Стивен Кинг - Дьюма-Ки

Я велел Джеку остановить «мерседес», вылез из машины, нашел в багажнике чистые тряпки. Воспользовался одной, чтобы протереть дворники и стекло, предварительно надев садовую рукавицу (из принесенных Уайрманом), а волосы закрыв бейсболкой. Как выяснилось, гусеницы были самыми что ни на есть обычными: пачкающие, но не сверхъестественные.

– Неплохо, – сказал Джек в приоткрытую водительскую дверцу. – Я открою капот, чтобы мы смогли посмотреть… – Он замолчал, глядя мне за спину.

Я повернулся. Увидел взломанный асфальт, переплетенные лианы, а чуть дальше, в тридцати ярдах от меня, дорогу гуськом пересекали пять лягушек размером со щенка кокер-спаниеля. Первые три – ярко-зеленые, какие, наверное, и не встречаются в природе, четвертая – синяя, пятая – блекло-оранжевая (возможно, была красной, пока не выцвела). Все они улыбались, но в улыбках этих чувствовалась неестественность и усталость. Прыгали они медленно, словно лапки отказывались им служить. Как и рысь, добравшись до кустарника, лягушки исчезли в нем.

– И что это было? – спросил Джек.

– Призраки, – ответил я. – Остатки могучего воображения маленькой девочки. И, судя по их виду, долго они не протянут. – Я вернулся на пассажирское сиденье. – Поехали, Джек. Пока еще можно ехать.

«Мерседес» пополз дальше. Я спросил Уайрмана, который час.

– Начало третьего.

Мы смогли доехать до ворот первого «Гнезда цапли». Я бы никогда не стал на это спорить, но – смогли. Джунгли на последнем участке просто перекрыли дорогу – ветви баньянов и виргинской сосны, со свисающими серыми бородами испанского лишайника, – но Джек взломал эту растительную стену «мерседесом», и мы выехали под чистое небо. Вот здесь природа полностью расправилась с твердым покрытием, так что этот участок дороги превратился в проселок, но «мерседес» справился, пусть его и немилосердно трясло по пути к двум каменным столбам, что стояли выше по склону. Громадная неровная зеленая изгородь, высотой добрых восемнадцать футов и бог знает какой ширины, уходила в обе стороны от столбов и уже начала выбрасывать зеленые щупальца вниз, к джунглям. Сохранились и ворота, ржавые и приоткрытые, но я не думал, что «мерседес» сможет протиснуться в просвет.

Конец дороги у самых ворот охраняли высоченные казуарины. Я огляделся в поисках птиц, летящих лапками вверх, но ни одной не увидел. Не заметил, правда, и таких, кто летел бы, как положено, а вот жужжание насекомых я слышал.

Джек остановился у ворот, сконфуженно посмотрел на меня.

– Наша старушка туда не пролезет.

Мы вышли из автомобиля. Уайрман остановился, чтобы получше разглядеть древние таблички, закрепленные на каменных столбах. На левой была гравировка: «ГНЕЗДО ЦАПЛИ». На правой – «ИСТЛЕЙК», а ниже кто-то нацарапал целую фразу, похоже, острием ножа. Изначально она наверняка была почти незаметна, но с годами царапины заполнил лишайник, так что фраза стала выпуклой: «Abyssus abyssum invocat».

– Представляешь себе, что это означает? – спросил я Уайрмана.

– Представляю. Эти слова часто слышат молодые адвокаты, только-только сдавшие экзамены. Вольный перевод: «Одна ошибка ведет к другой». Дословный: «Бездна бездну призывает»[179]. – Он мрачно посмотрел на меня. – Подозреваю, это итог, который подвел Джон Истлейк, навсегда покидая первое «Гнездо цапли».

Джек протянул руку, собираясь коснуться нацарапанной фразы, но в последний момент передумал.

Это сделал за него Уайрман.

– Вердикт, господа… и вынесен языком закона. Пошли. Закат в девятнадцать пятнадцать, плюс-минус несколько минут, а дневной свет мимолетен. Корзинку для пикника будем нести по очереди. Она чертовски тяжелая.

xi

Но прежде чем куда-то пойти, мы остановились у ворот, чтобы внимательно рассмотреть первый дом Элизабет на Дьюма-Ки. У меня вид этого дома в первую очередь вызвал страх.

Где-то в глубине сознания уже сложился четкий план действий: мы входим в дом, поднимаемся наверх, находим комнату Элизабет, где она спала в те далекие дни, когда все звали ее Либбит. А потом моя ампутированная рука, в узких кругах известная как магический экстрасенсорный компас Эдгара Фримантла, приведет меня к оставленному в доме сундуку (а может, к более неприметному фанерному ящику). Внутри будут рисунки, недостающие рисунки, которые подскажут, где находится Персе, и откроют тайну текущего стола. И все до заката солнца.

И все бы с этим планом было хорошо, да только возникла одна проблема: верхних этажей «Гнезда цапли» больше не существовало. Дом стоял на открытом всем ветрам холме, вот их и снес какой-то давнишний ураган. Первый этаж остался, но стены полностью исчезли под серо-зелеными лианами, которые обвивали даже колонны перед парадным входом. Испанский мох свешивался с карнизов, превратив веранду в пещеру. Вокруг дома кольцом лежали куски оранжевой черепицы – все, что осталось от крыши. Они торчали, словно гигантские зубы, среди моря сорняков, в которое превратилась лужайка. Последние двадцать пять ярдов усыпанной дробленым ракушечником подъездной дорожки захватил фикус-душитель. То же произошло с теннисным кортом и детским домиком. Лианы вскарабкались по стенам похожей на амбар постройки за кортом и цеплялись за уцелевшие кровельные плитки детского домика.

– Что это? – Джек указывал в проем между особняком и теннисным кортом. Там под лучами послеполуденного солнца блестел прямоугольник зловещей черной жижи. Оттуда по большей части и доносилось гудение насекомых.

– Сейчас? – спросил Уайрман. – Думаю, дегтярный колодец. А вот в Ревущих двадцатых[180], полагаю, семья Истлейков называла это место бассейном.

– Представляю себе купание в нем. – Джека передернуло. Бассейн окружали ивы. Далее виднелись заросли бразильского перца и…

– Уайрман, это банановые деревья? – спросил я.

– Да, – кивнул он. – И, наверное, там полно змей. Бр-р-р. Посмотри на запад, Эдгар.

С той стороны «Гнезда цапли», что выходила на Залив, сорняки, лианы и другие ползучие растения, захватившие лужайку Джона Истлейка, уступали место униоле. Сильный ветер и открывающийся прекрасный вид навели меня на мысль, что во Флориде не так уж много мест, возвышающихся над уровнем моря. А здесь мы стояли достаточно высоко, чтобы весь Мексиканский залив лежал у наших ног. Дон-Педро-Айленд расположился слева от нас, справа Кейси-Ки окутывала серо-голубая дымка.

– Раздвижной мост по-прежнему поднят. – В голосе Джека слышалось веселое изумление. – На этот раз у них серьезные проблемы.