Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт
Как только упали последние несколько трупов, огонь стал реже. Через некоторое время сквозь звон в ушах Лилли с трудом различила суматошные крики людей, доносившиеся из-за тюремных заборов: «ЛОЖИСЬ!» – «СТОЙТЕ!» – «ЛОРИ!» – «ЧЕРТ, ВСЕ НА ЗЕМЛЮ!» – «АНДРЕА, СТОЙ!» – но из-за порохового дыма и пыли, поднявшейся в ходе наглядной демонстрации огневой мощи, ничего не было видно.
Наконец в утренней дымке раздались последние пулеметные выстрелы, и среди хлопков патронов калибра 7,62 Лилли услышала голос Губернатора – теперь усиленный рупором:
– …ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!
Последний из стрелков опустил оружие, и внезапно воцарилась гробовая тишина. Лилли смотрела сквозь пыльное лобовое стекло на искалеченные, истерзанные, дымящиеся тела, лежащие у ограды. Их вид вдруг напомнил девушке увиденные однажды ужасные фотографии, на которых были запечатлены зверства Второй мировой войны – тела узников концлагерей, сваленные бульдозерами в занесенные снегом ямы братских могил, – и от этого Лилли часто заморгала, покачала головой и потерла глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения.
Низкий, усиленный рупором голос вывел ее из ступора.
– Я ОБРАЩАЮСЬ КО ВСЕМ, КТО УЦЕЛЕЛ. ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА ЖИВЫМИ.
Губернатор стоял на танке и направлял рупор в сторону пустынных площадок за забором. Его голос эхом отражался от стен тюремных блоков и административных построек.
– ДРУГОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ НЕ БУДЕТ.
Лилли молча вышла из кабины. Остин последовал ее примеру.
Они укрылись за распахнутыми дверцами, держа оружие наготове, и вгляделись в очертания тюрьмы в отдалении, в заброшенные баскетбольные и спортивные площадки и парковки. За забором не было видно никакого движения, только тени то и дело мелькали в просветах между постройками.
– ВЫ УБИВАЛИ И КАЛЕЧИЛИ НАС – А ТЕПЕРЬ ПРЯЧЕТЕСЬ ЗА ЗАБОРАМИ. НО ВАШЕ ВРЕМЯ ВЫШЛО! – последние слова он произнес с такой яростью, что они, подобно инфекции, проникли на территорию тюрьмы и в мгновение ока распространились по ней, многократно повторенные эхом. – МЫ ПОЩАДИМ ВАС… НО ТОЛЬКО ПРИ ОДНОМ УСЛОВИИ.
Обернувшись, Лилли посмотрела на Губернатора, который стоял на танке с рупором в руке. Даже издалека – она была от него футах в двадцати пяти, а может, в тридцати – она видела, как сиял его единственный глаз. В громоподобном голосе слышался звон металла.
– ОТКРОЙТЕ ВНУТРЕННИЕ ВОРОТА… СОБЕРИТЕ ВСЕ ОРУЖИЕ, ВСЕ ПИСТОЛЕТЫ, ВСЕ ВИНТОВКИ, ВСЕ ПАТРОНЫ, ВСЕ НОЖИ – ВСЕ, ЧТО У ВАС ЕСТЬ, – И СЛОЖИТЕ ЕГО ПЕРЕД ВНУТРЕННИМИ ВОРОТАМИ. А ЗАТЕМ ЗАКРОЙТЕ ВОРОТА, ЗАПРИТЕ ИХ И ОЖИДАЙТЕ, ПОКА МЫ РАСЧИСТИМ ТЕРРИТОРИЮ ОТ ХОДЯЧИХ.
Губернатор сделал паузу и прислушался. Ответом ему была тишина, нарушаемая лишь тихим эхом его собственного голоса и тарахтением заведенных двигателей машин, выстроенных позади него.
– НЕТ НУЖДЫ УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА… МЫ ВСЕ ЕЩЕ МОЖЕМ ДОГОВОРИТЬСЯ.
И снова тишина.
Стоя за дверцей грузовика, Лилли видела новых мертвецов, которые ковыляли вдоль ограды к своим павшим собратьям. Она изучала взглядом просторную спортивную площадку на территории тюрьмы. Прогретый солнцем бетон давно растрескался, и каждая трещина заросла травой, которая теперь слегка покачивалась на ветру. Лилли прищурилась. Тут и там лежали какие-то темные предметы. На первый взгляд они казались кучами мусора или тряпья, но чем дольше Лилли смотрела на них, тем больше убеждалась, что это люди, припавшие к земле для защиты от пуль.
– ВЫПОЛНИТЕ МОЮ ПРОСЬБУ И ОТКРОЙТЕ ВОРОТА.
Лилли казалось, что Губернатора говорит вполне разумно – даже рационально, – как учитель, который с огромным сожалением зачитывает ученикам протокол наказания.
– ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС, – сказал он.
Затем Губернатор опустил рупор и стал ждать ответа.
Лилли тихо стояла за дверцей грузовика, обеими руками сжимая винтовку «Ремингтон» и держа влажный от пота палец на спусковом крючке. Последовавшая пауза – которая продолжалась не более нескольких минут – показалась ей бесконечной. Солнце жгло ей шею. Капли пота катились по спине. Желудок выписывал невероятные сальто. Ее тошнило от вони ходячих. Она слышала сопение Остина, притаившегося за другой дверцей, и видела его тень. Он смотрел на тюрьму, держа в руках винтовку «Гаранд».
Неожиданно живот Лилли пронзило серией спазмов. Острая боль заставила ее схватиться за дверцу грузовика, чтобы не упасть. Казалось, будто ее разрезают надвое циркулярной пилой. Лилли согнулась пополам. Она хватала ртом воздух и чувствовала, как гигиеническая прокладка у нее между ног становится все более тяжелой. Лилли буквально истекала кровью.
После выкидыша она стала пользоваться тампонами и прокладками, и время от времени у нее были кое-какие выделения, но сейчас кровотечение стало особенно сильным – то ли от стресса, то ли из-за обследования, то ли по обеим причинам, – и это сводило ее с ума. Она пыталась не обращать внимания на спазмы и внимательно следить за тюрьмой, но все ее усилия были тщетны. Боль пульсировала внутри нее, и Лилли начала винить живущих в тюрьме негодяев в своих физических муках. Она понимала, что преувеличивает, но не могла отогнать от себя эту мысль. «Черт возьми, это их вина. Вся эта боль, все муки, все страдания – все это из-за них». В этот момент Лилли услышала низкий голос Губернатора, и по ее спине побежали мурашки.
Все еще стоя на танке, он пробормотал:
– Вот сволочи… Нет бы решить все без лишних усилий.
К этому моменту в сторону колонны брела как минимум дюжина ходячих, которые огибали ограду с юга и с запада. Губернатор раздраженно вздохнул и снова поднял рупор.
– ВОЗОБНОВИТЬ ОГОНЬ!
Стволы взметнулись в воздух, защелкали затворы, но никто еще не успел выстрелить, когда спокойное голубое небо над одной из сторожевых башен вдруг взорвалось единственным выстрелом из винтовки под усиленный патрон.
Пуля попала в правое плечо Губернатору, прямо над грудной мышцей.
Глава одиннадцатая
Пуля, выпущенная из снайперской винтовки военного образца, вылетает из ствола со скоростью триста пятьдесят футов в секунду. Большинство пуль, достигающих такой скорости, – а в этом случае речь шла о патроне «Винчестер» триста восьмого калибра из тюремного арсенала – с легкостью пробивают кевларовые доспехи и могут нанести жертве смертельное ранение. Но расстояние между сторожевой башней (в юго-восточном углу тюрьмы) и танком (стоящим примерно в ста ярдах к востоку от внешней ограды) способствовало возникновению достаточного трения, чтобы существенно замедлить скорость пули.
Когда она попала в доспехи на плече Губернатора, ее скорость составляла всего чуть больше двухсот футов в секунду, поэтому пуля смогла лишь оставить в кевларе глубокую вмятину. Губернатору показалось, что его наотмашь ударил Майк Тайсон. Шок от удара не позволил ему удержаться на ногах, и он свалился с танка.
Он тяжело упал на траву. Весь воздух вышибло у него из груди.
Бойцы вдруг ощетинились, каждый стрелок попытался разглядеть, что произошло. Но замешательство длилось всего секунду – даже Лилли не могла пошевелиться и стояла за дверцей грузовика, глядя на поверженного Губернатора, пока он не вздохнул и не перевернулся на спину, часто моргая, удивленный неожиданным отпором. Он шумно втягивал воздух, пытаясь прийти в себя. Наконец поднявшись на ноги, он скрылся за бронированным крылом танка.
– Черт! – прошипел он сквозь сжатые зубы, смотря по сторонам и пытаясь определить, откуда прилетела пуля.
Лилли посмотрела в юго-восточный угол тюремного двора, где возвышалась сторожевая башня, освещенная яркими лучами поднимающегося солнца. Деревянная постройка, сужавшаяся кверху, была увенчана небольшим навесом, окруженным мостками. С такого расстояния практически невозможно было сказать наверняка, есть ли кто-то на башне, но Лилли была вполне уверена, что видит темную фигуру, лежащую на животе на мостках.
Не успела Лилли сказать об этом, как на углу башни снова что-то вспыхнуло – как будто солнечный зайчик попал на зеркальце, – а спустя долю секунды раздался громкий выстрел.
