечо.
– Его надо убить, – заметил кто-то из телохранителей.
– Еще чего, – огрызнулась я. – Зачем тогда было его спасать?
«Действительно, зачем?» – читалось на лицах моих спутников.
– Император даст за него дворец… – вдруг протянул один из телохранителей, и я пожалела, что так и не спросила их имена.
– Зачем мне дворец? – стало любопытно, что мог сделать с этим ребенком-о́ни император. Неужели запер бы в темнице и издевался?
– Как же, господин, это же белый ки́цу́нэ́, – ответили мне. – Царский род.
Лисенок в ответ оскалился. Он все еще возился с веревкой, но подходить к нему я, если честно, боялась.
– Убить его – и ладно, – процедил кто-то.
Поправив повязку и рукав, я уточнила:
– Почему вы так не любите этих… кицунэ?
На меня уставились все, включая лисенка. Кажется, это был неверный вопрос, и ответа ждать не стоило.
– В общем, – я хлопнула в ладоши, заставив всех вздрогнуть, – мальчика надо вернуть домой. Далеко кицунэ живут?
– Зачем? – дружно ахнули телохранители.
– Близко, этот наверняка из Лунной рощи. Но и правда, господин, отдайте его императору, и получите взамен государеву милость, – задумчиво ответила Рен.
«Обойдется император», – подумала я. Его Величество любит пытку «тысяча порезов», и мне вовсе не хотелось проверять, способен ли он применить ее к ребенку. Подозреваю, что способен.
– Нет уж, – ответила я и встала рядом с лисенком на колени. – Давай так: ты меня больше не кусаешь, а я верну тебя домой?
Лисенок помотал головой, но потом замер, словно размышляя. Я посчитала это согласием, сняла с него веревку и подставила руки.
– Господин, – поморщилась Рен, – вы совершаете ошибку.
– Не забывайся, – процедила я, перехватывая лисенка удобнее. На руках он сидел как кошка и весил столько же. – Итак, Рен, будешь моим проводником. Ты же знаешь дорогу в эту, ну, рощу? А вы…
Телохранители посмотрели на меня с отчаянием:
– Господин, мы не можем пойти с вами в Лунную рощу.
Оказалось, нечистым, то есть всем, кто проливал человеческую кровь – убийцам, значит, – в эту самую рощу путь заказан. Без специальных амулетов, которых у моих парней не оказалось. Любопытное, должно быть, местечко.
– Тогда вы остаетесь здесь, – решила я. – Рен, это же недалеко?
– Здесь совсем рядом, господин.
– Господин, мы не можем вас оставить! – возмутились телохранители.
– Можете и оставите. – Этот глупый спор начал надоедать. – А то я напомню вам пункт договора, по которому вы обязаны выполнять мои приказы. Пойдем, Рен.
Мне казалось, я все делаю правильно, но ставшие тенями в лунном свете телохранители провожали меня взглядами, полными такого ужаса, что становилось не по себе.
– Рен, в этой роще опасно?
– Вам – нет, господин, вы
