Мэйв Флай - С. Дж. Лид
В сумке раздается звук телефона, и я медленно достаю его. Я чувствую себя не совсем здесь, или, возможно, слишком здесь. Горячий брат Кейт прислал мне сообщение. Я решаю открыть его.
Я дочитываю страницу, на которой нахожусь, откладываю книгу и беру телефон. Я открываю сообщение.
Матч-реванш? Завтра вечером.
Я показываю Бармену, что мне нужна еще одна порция. Он смешивает, громко, с перебоями. Блендер вечно барахлит. Я смотрю на экран своего телефона и постукиваю пальцами по столешнице бара. Джонни что-то бормочет, и Бармен протягивает ему чашку, наполненную вишней "Мараскин". Джонни берет чашку, поворачивает ее туда-сюда, вынимает одну из вишен и внимательно ее рассматривает. Он возвращает ее на место и с рычанием бросает чашку через весь бар, где она ударяется о вечно незанятый столик возле двери. Бармен на мгновение замирает, затем протягивает мне мой напиток.
Снова раздается звук моего телефона.
Если ты не против.
Волк поднимает свою окровавленную голову. И тут просыпается что-то еще. Я закатываю глаза. Ярость и желание - как это типично. Я глотаю лед, сахар и алкоголь, пока звучит песня: "Я не хочу прожить свою жизнь заново"...
Я печатаю ответ. Удаляю. Набираю снова. Бармен наблюдает за мной с любопытством. Я чувствую его взгляд. Я осушаю остатки своего бокала и, наконец, нажимаю кнопку "Отправить".
А вне льда твои движения более креативны?
Мне не приходится долго ждать. Через несколько секунд - ответ.
Обычно считается неразумным раскрывать свои игры заранее. До завтра.
Я пожевала губу и сунула руку в карман. Я вытаскиваю зуб Гидеона и осматриваю его. Он белый и красивый. Выдающийся, если зуб вообще можно назвать таковым. Я могла бы оставить его себе, но у меня есть идея получше. Я снимаю крышку с банки с зубами, стоящей на стойке, и опускаю его внутрь. Подношение богам "Пинья колады". Бармен поднимает бровь и начинает делать мне еще один. Я возвращаюсь к своему столику, к своей книге и что-то чувствую. Отчетливое и безошибочное ощущение того, что за мной действительно наблюдают, в меня проникают. Я чувствовала это так мало раз в своей жизни, и каждый раз оно сидит во мне с такой ясностью, что я чувствую, что могла бы заново пережить каждое ощущение, каждую миллисекунду. Это не Бармен. Это не Джонни. Я медленно поворачиваюсь и осматриваю помещение. Все выглядит так, как должно быть, как всегда. Но это чувство, эта неправильность...
И тут я вижу еe. Там, в маленькой нише у двери, вместо кокосов, которые обычно там стоят, нависает насмешливый и зловещий образ. У меня перехватывает дыхание. Я полна чего-то, но на этот раз это не ярость. Это страх. Это ужас.
Я не дышу, когда делаю шаг навстречу, когда сталкиваюсь лицом к лицу с этой... мерзостью. С этим божеством. Я стою перед ним, и песня сменяется песней The Cramps "I Was a Teenage Werewolf". Каждая поверхность, каждый источник света, каждая плывущая пылинка в этой дерьмовой тайки-мекке, все, что было живым и неживым - все, было ничем, потому что единственная истинная вещь - это существо напротив меня.
Кукла.
Вот эта, с выпученными глазами, их четыре, и зубами, сделанными, как я уверена, из человеческих ногтей, на одном из которых еще сохранились остатки облупившегося красного лака. На макушке у нее торчит единственный нарост, напоминающий устричную вилку, фарфоровая кожа в том месте, где вилка выросла из черепа, кровоточит и вздувается, словно ее нужно вырезать. Тело куклы представляет собой пластиковое тельце игрушечной белки. В месте соединения тела с головой намотано несколько тонких прядей человеческих волос, которые скреплены кровью. Это так прекрасно, что я не знаю, что с собой делать.
Проходит время. Песня словно повторяется. Джонни что-то невнятно бормочет.
Наконец, мне удается заставить себя повернуться к Бармену. Четыре глаза этого существа впиваются в меня.
- Кто это сюда положил? - спрашиваю я.
Мой голос едва слышен.
Бармен прищуривается в сторону куклы и смотрит на нее. Он ее не заметил. Через некоторое время он пожимает плечами. Он ставит мой новый напиток на стойку.
- Кто еще здесь был? - спрашиваю я. - Кроме нас, кто еще?
Он смотрит на меня так, как будто вопрос не имеет смысла, или, возможно, мир не имеет смысла.
- Кто еще? - повторяю я.
Он пододвигает ко мне мой бокал и ничего не говорит.
Джонни пробормотал:
- Где моя вишня?
22
Один раз в неделю у нас на работе бывает очень длинный перерыв. Я переодеваюсь в повседневную одежду и отправляюсь на прогулку по парку. Кейт обычно присоединяется ко мне, но сегодня она должна поговорить по телефону с Дереком о предстоящей роли. Я заметила у нее под ключицей синяки, на которые она не обратила внимания и сказала, что не помнит, как их получила. Я начала настаивать, но она рассмеялась, и Золушка вошла, так что я оставила эту тему. Кейт любит грубый секс, так что, скорее всего, дело в этом. И все же, может быть, мы поговорим об этом позже.
Теперь я иду по ненастоящему Голливуду, по построенному здесь миниатюрному Лос-Анджелесу с Театром, Бэклотом и Фермерским рынком. Этот город построен так, что кажется, будто это парк. Этот парк, построенный для того, чтобы чувствовать себя городом. Я прохожу мимо самого дорогого ресторана парка приключений и направляюсь в самый лучший, как мне кажется, участок.
Если Маленький Голливуд - это Лос-Анджелес в миниатюре, то участок "Медвежий Пик" - это Калифорния в миниатюре. Здесь находится небольшая горная глушь с тематической атрибутикой национального парка, высокими соснами, настоящими и ненастоящими валунами. Возникает безумное ощущение, что воздух здесь более свежий, чем в других "землях". Обычно это самая малолюдная часть парка и всегда самая красивая. Конечно, онa привлекает определенную группу посетителей в высоких ботинках,
