Стивен Кинг - Бессонница

— Они идут к этим жукам! — яростно зашептала ему Лоис. — Мы должны остановить их, Ральф, мы должны!

— Ничего подобного мы не сделаем.

— Но…

— Лоис, мы не можем начать вопить про жуков, которых никто, кроме нас, не увидит. Это кончится дурдомом. Кроме того, жуки здесь не ради них. — Он помолчал и добавил: — Я надеюсь.

Они смотрели, как Киркленд и его хорошенькая знакомая вышли на лужайку и… попали прямо в желеобразную массу ползающих и извивающихся трилобитов. Один из них скользнул на начищенный мокасин Киркленда, выждал, пока тот не перестал на секунду двигаться, и взобрался на штанину.

— Мне вообще плевать на Сюзан Дэй, — говорил Киркленд. — Мы делаем репортаж о «Женском попечении», а не о ней… Кругом рыдают женщины в черных повязках.

— Осторожнее, Джон, — сухо произнесла женщина. — Ты проявляешь чувствительность.

— Вот как? Черт побери.

Жук полз к его ширинке. Ральфу пришло в голову, что, если бы Киркленду вдруг дали возможность увидеть то, что вскоре заползет ему на яйца, он, наверное, сошел бы с ума.

— Ладно, но обязательно поговори с дамами, ведающими местным отделением, — говорила продюсер. — Теперь, когда Гретхен Тиллбери нет, нас интересуют Мэгги Петровски, Барбара Ричардс и доктор Роберта Харпер. Харпер, по-моему, собирается играть сегодня роль Большого Шамана… или в данном случае ее лучше назвать Большой Шаманшей. — Женщина сделала шаг в сторону от дорожки, и один из ее высоких каблучков проткнул неуклюже ползущего жука. Из него брызнула радужная струя внутренностей и какая-то белая, как воск, масса, похожая на несвежее картофельное пюре. Ральф догадался, что белая масса состояла из яиц.

Лоис уткнулась лицом ему в плечо.

— И не спускай глаз с леди по имени Элен Дипно, сказала продюсер, делая еще шаг к зданию. Жук, проткнутый каблуком ее туфли, корчился и волочился за ней.

— Дипно, — произнес Киркленд и постучал костяшками пальцев себе по брови. — При этом имени у меня где-то звякнул колокольчик.

— Не-а, там просто перекатывается твоя последняя действующая клетка серого вещества, — сказала продюсер. — Она — жена Эда Дипно. Они живут раздельно. Если тебе нужны слезы, она — твой лучший шанс. Они с Гретхен Тиллбери были хорошими подругами. Может быть, особыми подругами, если ты понимаешь, о чем я.

Киркленд злобно оскалился — лицо его стало так не похоже на его облик перед камерой, что Ральф слегка растерялся. Тем временем один из жуков забрался на носок туфли женщины и пополз вверх по ее ноге. В беспомощном ужасе Ральф следил, как он исчезает под каймой юбки. Это было все равно как наблюдать за котенком, забравшимся под полотенце. И вновь, казалось, собеседница Киркленда что-то почувствовала; продолжая говорить о различных интервью во время выступления Сюзан Дэй, она потянулась и рассеянно почесала бугорок на юбке, добравшийся уже почти до ее правого бедра. Ральф не слышал глухой хлопок, который издало хрупкое, мягкое создание, когда лопнуло, но мог легко вообразить — вернее, казалось, не мог не вообразить. И еще он легко представил себе, как внутренности жука стекают по ее ноге в нейлоновом чулке, как гной. Они останутся там по крайней мере до ее вечернего душа — незримые и неощущаемые.

Теперь те двое начали обсуждать, как им лучше подать всю последовательность мероприятий «Друзей жизни» на сегодняшнем вечере… если, конечно, предположить, что что-нибудь состоится. Женщина полагала, что даже «Друзья жизни» не окажутся такими тупыми кретинами, чтобы появиться в Общественном центре после всего, что произошло в Хай-Ридж. Киркленд возражал, что невозможно недооценивать идиотизм фанатиков; люди, способные заварить такую кашу, представляют собой силу, с которой необходимо считаться. И все время, пока они разговаривали, обмениваясь колкостями, предложениями и сплетнями, все больше разбухших разноцветных жуков деловито взбиралось вверх по их ногам и туловищам. Один первопроходец одолел весь путь до красного галстука Киркленда и явно направлялся к его физиономии.

Внимание Ральфа привлекло какое-то движение справа. Он повернулся к дверям как раз вовремя, чтобы заметить, как один из техников ткнул приятеля локтем и указал ему на них с Лоис. Неожиданно Ральф совершенно отчетливо представил себе картинку, которую те наблюдали: двое людей безо всяких видимых причин находиться здесь (никто из них не носил черную повязку, и они явно не принадлежали к представителям средств информации) зачем-то торчали на краю парковочной площадки. Леди, которая один раз уже орала здесь, уткнулась лицом в плечо джентльмена… А сей джентльмен пялился как дурак в пустое пространство.

Тихо, одним уголком рта, как заключенный, обсуждающий побег в старой эпической ленте компании «Уорнер Бразерс» о тюремных злоключениях, Ральф сказал:

— Подними голову. Мы слишком привлекаем к себе внимание.

На мгновение ему показалось, она не сумеет этого сделать, а потом… она очнулась и подняла голову. В последний раз она посмотрела на кустарник, растущий у стены, — испуганный, брошенный против воли взгляд, — а потом отвернулась и решительно взглянула на Ральфа и только на Ральфа.

— Ты не видишь никаких признаков Атропоса, Ральф? Мы ведь здесь за этим, правда?… Чтобы сесть ему на хвост?

— Может быть. Наверное. Честно говоря, я даже не смотрел — слишком много тут всего другого. Думаю, нам нужно подойти поближе к зданию.

Ему не очень хотелось делать это, но казалось очень важным сделать хоть что-нибудь. Он чувствовал «мешок смерти» вокруг них, его мрачное удушающее присутствие, которое пассивно сопротивлялось любому действию. Вот с этим им нужно было бороться.

— Хорошо, — сказала она. — Я попрошу автограф у Конни Чанг и буду хихикать при этом как можно глупее. Сможешь это перенести?

— Да.

— Отлично. Поскольку если они и будут на кого-то глазеть, то только на меня.

— Придумано неплохо.

Он кинул последний взгляд на Джона Киркленда и женщину-продюсера. Они продолжали спорить о том, какие события могут заставить их прервать рутину вечерних новостей прямым репортажем, не подозревая о неуклюжих трилобитах, ползающих по их лицам. Один из них как раз медленно заползал в рот Джона Киркленда.

Ральф торопливо отвернулся и позволил Лоис потянуть себя к тому месту, где рядом с телеоператором Розенбергом стояла мисс Чанг. Он увидел, как эти двое сначала посмотрели на Лоис, а потом переглянулись. На одну треть этот взгляд состоял из удивления, а на две трети — из усталой покорности (вот подходит одна из них), — но тут Лоис на мгновение сильно стиснула его ладонь, словно говоря: Не обращай на меня внимания, Ральф, делай свое дело, а я займусь своим, и спросила самым своим восторженным «ах-неужели-это-может-быть» голосом: