Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Сколько бы я ни спрашивал, однако, Рейко-сан лишь угрюмо качала головой.

– Ты сказала, что на летних каникулах что-то произошло. Что это было?

– …Хороший вопрос, – Рейко-сан оперлась щекой на ладонь и погрузилась в размышления. Потом неуверенно нахмурилась и пробормотала, будто самой себе: – В то лето… умерла Рицко. Это значило, что оставаться дома ничуть не лучше… да, и тогда я поехала в лагерь на Йомияму…

– Лагерь?

Об этом я слышал впервые. Невольно я подался вперед.

– У вас они были? Лагеря на летних каникулах? Типа школьных выездов в горы?

– Ну, не в таком масштабе. Кажется, только наш класс поехал.

– А что такое этот «лагерь на Йомияме»?

– Я…

Рейко-сан замолчала, пытаясь подобрать слова. Бабушка, которая все это время сидела в стороне, слушая наш разговор, вдруг сказала:

– Она имеет в виду гору Ёми.

– …Что?

– Йомияма – так называлась гора. По ней и город назвали, когда он появился.

А… ну да, я вспомнил: к северу от города была гора, которая правда называлась «Йомияма». Мне это сама Рейко-сан рассказала. Точно – в апреле, когда навестила меня в больнице.

– Ее здесь так называют? «Гора Ёми»?[4]

– Да, – довольно кивнула бабушка. – В молодости мы с твоим дедом постоянно там лазали. С вершины виден весь город – потрясающее зрелище.

– Уааа, – вырвалось у меня, после чего я снова повернулся к Рейко-сан. – Значит, у вас на летних каникулах был лагерь на горе Йомияма. И ездил туда только класс три-три?

– …Да, – ее лицо оставалось напряженным. Она продолжила, запинаясь: – Там у подножия есть маленькая гостиница. Ее владелец раньше учился в Северном Ёми и подарил ее школе. И поэтому время от времени ее занимали для школьных выездов и разных других целей. Когда мы туда поехали, классный руководитель собрал ребят и…

– И что произошло? – нетерпеливо спросил я. – Там что-то произошло, в лагере?

– …Кажется, да, – Рейко-сан убрала руку от щеки и медленно покачала головой. – Я просто не могу вспомнить. Я уверена, что-то там было, но что именно…

– Вот как…

– Разочаровала я тебя, да? Извини, – и Рейко-сан испустила страдальческий вздох.

– Не, ничего, – прошептал я, не в силах произнести вслух: «Пожалуйста, не извиняйся».

Я испытывал в отношении всего этого самые разные чувства, но когда я видел, как Рейко-сан страдает, мне тоже становилось больно. Кроме того…

В конце концов, все это было пятнадцать лет назад, тем более – те события относились к «катастрофам». Поскольку Рейко-сан была вовлечена в них непосредственно, ничего удивительного, что у нее такой туман в памяти.

Расспрашивать ее дальше, похоже, бесполезно. Однако у меня все равно появилось слабенькое, но ощущение, что я подбираюсь к разгадке.

Надо будет расспросить Тибики-сана. И узнать его мнение.

С этим планом в голове я снова обратился к Рейко-сан:

– Все в порядке, можешь не волноваться, – и я неуклюже улыбнулся. – Не напрягайся так сильно, Рейко-сан. Все нормально.

4

Утро пятницы, 17 июля.

Накануне мои ночные кошмары наконец-то прекратились. Может, из-за саркастичных слов Тэсигавары, а может, я сам чуть успокоился. В любом случае, перед Тэсигаварой за мной должок.

– Вы Сакакибара-кун, да?

Кто-то обратился ко мне, когда я шел в школу и уже приближался к ее воротам.

Голос был незнакомый, мужской, доносился он спереди. Я удивленно взглянул на человека, которому он принадлежал. Ко мне направлялся мужчина средних лет; я его раньше уже видел. Его лицо расплылось в доброжелательной улыбке, и он приветственно взмахнул рукой.

– Эээ, а вы… – быстренько покопавшись в памяти, я извлек оттуда его имя. – Оба-сан, да? Из полиции Йомиямы.

– Польщен, что вы меня запомнили.

После гибели Мидзуно-сан меня в учительской допросили два следователя. Этот круглолицый был старшим из них.

– Ээ… я могу вам чем-то помочь?

– О, нет, я просто увидел знакомое лицо и подумал, ну вы понимаете.

– Вы здесь из-за того, что случилось с Кубодерой-сэнсэем в понедельник? Вы это тоже расследуете, да? – я задал вопрос в лоб.

Улыбка исчезла с круглого лица следователя, и он кивнул.

– Да. Вы ведь были свидетелем того происшествия, верно?

– …Угу.

– Должно быть, для вас это было настоящим потрясением. Чтобы ваш учитель так внезапно…

– Да.

– Мы рассматриваем случившееся как самоубийство. Обстоятельства не оставляют места для подозрений. Под вопросом остается лишь мотив самоубийства.

– Ну, ходят слухи. Что мать Кубодеры-сэнсэя не вставала с постели и что он…

– Что, это уже разошлось?

Губы полицейского изогнулись в грустной улыбке. Но кто знает, какие мысли прятались за этой улыбкой; во всяком случае, дальше он мне стал рассказывать все тем же своим обычным более-чем-нужно-умиротворяющим тоном.

– По-видимому, после убийства матери ваш учитель до самого отправления в школу точил нож, которым впоследствии покончил с собой. Причем очень энергично. Признаки этого мы обнаружили на кухне. Таким образом, возникает очень странная картина – куда боле странная, чем мы себе представляли.

– …

– Кого бы мы ни расспрашивали, все характеризовали Кубодеру-сэнсэя как очень серьезного, спокойного человека. И вдруг он ни с того ни с сего сделал все то, что сделал. Это действительно очень странно.

– …Да уж.

Чего этот сыщик пытается добиться, поймав меня в таком месте? Что он хочет из меня вытянуть? Едва я так подумал, как вдруг –

– Несчастный случай месячной давности, приведший к гибели Санаэ Мидзуно-сан, – неожиданно произнес он. – Несчастный случай двухмесячной давности, приведший к смерти Юкари Сакураги-сан. И гибель ее матери в автокатастрофе в тот же день.

– Мм, что?

– Я изучал все эти происшествия и не нашел никаких разумных объяснений, кроме чистой случайности. А поскольку нет ни малейших признаков грязной игры, нам незачем в это лезть.

– …А.

– И тем не менее – как бы это сказать? Эти происшествия не выходят у меня из головы. Я слышал, в прошлом месяце еще один мальчик умер, правда, от болезни. Некто Такабаяси-кун. В общем, факты таковы, что за очень короткий период времени лишилось жизни довольно много людей, так или иначе связанных с одним и тем же классом средней школы. Пытаться не обращать на это внимания – пустая трата сил. Вы со мной согласны?

Пока следователь говорил, он неотрывно смотрел мне в глаза. Но я лишь промямлил «ну…» и склонил голову набок.

– Поскольку я не мог выбросить это дело из головы, я начал расспрашивать людей, – продолжил он. – Исключительно из личного интереса.