Самая страшная книга 2025 - Юлия Саймоназари
Люблю тебя.
Мама из прошлого».
Кира срезала толстый слой клейкой ленты с небольшого футляра. Внутри лежал красочный дневник с анкетами для школьных друзей. От влаги страницы разбухли.
Солнце уже распаляло едва начавшийся день. В воздухе пахло травой и плавленым асфальтом. Кира положила «сокровище» на деревянное крыльцо в надежде, что за день оно высохнет.
Она вышла со двора и подошла к машине. За последние несколько дней Кире приходилось трижды приезжать сюда, поэтому она решилась на временный переезд. Достала с заднего сиденья тяжелую коробку и поволокла во двор.
Просмотрев больше половины записей, она поняла, что идею с клипом для папы придется оставить. Папы попросту не было на видео. Если он и появлялся в кадре, то лишь мимолетно и оставался безучастным к происходящему.
Зато было много мамы и Киры. Мама поет песенки. У нее изумительный голос. Мама рассказывает полугодовалой дочери истории, а девочка слушает, затаив дыхание. Мама моет Киру в пластиковой ванне. Мама гуляет с дочерью по осеннему парку. Мама учит Киру ходить. Мама учит ее разговаривать. Мама… Мама плачет. Уставшие глаза безразлично сверлят пустоту, пока ребенок карабкается по ее руке и пытается встать. Под ними набухают серые мешки. Прическа требует парикмахера. Мамина кожа долгие месяцы не видела макияжа. Платья меняются все реже. На них пятна, посаженные еще на прошлых записях. Мама… Мама стареет на глазах.
– Неудивительно, что ты… что все это случилось, – пробормотала Кира.
Она наблюдала, как тоска пережевывает мать, а затем проглатывает без остатка. Включила для сравнения первое видео и поразилась разнице. Перед ней были два разных человека: одна – счастливая будущая мать, красивая, остроумная, веселая, вторая – утонувшая в бытовых мелочах, неопрятная, похудевшая, постаревшая женщина с болезненным взглядом.
На следующей записи мама, судя по всему, забыв, что камера включена, сидела на полу, прижав к себе спящую дочку. Она тихо напевала какую-то до боли знакомую мелодию, вонзив взгляд в точку на стене. По щекам ее катились слезы.
Кира нажала на кнопку «Stop» и перевела взгляд на блокнот. На странице она оставила лишь четыре таймкода. Посмотрела на часы. Нужно было собираться в больницу, к папе.
– К черту, – выдавила Кира. – Не сегодня.
Она встала и пошагала к спальне родителей. Прошла мимо детской. Воспоминания исказились. Раньше она не замечала этого, потому что не знала другой жизни, но теперь вспомнила, как часами ждала отца с работы. Представила себе, каково было бы, если бы мама не сорвалась.
Кира зашла в комнату с двуспальной кроватью. Стрельнула взглядом в потолок и тут же отвела его. Еще до ее рождения отец ввинтил огромный крюк, чтобы подвесить кроватку. Крюка на месте не осталось, но замазанное пятно бросилось в глаза. Воображение нарисовало маму, раскачивающуюся в петле. Интересно, она сделала это прямо на глазах у дочери?
Она бросилась назад, стремительно прошла в коридор и остановилась у одноногого столика у самой двери. Раньше на нем стоял телефон. Сейчас осталась лишь записная книжка отца. Кира пролистала несколько страниц, нашла нужный номер.
Когда ей было пятнадцать, дядя Саша рассказал, как сидел с ней несколько дней после маминой смерти, потому что папа не мог.
– Да? – отозвались с той стороны.
– Дядя Саша? Здравствуйте. Это Кира. Еще помните такую?
– Кира? Что-то случилось?
– Нет! – Она глупо усмехнулась. – Я не сильно вас отвлекаю? Хотела задать вопрос. Это не срочно. Только если у вас есть время.
– Конечно, Кира. Что случилось?
– Я не хочу спрашивать об этом папу. Ему сейчас не до того.
– Это уж точно, – согласился дядя Саша. – Спрашивай. Ты можешь звонить мне в любое время.
– Спасибо. Ну, в общем… Мне бы хотелось знать… Мама… Она сделала это у меня на глазах?
На той стороне повисло молчание.
– Дядя Саша?
– Да. Я тут. Извини. Мы не знаем этого, Кира. Надеюсь, что нет, но исключить этого не можем.
– Отец ничего об этом не рассказывал?
– Наверное, рассказывал. Но не мне. Сама ведь понимаешь: это не то, о чем треплются направо и налево. А что случилось?
– Ничего. Просто я разбираюсь со старыми вещами. Тут много маминых фотографий. Мне хотелось бы узнать, почему она это сделала.
– Она была больна.
– Да, но… – Кира не решилась закончить. Выдержала паузу и сказала: – Спасибо, дядь Саш. Отцу не говорите только. Не хочу, чтобы он волновался.
– Не скажу. Но ты звони, если что. Как он? Что говорят врачи?
* * *
– Сегодня у меня для тебя особый подарок, – сказала мама, глядящая в камеру, не моргая. Ее глаза распухли от слез. Под ними нависли натертые до красноты мешки. – Я… Нет – мама, мама из будущего не сможет тебе помочь. Надеюсь, что и не придется.
Кира нахмурилась. Она схватила блокнот и написала таймкод и номер кассеты на чистой странице.
– Господи! – простонала мама.
Она облокотилась на столешницу, подперла подбородок ладонью и снова расплакалась. Спохватившись, подошла к камере и выключила ее.
В следующем кадре она улыбалась.
– Так… На чем я остановилась? Ах да! Особенный подарок. Чтобы его найти, придется постараться. Помнишь, где мы с тобой любили гулять?
Кира, конечно, не помнила.
– Там, перед входом в парк есть заброшка. Старый частный дом, в котором никто не живет уже лет пять.
Мама подняла рисунок и показала в камеру. Кира сделала снимок экрана, поставила на паузу. Она поняла, какое место имела в виду мама, и обреченно вздохнула. Заброшку давным-давно снесли. На ее месте вырос коттедж.
– Я зарою его глубже, чем обычно.
Мама достала из шкафа что-то вроде тубуса, вытащила крышку, схватила газету, скрутила ее в рулон и стала проталкивать внутрь. Потом долго и тщательно перематывала тубус клейкой лентой.
– Что? – нахмурилась Кира.
– Надеюсь, что меня не поймают. Будет странно, если люди увидят мамашу с коляской на заброшке.
Кира перемотала запись на несколько минут назад. Если что-то и было между страницами газеты, то на записи рассмотреть этого не удалось.
А что, если?..
Она стала просматривать запись с экрана на лэптопе. Через несколько минут записала в блокноте название газеты, номер и дату выпуска. Она зашла на сайт издательства, но архива там не было.
– Черт! – пробормотала Кира и схватила сумочку.
Уже у двери она развернулась и вошла гостиную. Вдруг есть еще что-то?
Однако она ошиблась. Остаток пленки занимали мамины обычные дела: игры с дочерью, которая уже не умолкала, готовка,
