Академия теневых заклинаний - К. Ф. Брин

Все время, пока я шла по проходу, меня сопровождали смешки и ухмылки. Если бы не головная боль и предупреждение Джареда, я бы с удовольствием отвесила им хороших затрещин.

Когда я приблизилась, Итан поднял голову, место рядом с ним пустовало. При виде меня в его темно-синих глазах мелькнула тень. Его взгляд опустился на мою руку, затем скользнул к бедру, после чего он вновь уставился в окно.

– Привет, старшина. – Я уселась рядом с ним.

– Уайлд! – Пит, сидящий позади меня, взволнованно придвинулся к моему креслу. – Ты в порядке? Что на самом деле случилось? Потому что не может быть…

Я взмахом руки прервала его тираду.

– Хороший вопрос, Пит. Потому что мое последнее воспоминание – как я бросаюсь на помощь Итану.

Тут я немного приврала, но не стала исправляться.

Итан резко обернулся ко мне, его лицо омрачило замешательство.

– Бросаешься мне на помощь? – переспросил он. – Он не преследовал меня, он… – В его глазах вновь мелькнула тень, беспокойство шевельнулось в глубине, а потом он отвернулся. – Тебе не следует затевать драки с руководством, Уайлд. Теперь ты знаешь почему.

– Иначе можно огрести по полной, – добавила Уолли глубоким голосом Уолтера Кронкайта.

Я сжала кулак и наклонилась к Итану. Меня переполняла такая злость, что следующие слова я, как бы отвратительно это ни выглядело, прорычала:

– Сначала одной фразой ты подтверждаешь мою историю, а потом другой выставляешь ее полной ерундой. Где правда?

Итан стиснул челюсти, затем с раздражением и досадой махнул рукой. Значит, мы были с ним заодно.

– Просто забудь о том, что произошло, Уайлд, – тихо, чтобы только я слышала, произнес он. – Забудь, ладно? Все намного серьезнее. С некоторыми людьми шутки плохи. Я знаю это. Так что забудь, и мы пройдем испытания. Сейчас нам важно только это. Все остальное устроится само собой.

– Ты издеваешься надо мной? – В эту секунду автобус вздрогнул и тронулся с места, в салоне поднялся гул голосов, пытающихся перекричать звук мотора. Остальная команда подалась вперед, чтобы лучше слышать нашу с Итаном перепалку. – Те ребята до сих пор числятся пропавшими, а мы были и находимся до сих пор на верном пути. Мы можем их освободить, я уверена. Или, по крайней мере, найти того, кто ответственен за их похищение. – Освободить их? Почему я так сказала? Голова раскалывалась от боли, и я, превозмогая ее, сжала пальцами переносицу.

Лицо Итана вновь стало невозмутимым.

– Что последнее ты помнишь?

Я неторопливо рассказала ему все, что помнила, хватаясь за туманные воспоминания, точно артритик – за маленькую золотую монетку. Как только я дошла до места, где Адам велел мне бежать, Уолли громко ахнула.

– Это ведь угроза, да? – спросила она. – За всем этим стоит он? В результате слежки за Джаредом мы ничего не обнаружили, ни единой зацепки. Он все время сидел в столовой и читал книгу.

Итан поджал губы и, слегка покачав головой, отвел глаза.

– У Адама есть шар памяти Этель. Вот и все.

На поверхность моего сознания всплыли обрывки воспоминаний. Они касались нашего с Итаном разговора. Как открыть глазное яблоко… Ближайшие родственники…

– А что из последнего помнишь ты? – поинтересовалась я у него. Образовавшаяся в моей памяти черная дыра расстраивала до слез. Я чувствовала, что у меня есть ключ ко всем загадкам, только он потонул в вязкой черноте времени.

…вязкая чернота взбирается по его ногам…

Итан, прервав мой поток воспоминаний, произнес:

– Я помню, как надрал тебе зад и ударил Теневыми ножами, которые никогда не смог бы раздобыть самостоятельно, – пробормотал он настолько тихо, что я даже усомнилась, не послышалось ли мне. Когда автобус остановился, он столкнул меня с сиденья – только он был способен на такое, – так как я сидела, схватившись руками за голову в попытке унять глухой стук. Не помогло. – Оставь это дело в покое, Уайлд. Будь начеку и не высовывайся, иначе из-за тебя все погибнут. Совет от друга.

– От друга, да неужели? – Я ткнула его под ребра, не отставая от него ни на шаг. – С каких это пор мы стали друзьями?

– Ни с каких.

Итан выскочил из автобуса и направился к пятым, последним воротам. Дома Чудес. Волшебства. Как и в случае с Домом Ночи, внешний вид ворот безошибочно говорил об их принадлежности к Дому Чудес. Блестящий серебристый металл подчеркивало золото длинных изогнутых шпилей, напоминающих витиеватые розы. Я предположила, что представителям этого дома не позволят использовать простое стекло. Но даже красота и искусность ворот не могли переключить мое внимание от сложившейся ситуации. А именно от потери памяти.

– Что у вас двоих происходит? – поинтересовался Орин, подплывая ко мне. – Факты не сходятся. Да и Итан явно врет. Я носом это чую.

Пит кивнул и добавил: «Я тоже».

– Знаю. Но не могу… – Я стиснула зубы. – У меня провал в памяти.

– Так он знает? Итан знает, что ты не помнишь?

– Да. Он знает, но не говорит.

Орин уставился на изысканно украшенные ворота, возвышающиеся перед нами. Потом молча кивнул. Пит встал с другой стороны от меня, а рядом с ним – Уолли.

– Нам нужно выбить из него правду.

– Да, – ответила я, щелкнув костяшками пальцев. – Так мы и сделаем.

– Но только после испытания. Он нужен нам, – вмешался Пит. Орин и Уолли качнули головами в знак согласия. Они были правы.

Я сделала глубокий вдох в попытке унять досаду, злость и страх перед тем, что произошло за тот канувший в забвение отрезок времени.

– Верно. После испытания. – Я прижала руку ко лбу. Мы как раз поравнялись с Итаном. – А еще нам нужно пообщаться с Кольтом. Выяснить, пропало ли что-то еще из комнаты Этель. – Я огляделась по сторонам в поисках его команды.

Ребята обменялись многозначительными взглядами. Но только Итан решил сообщить мне новость:

– Его нет. Он пропал. В тот день так и не пришел к нам в комнату и у себя не появлялся. – Говоря это, он не смотрел на меня. – Мы ничего не можем поделать. Нам остается только пройти это испытание и жить дальше.

Глава 12

Интересно, у меня не будет перелома челюсти от того, как сильно я стискивала зубы? С Итаном творилось что-то неладное. Он выглядел… сломленным. Как сдувшийся парус. Его напыщенное высокомерие исчезло, и на смену ему пришло пустое равнодушие. Что бы ни напугало его, он