Сефира и другие предательства - Джон Лэнган
Мой разговор с дурно пахнущим человеком – мужчиной в белом костюме и красных туфлях, человеком с черными дырами вместо зрачков, – по-прежнему остается в моей памяти ярким, как и на утро последовавшего после него дня. В течение долгого времени он наполнял меня ужасом черной глубины, грозившим вот-вот перерасти в панику, несмотря на прием успокоительных лекарств. Ни эти лекарства, ни алкоголь, ни другие запрещенные препараты, ни какая-либо их комбинация, не несли покоя, а воскресные посещения церкви казались мне слишком незначительными и запоздалыми. Пастор, правда, нравилась мне, а прихожане были дружелюбны, и этого казалось достаточно, чтобы продолжить посещения, несмотря на то, что даже сидя среди них я оставался глубоко уверен в своем неизбежном проклятии на вечные муки.
Наверное, я научился жить с мыслью о том что меня ждет в конце пути. Мне очень хотелось верить, что смогу избежать этого, что мне простят причастность к крушению Сониной жизни, какова бы ни была ее судьба. Но именно эта причастность требует, чтобы я отвергал любое проявление милосердия, мне предложенного. Моя вина перед Соней безмерна, и меньшее, что могу сделать, – это не уклоняться от ответственности за это. И когда в конце концов мое сердце остановится, мне предстоит вторая встреча с человеком, от которого разило тухлыми яйцами и уксусом, который носил в себе души проклятых. Я окажусь с ним в той крошечной комнатенке, которая суть Вселенная, в которой мы будем разговаривать, пока он не велит мне залезть на грубый стол, разделяющий нас, для того, чтобы он начал налагать на меня наказание, которого я заслуживал.
Заметки о сюжетах
В определенный момент после публикации моего предыдущего сборника я начал подбирать рассказы, которые можно было бы собрать для новой книги. Отчасти потому, что в последние годы результаты моей работы возросли, я больше задумывался о цифрах, чем о темах. Я решил, что соберу восемь или девять сюжетов, начав с «В Париже, в пасти Кроноса» и продолжив чем-то вроде «Во тьму без страха» или, может быть, «Дети Клыка». Но когда я перечитывал рассказы, которые написал за годы, минувшие после завершения работы над сборником «Широкое плотоядное небо», я понял, что пять из этих историй возвращали меня неустанно, даже навязчиво, к теме предательства, представляя и рассматривая ее в самых разнообразных контекстах, прежде чем я в сюжете переходил к другим проблемам. (Эта тема всплыла в рассказе «Бор Урус», который как я решил, должен занять место в этой группе.) Для меня сразу стало очевидным, что секстет этих рассказов и станет моим следующим сборником. Тут я вспомнил, что в моих файлах осталась неоконченной повесть о женщине, преследующей демона, с которым ей изменил муж, – эту историю я мог бы завершить и добавить в сборник как отдельный рассказ. Было ясно, что главной темой моего третьего сборника должно стать предательство, измена. Чем больше я об этом думал, тем чаще вспоминал еще одну незаконченную историю, хранящуюся в моих файлах, – ее рассказчик, совершив предательство, лицом к лицу встретился с Дьяволом. Изначально я был против включения в сборник второго оригинального рассказа, опасаясь, что на его завершение уйдет слишком много времени, но в какой-то момент решил, что без этой истории книга покажется неполной, и поэтому после консультации с моим издателем Дерриком Хасси я приступил к нему.
Для меня своего рода сюрприз – распознать тему, которая так явно пронизывает твою работу. Обычно это происходит так: кто-то другой сообщает тебе, мол, ну ты понимаешь, что ты писал о «Х», после чего я в задумчивости оглаживаю бороду и молвлю: «О да, ты абсолютно прав». На протяжении многих лет читая курс лекций по «Аду» Данте и ссылаясь на него практически на всех своих занятиях, я обсуждал грех предательства как самый серьезный в видении автором «Ада», поскольку он извращает качества, присущие человечеству, – убеждение, которое для меня становится все более весомым, чем старше я становлюсь. Продолжая творить в жанре литературы ужасов, я пытался глубже изучить внутренний мир своих персонажей, исследовать самые потаенные уголки их психики, особенно в том, что касается их взаимоотношений друг с другом. Если, как я полагаю, ужас затрагивает те моменты, когда почва уходит из-под ног, когда эпистемологическая основа, на которой, как нам кажется, мы так прочно стоим, рушится под нами, тогда один из способов, которым мы можем испытать это, познать на себе, – это наши отношения с другими, особенно с теми, кто к нам ближе всех. Несомненно, для вымысла это благодатная почва, и если она не занимает столь заметного места в каждом из моих рассказов, написанных позднее тех, что собраны здесь, то все же повторяется в достаточной степени регулярно. Вместе с тем, у меня такое впечатление, что в этих рассказах я мусолю одну и ту же тему.
Что же касается заметок, следующих ниже, я по-прежнему люблю такие вещи: мне нравится иметь возможность услышать, что говорят о своей работе другие писатели. Если вам тоже – добро пожаловать. Если нет – продолжайте идти своим путем и избегайте неприятностей.
«Сефира». Мой первый роман «Дом окон» с трудом нашел издателя, как и второй – «Рыбак». После того, как мой агент сообщила мне о последнем отказе, опять же по причине излишней литературности, я отправил ей полное разочарования электронное письмо, в котором говорилось: «Будь это роман о чертовом охотнике на вампиров, они бы его взяли». На что последовал незамедлительный ответ Джинджер: «Нет – если бы об охотнике на суккубов», развеселивший меня и мою жену, когда я рассказал ей об этом. Какая жуткая, отвратительная идея для рассказа. Какой пример упрощения, примитивизма, небылицы сенсации ради. Однако, как это
