Чак Хоган - Штамм Закат

По улице подъехал длинный черный автомобиль. Не то чтобы лимузин, но все же пошикарнее, чем навороченный

«Кадиллак». Машина притормозила у бордюра, останови­лась. Тонированные стекла не опустились. Водитель остал­ся внутри.

Ройял посмотрел на Крима. Крим посмотрел на Ройяла.

Задняя дверца распахнулась. Вылез пассажир — между прочим, в солнцезащитных очках. Также на нем были рас­стегнутая клетчатая рубашка, под которой виднелась белая майка, мешковатые штаны и новенькие черные сапоги. Он снял заломленную спереди шляпу, обнаружив под ней туго натянутую красную бандану, и швырнул головной убор на сиденье автомобиля.

— Это что за мудище? — шепотом спросил Ройял. «Мудище» пересек тротуар, вошел в парк сквозь пролом

в ограждении и зашагал по проплешинам травы. Его бело­снежная майка ослепительно сияла — так часто светится белая ткань, собирая всё, что ни есть яркого в ночи.

Крим не мог поверить в происходящее, пока этот тип не приблизился настолько, что его татуировка, идущая от одной ключицы к другой, стала видна во всей своей красе.

SOY СОМО SOY. «Я ТО, ЧТО Я ЕСТЬ».

— Я что, должен ахнуть от восхищения? — спросил Крим.

Гус — Гус Элисальде, главарь банды «Ла Мугре»1 из Испан­ского Гарлема — улыбнулся, но не сказал в ответ ни слова. Машина на холостом ходу стояла возле обочины.

— И что? — сказал Крим. — Ты проделал весь этот путь, чтобы сказать мне, будто выиграл в какой-то блядской ло­терее?

— Типа того.

Крим медленно обвел взглядом Гуса сверху донизу и сни­зу доверху, сделав вид, что разговор окончен.

— По факту, я здесь затем, чтобы предложить тебе про­цент с выигрышного билета, — сказал Гус.

Крим злобно оскалился — он пытался понять, что за игру затеял мексиканец.

— О чем ты вообще думал, братан? Взял, приехал на этой хреновине на мою территорию...

— Все-то тебе поперек рыла, Крим, — усмехнулся Гус. — Потому и паришься здесь в Джерси-Сити веки вечные.

— Ты разговариваешь с королем Джей-Си! Ну, и кого ты привез в своей тачке?

— Забавно, что тебе пришло в голову спросить. — Гус оглянулся, коротко кивнул, и водительская дверца распах­нулась.

Вместо шофера в фуражке из машины вылез огромного роста мужчина в куртке с капюшоном. Его лицо полностью скрывалось в тени. Опустив голову, мужчина обогнул ма­шину, встал возле правого переднего колеса и замер в ожи­дании.

— Значит, ты угнал машину из аэропорта и еще водилу прихватил, — сказал Крим. — Крутой, как я погляжу.

— Добрые старые времена закончились, Крим, — сказал Гус. — Я это понял, парень. Всему, бля, пришел конец. Борь­ба за территорию? Квартал за кварталом? Это говно уста­рело на две тысячи лет. Сейчас оно ничего не значит. Един­ственная борьба за территорию, которая имеет смысл, — это все или ничего. Мы или они.

— Они — это кто?

— Ты наверняка знаешь: кое-что происходит. И не толь­ко на большом острове за рекой.

— Большой остров? Это твоя проблема.

— Посмотри вокруг, Крим. Посмотри на парк. Где твои наркоши? Где обдуренные шлюхи? Где вообще все? Здесь как в мертвецкой. Потому что первым делом они забирают ночной народ.

Крим опять оскалился. Ему не нравилось, что Гус режет по живому.

— Я знаю, что дела сейчас не очень.

— Братан, скоро дел не останется вообще. Сейчас на улицах новая крутая наркота. Можешь проверить. Она на­зывается, бля, кровь человеческая. И идет она бесплатно, если кто распробовал.

— Ясно, — сказал Ройял. — Ты из этих, кто съехал на вам­пирах. Локо1.

— Если хочешь, да. Они забрали мою мадре и моего бра­та. Помните Криспина?

Крим знал Криспина. Это был брат Гуса. Наркоша.

— Помню, — сказал он.

— Ну вот, больше вы его в этом парке не увидите. Но я не держу зла, Крим. Нет, больше не держу. Начались новые времена. Я должен отбросить все личное. Потому как сей­час я собираю лучшую на свете бригаду охуенных голово­резов, каких только могу сыскать.

— Если ты приехал, чтобы предложить какой-нибудь сраный план по взятию банка, или какое другое говно, не важно какое, лишь бы погреть ручонки на этой каше, имей в виду, все это уже...

— Мародерство — забава любителей. Поденщина. Я пред­лагаю реальную работу за реальные деньги, при реальной поддержке. Давай зови своих ребят, пусть они тоже послу­шают.

— Каких еще ребят?

— Ох, Крим. Да тех, которым приказано убрать меня се­годня. Давай их сюда.

Крим несколько секунд смотрел на Гуса пустыми, ниче­го не выражающими глазами, затем свистнул. Крим был первостатейный свистун. Серебряные коронки на зубах придавали звуку особую пронзительность.

Из-за деревьев, держа руки в карманах, вышли три «сап­фира». Гус выставил свои руки ладонями вперед, чтобы все видели — в них ничего нет.

— Ладно, — сказал Крим. — Говори, мекс, только бы­стро.

— Я буду говорить медленно, — отозвался Гус. — А ты хо­рошо слушай и мотай на ус.

И он выложил им все. Все, что знал о борьбе за терри­торию между Древними и отколовшимся Владыкой.

— Ты обкурился, — сказал Крим.

Но Гус увидел огонек в его глазах. Увидел, что фитиль возбуждения уже запалился.

— Вот что я тебе предлагаю. Деньги. Больше денег, чем ты сможешь настрогать на наркоте за всю свою жизнь. Воз­можность убивать и калечить сколько душе угодно, и ника­кой тюряги тебе за это не будет. Я предлагаю тебе шанс — такой выпадает лишь раз в жизни — надрать безразмерное количество жоп во всех пяти районах города. И если мы сделаем свою работу хорошо — все будем в шоколаде до конца дней.

— А если мы не сделаем свою работу хорошо?

— Тогда, насколько я понимаю, смысла в таком говне, как деньги, вообще не останется. Но, по крайней мере, ты, бля, славно надрочишься напоследок, потому как, хочешь не хочешь, но здесь все накроется таким медным тазом, что мало не покажется, если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

— Блядь, твоими бы устами да пивко сосать, — сказал Крим. — Для начала я хотел бы посмотреть на зелень.

Гус подавил в себе смешок.

— Я тебе скажу, что я собираюсь сделать, Крим. Я соби­раюсь показать тебе не один, а целых три цвета. Серебря­ный, зеленый и белый.

Он поднял руку и подал сигнал водителю в капюшоне. Тот подошел к багажнику, открыл его и вытащил две сумки. Затем пронес их сквозь пролом в ограждении к месту «стрелки» и поставил на землю.

Одна сумка была спортивного типа, большая и черная, вторая — средних размеров саквояж с двумя деревянными ручками.

— Что это за гигантский кореш у тебя? — спросил Крим.

Водитель и впрямь отличался огромным ростом. На нем были тяжелые ботинки «Док Мартене», синие джинсы и большая куртка с низко надвинутым капюшоном. Крим по-прежнему не мог рассмотреть лицо водителя, но с близ­кого расстояния стало заметно, что в этом парне вообще все неправильно.

— Они называют его господин Квинлан, — сказал Гус.

С дальнего конца парка донесся визг — визжал мужчина, что на слух было еще ужаснее, чем если бы визжала жен­щина. Все, кроме Гуса и господина Квинлана, повернулись в сторону звука.

— Надо поторопиться, — сказал Гус. — Сначала серебро. Он встал на колени и расстегнул молнию спортивной

сумки. Чтобы понять, что там внутри, света явно не хвата­ло. Гус вытащил длинное ружье и почувствовал, как «сап­фиры» потянулись за своими пушками. Гус щелкнул выклю­чателем лампы, укрепленной на стволе, полагая, что это обычная лампочка накаливания, однако лампа оказалась ультрафиолетовой. Ну конечно же.

В чернильно-фиолетовом свете лампы он показал «сап­фирам» остальное оружие. Арбалет с магазином стрел, оснащенных разрывными серебряными наконечниками. Плоское серебряное лезвие, напоминающее веер, с кри­вой деревянной рукояткой. Меч, больше похожий на ши­роченный ятаган, только изогнутый даже больше поло­женного; рукоятка его была обтянута грубой, шероховатой кожей.

— Крим, ты же любишь серебро, правильно? — спросил Гус.

Экзотическое оружие разожгло любопытство Крима, но этот водитель, Квинлан, по-прежнему вызывал у него сильные подозрения.

— Ладно. А что там насчет зелени?

Квинлан раскрыл ручки кожаного саквояжа. Он был на­бит пачками наличных — защитные нити отчетливо свети­лись в индиговых лучах ультрафиолетовой лампы Гуса.

Крим полез было в саквояж, но вдруг замер. Ему в глаза бросились руки Квинлана, сжимавшие деревянные ручки. Кожа совершенно гладкая, большинство пальцев начисто лишены ногтей. Но самая блядская загвоздка заключалась в средних пальцах. Они были вдвое длиннее остальных и к тому же сильно изогнутые — настолько сильно, что кончик пальца огибал ладонь и упирался в запястье.

Ночную тишину прорезал еще один визг, после чего раз­далось нечто вроде рычания. Квинлан закрыл саквояж и вгляделся в тьму, скрывавшую заросли деревьев. Он пере­дал сумку с деньгами Гусу, а в обмен получил длинное ру­жье. После чего с невероятной мощью и скоростью рванул в сторону зарослей.