Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
– Машина разбилась, я еле выбралась. Мы в лесу с дороги сорвались. Ты не видишь? – Надя приблизилась, показывая Ранникову свое лицо. – Раны, царапины, а? Ослеп?
– Куда вы ехали на ночь? Что делать ночью за городом? – повторил Ранников, ощупывая взглядом Надю. – Ты с ним…
– Трахалась? – вырвалось у Нади внезапное.
Ранников побледнел. Надя рассмеялась от злости и непонимания. Вот он – тупик. Оправдываться перед женатым мужиком, где была и куда ездила. Как будто его вещь, домашнее животное, которое должно сидеть дома и покорно ждать хозяина, пока тот нагуляется.
– Дура – и не лечишься, – пробормотал он. – Завтра на работу к девяти как штык. Там и поговорим.
Надя посмеялась еще с минуту, натужно, потом сказала:
– Ключи дай от моей квартиры. Потеряла где-то.
Ранников подчинился. Он все еще был зол, но, видимо, сообразил, что сейчас не время и не место. Пусть покипит, подумает. Она двумя пальцами заправила угол его рубашки в брюки, поправила галстук.
– Если тебе интересно, мы не трахались, – шепнула на ухо. – Он очень приятный человек, гений, между прочим. И не женат. А теперь отвези меня домой и, умоляю, больше не устраивай идиотских сцен ревности. Они тебя не красят.
Глава седьмая
С утра разбитое тело напомнило Наде обо всем произошедшем.
На бедрах вспухли синяки, руки были в царапинах и ссадинах, слева на подбородке кожа будто стесалась об асфальт. И еще мешки под глазами, глубокий порез на стопе, ноющие мышцы…
Она проснулась в десять, разглядывая потолок и пытаясь собрать мысли в кучу. Что из вчерашнего было правдой, а что – сном? Поискала телефон, но его не было. Села в постели, разминая виски пальцами.
Автомобильная авария – правда. Мертвецы в лесу – ложь. Галина Сергеевна – правда. Рассказ про речного царя – ложь. Ранников на крыльце отеля – правда. Кипел от злости, но довез ее домой и тут же умчался прочь, обещав выяснить отношения уже на работе.
Хотелось, чтобы было именно так. Но разобраться все же придется.
Она сходила в душ, неторопливо позавтракала, позволив мыслям свободно перетекать внутри головы, как ленивым ручейкам в лесу. На улице снова было ярко и солнечно, о минувшем дожде напоминали только редкие лужи во дворе.
Наде отчаянно хотелось поддержать в себе эту утреннюю легкость, чтобы не нужно было больше ни о чем думать, не бегать за Ранниковым, не помогать Моренко и не сталкиваться с жабой из администрации. Еще лучше, отстраненно подумала она, вернуться в Ярославль и начать жизнь заново. Вот так запросто. Порвать с прошлым, забыть это все как страшный сон. Главное – не бояться. Потому что она, кажется, все эти годы банально боялась. Можно перечислить, чего именно: остаться одной, никому не нужной, не найти нормальную работу, подтвердить мамины слова о том, что ничего в жизни не умеет и не добилась. Страх – вот что заставляло ее совершать глупые поступки, и чувствовать себя свободной только в пыльных коридорах администраций, и забрести в итоге в тупик.
Она оделась, размышляя о какой-то новой, еще не понятной ей жизни, вышла из квартиры и на лестничном пролете столкнулась с мужчиной в спортивном костюме. Он был из тех, вчерашних. Его сине-зеленый костюм промок насквозь, ботинки хлюпали от влаги, на лице со следами оспы и небритости скопились капли. Увидев Надю, он улыбнулся, обнажая редкие гнилые зубы, и сказал:
– Извините, сударыня, если напугал. Велено присматривать.
Голос у него тоже был какой-то гнилой.
Страх вернулся мгновенно. Надя прижалась спиной к двери квартиры, чувствуя, что теряет контроль над мыслями. Секунду назад почти весь вчерашний день казался сном, ложью. А теперь реальность свалилась на голову. Не сбежать.
– Вы кто? – выдохнула Надя и тут же добавила торопливо, неубедительно: – Я полицию вызову!
– Не вызовете, у вас телефона нету, – ответил мужчина. – Да не бойтесь. Мне велено просто быть поблизости, приглядывать. Чтоб не умотали в кювет, как ночью. Считайте, нет меня, нет.
Он взмахнул ладонями, окропив пол водой, поспешно заковылял куда-то за лифт, к мусоропроводу, и там затих. Надя видела только скрюченную тень, на которую в другой ситуации не обратила бы внимания.
Несколько секунд соображала, что делать дальше. Спрятаться в квартире? И что? Стучаться в соседние двери? Как это поможет? В конце концов торопливо побежала по лестнице вниз.
На улице было свежо, жара еще не вернулась. Впрочем, Надя почти не замечала ничего и никого. Разве что по дороге на работу несколько раз оглядывалась, пытаясь разглядеть среди прохожих мужчину в спортивном костюме. Того не было видно. Или удачно скрывался, или… показался?
Саму себя убедить не получилось. Мужчина был реальный. Значит, и все произошедшее тоже.
Она расслышала звуки перфораторов, грохот бульдозеров. На набережной проходили последние приготовления к открытию фестиваля. Или свадьбы.
Надя зашла в администрацию, в тишину.
– О, глазищи пожаловали! – ухмыльнулась женщина за окошком. – Постоянный пропуск задерживается что-то. Еще пару деньков придется потерпеть.
– Ничего, – буркнула Надя. – Справлюсь.
– Глядишь, и не понадобится, – сказала почему-то женщина, неприятно осклабившись.
Из темного нутра коридоров показался чиновник в дорогом костюме, со значком флага России на лацкане пиджака, держащий черный дипломат. Увидев у турникетов Надю, он тоже почему-то криво улыбнулся, будто знал ее сто лет. Кивнул. Надя машинально кивнула в ответ.
– Проходите, не задерживайтесь, – сказала женщина.
Надя протиснулась мимо чиновника, заторопилась к лестнице. Не удержалась – оглянулась: оба сверлили ее взглядами и улыбались. Тревога накинулась с новой силой.
Первым делом Надя постучалась в кабинет Ранникова, но тот был заперт. Вошла в свой и тут же угодила в объятия Галины Сергеевны. Ну, как в объятия. Старая чиновница обняла ее за плечи, завела внутрь и закрыла дверь. В кабинете было влажно и душно. Попахивало плесенью.
– Доброе утро, милочка, – сказала Галина Сергеевна. – Как головушка, как здоровье?
– Жива, – ошалело ответила Надя, попятившись к столу.
События вчерашней ночи вспыхнули с очевидной яркостью.
– Твой телефон. – Галина Сергеевна кивнула куда-то за Надину спину. – Мои ребята постарались, нашли там, у автомобиля. Не благодари. Я чего зашла. Во-первых, Ранникова твоего не будет, на звонки он ответить не сможет и все такое. Не пытайся, пожалуйста, смуту не наводи.
– Зачем он вам? Друг жениха? –
