Стивен Кинг - Бессонница

Лоис сзади потянула его за рукав, и он обернулся к ней. Она все еще улыбалась, но лихорадочная напряженность в ее взгляде делала выражение, застывшее на губах, подозрительно похожим на крик. За ней Конни Чанг и Розенберг шли обратно к зданию.

— Ты должен вытащить меня отсюда, — прошептала Лоис. — Я больше не выдержу. Я чувствую, что теряю рассудок.

[Ладно — нет проблем.]

— Ральф, я не слышу тебя… И я, кажется, вижу, как солнце светит сквозь тебя. Господи, я точно вижу!

[О… подожди-ка…]

Он сосредоточился и почувствовал, как мир вокруг него слегка вздрогнул. Цвета потускнели; аура Лоис, казалось, втянулась обратно под кожу.

— Лучше?

— Ну, во всяком случае, тверже.

Он слабо улыбнулся:

— Отлично. Пошли.

Он взял ее за локоть и повел обратно к тому месту, где их высадил Джо Уайзер. В том же направлении вели кровавые брызги.

— Ты нашел то, что искал? — Да.

Она тут же просветлела:

— Это здорово! Я видела, как ты поднялся… Знаешь, это было очень странно… все равно что смотреть, как ты превращаешься в фотографию оттенка сепии. А потом… мне показалось, я вижу, как сквозь тебя светит солнце… Это было очень странно. — Она строго взглянула на него.

— Погано, да?

— Нет… Не погано. Просто странно. А вот те жуки… Они были погаными. Фу!

— Я понимаю тебя. Но думаю, они по-прежнему там.

— Может быть, но нам предстоит еще долгий путь, чтобы выбраться из леса, правда?

— Ага… Путь обратно в Райский Сад неблизок… как сказала бы Кэрол.

— Ты только будь рядом со мной, Ральф Робертс, и не теряйся.

— Ральф Робертс? Никогда не слыхивал о таком. Нортон — вот настоящее имя.

И это, к его радости, заставило ее рассмеяться.

Глава 24

Они медленно шли через заасфальтированную стоянку, всю расчерченную желтыми полосами. Ральф знал, что сегодня вечером большая часть мест здесь будет занята. Прийти, посмотреть, послушать, себя показать… И самое главное, показать всему городу, а через него всей наблюдающей стране, что все чарли пикеринги на свете не могут тебя запугать. Даже то меньшинство, что не придет от страха, заменится охваченными болезненным любопытством.

Приблизившись к гоночному треку, они одновременно подошли и к краю «мешка смерти». Здесь он был плотнее, и Ральфу стало видно медленное круговое движение, словно «мешок смерти» был сделан из крошечных крапинок обуглившегося материала. Это было немного похоже на воздух над открытым мусоросжигателем, пронизанный жаром и частичками сгоревшей бумаги.

И до него доносились два звука — один, накладывающийся на другой. Верхний напоминал серебристое звяканье и вздохи. Такой звук мог бы издавать ветер, подумал Ральф, если бы он научился рыдать. Звук был не из приятных, но тот, что раздавался из-под него, вызывал активное отвращение — слюнявый, жующий шум, словно где-то рядом гигантский беззубый рот перемалывал большие куски мягкой пищи.

Когда они приблизились к темной, как бы состоящей из мелких частичек шкуре «мешка смерти», Лоис остановилась и испуганными виноватыми глазами уставилась на Ральфа. Голосом маленькой девочки она проговорила:

— Не думаю, что сумею пройти сквозь это. — Потом запнулась, сделала над собой усилие и наконец выпалила: — Знаешь, оно живое. Вся эта штуковина. Оно видит их. — Лоис указала большим пальцем через плечо на людей, толпящихся на стоянке, и сотрудников служб новостей, стоявших ближе к зданию. — И это погано, но оно видит и нас, а это еще хуже… потому что оно знает, что и мы видим его. Оно не любит, когда его видят. Когда чувствуют, еще ничего, но только не видят.

Теперь нижний звук — слюнявый и жующий, — казалось, превратился в почти различимые слова, и чем дольше Ральф вслушивался, тем больше уверялся, что так оно и было на самом деле.

[Воннтсюдаа. Убирайтесссь. Умааатвайте.]

— Ральф, — прошептала Лоис. — Ты слышишь это?

[Ненвшишу. Упппью. Сошшшрууу.]

Он кивнул и снова взял ее за локоть:

— Пошли, Лоис.

— Идти?… Куда?

— Вниз. До конца.

Мгновение она лишь молча смотрела на него, не понимая; потом лицо ее осветилось, и она кивнула. Ральф ощутил щелчок внутри себя — чуть сильнее, чем тот, похожий на взмах ресниц, который случился несколько секунд назад, — и вдруг день вокруг него прояснился. Туманный вихревой барьер перед ними растаял и исчез. Тем не менее они закрыли глаза и задержали дыхание, приблизившись к тому месту, где, как они знали, находился край «мешка смерти». Ральф почувствовал, как ладонь Лоис напряглась в его руке, когда она торопливо прошла сквозь невидимый барьер, а когда проходил сквозь него он сам, темный узел спутанных воспоминаний — медленная смерть жены, потеря любимой собаки в детстве, Билл Макговерн, согнувшийся и схватившийся рукой за грудь, — сначала, казалось, легонько окутал его мозг, а потом резко сжался, как сильная рука. Слух его заполонил тот серебристый всхлипывающий звук, такой постоянный и отдающий такой леденящей пустотой, как плач идиота от рождения.

Потом они очутились снаружи.

Как только они прошли под деревянной аркой, стоявшей на другом конце автомобильной стоянки (МЫ НА ГОНКАХ В БАССЕЙ-ПАРКЕ! — было написано на ней), Ральф подвел Лоис к скамейке и заставил ее присесть, хотя она яростно утверждала, что с ней все в порядке.

— Отлично, но мне самому нужно две-три секунды, чтобы снова собраться с силами.

Она убрала прядь волос с его виска и нежно поцеловала его в ямочку под ней:

— Отдыхай сколько хочешь, родной.

Отдых занял около пяти минут. Почувствовав, что может подняться на ноги без риска рухнуть на колени, Ральф снова взял ее за руку, и они вместе встали.

— Ты нашел, Ральф? Нашел его след?

Он кивнул:

— Чтобы увидеть его, нам надо подпрыгнуть уровня на два. Сначала я попробовал подняться наверх лишь так, чтобы видеть ауры, поскольку, мне кажется, это ничего не ускоряет, но — не сработало. Нужно чуть выше.

— Хорошо.

— Но нам надо соблюдать осторожность. Потому что когда мы можем видеть…

— Могут видеть нас. Да. И еще нам нельзя терять чувство времени.

— Точно. Ты готова?

— Почти. Думаю, мне сначала нужен еще один поцелуй. Сойдет и совсем малюсенький.

Улыбнувшись, он поцеловал ее.

— Теперь я готова.

— Ладно… Поехали.

Щелк!