Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
– Во-вторых, глупостей не делай, пожалуйста, – с нажимом продолжила Галина Сергеевна, скрестив тонкие морщинистые пальцы на уровне груди. – Из города не убегай, в полицию не звони, про самоубийство и другие идиотские вещи даже не думай. Поняла?
– А что будет? Утопите меня? Или что?
– Речной царь разберется. Но, поверь мне, лучше не рыпаться. Я долго на этом свете живу, выдала замуж четверых его дочерей. Чего только не видала. Два раза подруги невесты выкобенивались, шли против судьбы… ох, как вспомню, так вздрогну. Поэтому не глупи. Это совет дружеский.
– Как же тогда ваши обещания по поводу администрации? Получается, вы уже четыре раза обещали, а сами до сих пор тут сидите, культурой управляете?
– Ты будь умницей – и сама все увидишь. – Галина Сергеевна улыбнулась на прощание и вышла.
Едва дверь закрылась, Надя бросилась к столу, к лежащему телефону, – центру жизни! – тут же проверила, есть ли сеть. Хотела позвонить Ранникову – где он, что с ним?.. – и обнаружила, что контактов его в телефоне нет. Номер удален, переписки в мессенджерах тоже. В социальных сетях он никогда не сидел, считал их изобретением для слежки.
– Твою мать… – Надя поняла, что номер наизусть не помнит. Этот навык остался в прошлом.
Бессильно порылась по вкладкам, заглянула в почту. В автоподписи у Ранникова стоял только городской рабочий. Личным он вообще не любил делиться.
Съездить к нему домой? Это ли не глупость, о которой только что предупреждала жаба? Плевать!
Сгребла в кучу несколько папок, вышла в коридор. В трех метрах от нее стояли двое мужчин в спортивных костюмах, облокотившиеся о стены. Братки смотрелись в здании администрации нелепо и чужеродно.
– Вам не велено выходить, – сказал один негромко. – Чтобы не натворить дел.
– Какое вы имеете право!.. – начала было Надя и осеклась.
Двери всех кабинетов вокруг были закрыты. Привычные звуки рабочего дня – перестуки клавиатур, щелканье компьютерных мышек, разговоры – исчезли. Администрация как будто опустела. Не было здесь никого, кроме Нади, братков и, может, еще нескольких человек, которые явно пришли не просто поработать.
– Идите к себе, – посоветовал мужчина, сбивая капли влаги ладонью с небритого подбородка. – Отдыхайте в тишине, пока возможно.
Она вернулась в кабинет, закрыла дверь на замок и в бессилии прошла несколько кругов от шкафа до стола. Из окна долетали звуки стройки. Взвизгнула пила. Надя задумчиво выглянула на улицу, перевесившись через подоконник. Второй этаж. Внизу – пышная клумба, рядом – береза с широкими ветками. А что, если…
Не творить глупостей. Вряд ли жаба угрожала просто так.
Отсюда были видны край набережной и часть гигантской головы водяного, от которой отражались яркие солнечные лучи.
Минувшая ночь что-то изменила в Наде. Раньше она бы забилась в уголок, порыдала, убедила бы саму себя, что все в порядке и так и надо. Смирилась бы. Но сейчас захотелось сломать к чертям установки, не подчиняться, пойти наперекор. Моренко, вон, смирился, и Надя поняла, что более жалкого человека она не видела в жизни никогда. Смирение выгрызло его изнутри, заменив силу воли, совесть и чувство достоинства на пустоту. Неужели Надя хочет так же? Просто остаться в тесном кабинете навсегда?
Она забралась на подоконник с ногами. Примерилась. Вниз метров пять. Если прыгнуть и ухватиться за ветки березы, то можно сильно замедлить падение, а там, внизу кусты, они смягчат удар. Если повезет.
Если повезет.
Прыгнула. Ветки и листья больно хлестнули по лицу, ослепив. За что-то ухватилась, пружинисто ударилась о ствол. Ладони обожгло, она поняла, что долго не удержится и что уже падает, падает. В уши забился горячий ветер. Потом был удар от приземления, не такой жесткий, как она боялась. В левой коленке что-то хрустнуло и заболело. Мелькнули небо, зелень, кусты, тропинка. Надя вывалилась из колючих веток кустарника на траву, тяжело и хрипло дыша. Выжила и вроде бы даже ничего не сломала. Тут же села, подтянув ноги. Коленка была красной и как будто распухшей, но боль терпимая. Теперь нужно не терять времени.
Вдалеке застучали молотки. Надя огляделась, ища взглядом мужчин в спортивных костюмах, но никого поблизости не увидела. Скорее всего, они не ожидали от нее такой прыти. Тогда она быстро поднялась, захромала к тропинке и спустилась к набережной. Тут было многолюдно. После вчерашнего дождя гулять вдоль реки выбралась, похоже, чуть ли не половина города. Галдели дети, гремели самокаты и велосипеды, мимо промчалась парочка на роликах. Надя погрузилась в шумную толпу, прихрамывая. Тут явно было безопасно. Теперь нужно дойти до микрорайона, где жил Ранников. Это минут двадцать вдоль реки, потом налево, к новеньким домам, и оттуда еще минут десять.
Надя сместилась к бетонным ограждениям. Волга текла лениво и неторопливо. Ветер принес густые речные запахи. Мысли тоже успокоились. Она вспомнила, как полчаса назад эта старая жаба выставляла ей условия и угрожала, и порадовалась своему безумному поступку. Оказывается, идти поперек легко и приятно…
Она даже остановилась, чтобы купить мороженое. Едва развернула упаковку, в кармане завибрировал телефон. Незнакомый номер. Надя сбросила, но позвонили вновь. Потом еще раз. Она все же взяла, не сбавляя шага. Сквозь шум людей вокруг расслышала только первую фразу:
– Ты что, самая умная?..
Жаба. Кто же еще?
– Галина Сергеевна, мне срочно нужно было проветриться, – ответила Надя, не дослушав. – Я погуляю и вернусь, обещаю. Ничего страшного. И вам хорошего дня.
Сбросила. Подумала даже швырнуть телефон в реку, но это было уже лишним.
Пока ела мороженое, дошла до нужного места и свернула с набережной в парк, который вел к новеньким пятиэтажкам. Людей стало меньше, но все лавочки оккупировали мамы с колясками. Больше всего сейчас Надя боялась остаться в одиночестве. Она не сомневалась, что, как только на нее никто не будет смотреть, появятся братки – и пиши пропало.
Коленка болела ощутимее, но Надя при этом чувствовала невероятную легкость. Стресс и безумие. Слабоумие и отвага. Как еще можно назвать ее поступок?..
Парк закончился, через дорогу раскинулся нужный микрорайон. Надя перебежала на красный, пока не было автомобилей, тут же нырнула между домов, за детской площадкой отыскала нужный подъезд и набрала номер квартиры на домофоне. Сердце колотилось. Через несколько гудков раздался голос жены Ранникова: «Да?»
– Это Надежда. Семен Алексеевич дома? – торопливо спросила Надя. – Откройте, мне с ним нужно пообщаться.
– В смысле? – удивилась Марта. – Сема уехал на работу, как обычно, в полвосьмого. Он что, не появился?
– Ой, он приходил, да. Уехал на обед… – затараторила Надя, прикрыв глаза. – Просто я забыла бумаги, срочные… Возможно, он
