El creador en su laberinto - Андрей Миллер
Батя мой был тем ещё козлом и мало что сделал для сына — ну, кроме того, что кончил в мою матушку. Однако пересказ истории Барнетта про инопланетян застрял в моих мозгах на годы. И в 1968 году я был одним из первых в Америке одержимых всей этой «теорией заговора» про тайные делишки правительства с инопланетянами.
Я и «Семье» об этом постоянно рассказывал. Выносил им мозг на тему внеземной жизни и того, что власти о ней прекрасно знают, а раз скрывают информацию — то это совершенно неспроста. Никто меня особо не слушал. Чарли так и вовсе затыкал.
— Достали твои упоительные истории, Рорк! Невозможно слушать этот бред. Хелтер Скелтер тут ни при чём. А правительство ничего не стоит. Скоро все правительства падут, это неизбежно: обществу необходимо разложиться. Просто политиканы слишком трусливы, чтобы позволить подобное.
В общем, мы жили на ранчо Спэн уже почти год, началось лето 1969 года. И надо вам сказать, что градус безумия в «Семье» всё это время нарастал.
То, что мы якобы служили мессы Дьяволу — бред, не было подобного. По крайней мере, в понимании обычных сатанистов. Журналисты и полиция не совсем верно поняли показания некоторых из наших, судя по всему. На самом деле Мэнсон учил: Бог и Дьявол давным-давно примирились, увидев, как упадочно и порочно человечество. И они вместе станут вершить суд над каждым из нас после того, как случится Хелтер Скелтер. Так что нет, мы не поклонялись именно Дьяволу. Мы поклонялись одновременно и ему, и Господу.
А больше всего, конечно, поклонялись самому Чарли.
— Мы есть возрождённые первые христиане. И вы, братья и сёстры — мои апостолы. Иисус явился на землю, чтобы спасти всех, но это не сработало. Мы видим горький итог в каждом веке с тех пор. Поэтому теперь первые назаретяне вернулись, чтобы помочь миру разрушиться.
Мэнсон говорил это, перерезая горло козе. Кровь ручьём полилась на его руки.
— И уж поверьте мне: те, кто шли за Иисусом, делали именно это.
Он имел в виду питьё крови. Не стану судить, действительно ли апостолы пили кровь животных. В конце концов, Библию я особо не читал. Может быть, где-то в ней об этом и написано, просто священники опускают такой странный момент. А возможно, Мэнсон знал гораздо больше, чем любой отец церкви.
Скорее всего, так и было. Скоро поймёте, почему.
Лично мне пить кровь — тёплую и густую, обволакивающую горло, было противно. Сомневаюсь, что и кому-то другому в «Семье» это доставляло удовольствие, включая самого Чарли. Но он учил нас, что Хелтер Скелтер — это вам не Нагорная проповедь. Он невозможен без крови, и вообще нам предстоит делать много неприятных вещей.
— Но ведь мы сами не будем сражаться в войне чёрных с белыми?
— Не будем. Но кровь, что прольётся в дни Хелтер Скелтер, окажется на наших руках и заполнит наши глотки. Привыкай к этому ощущению, Рорк.
В первый день лета 1969 года мы убили Бернарда Кроу. Честно говоря, Кроу не был в чём-то виноват перед нами, или перед Господом, или перед дружелюбной Вселенной. Только перед законом: он ведь торговал наркотиками. Но вы журналист, а значит — наверняка читали Хантера Стоктона Томпсона. Вы читали, а я с ним вместе жрал ЛСД, пил текилу и делал ещё кое-какие вещи, о которых умолчу. И готов поклясться, что в этих словах он ничуть не покривил душой:
«Если я напишу всю правду, которую узнал за последние 10 лет, то порядка 600 людей, включая меня, сгниют в тюремных камерах по всему миру, от Рио до Сиэтла. Абсолютная правда — это редкая и опасная штука в мире профессиональной журналистики»
Кстати, именно поэтому вы серьёзно рискуете, записывая мою историю. Она как раз является той самой абсолютной правдой, я напомню.
Во всём был виноват Тэкс. У нас кончались деньги, и он решил поправить финансовое положение «Семьи», кинув этого самого Кроу. Подробностей махинации я не знаю. Знаю лишь то, что на ранчо Спэн в конце мая приехала Ребекка, наша знакомая из Голливуда. Мэнсон и другие братья жахали её в своё время, в особняке Уилсона: пожалуй, единственный повод пожалеть, что я сам не жил там. Потому что Ребекка была горяча, ох как горяча! Она была похожа на Грейс Слик, только петь не умела, насколько я знаю. Зато стихи писала не хуже. А уж отсасывала, по словам Чарли, как пылесос.
— Всё плохо, Чарли. Я слышала, что Кроу обсуждал со своими черномазыми дружками. Он хочет завалить не только Тэкса, но и всю «Семью». Вчера они говорили, как это будет. Скоро сюда нагрянет два десятка здоровых ниггеров со здоровыми стволами.
Она говорила об этом с таким томным придыханием, будто в здоровых негритянских стволах отлично разбиралась. Да наверняка разбиралась, иначе как бы услышала такие разговоры?
— Хрень. Кроу сюда не сунется. — так сказал Тэкс, из-за которого всё началось. — Он знает, что у нас самих пушки найдутся. К тому же при нём слишком мало людей. Он и в Голливуде-то мелкая сошка, а уж ехать на ранчо…
— Это не хрень, Тэкс. И он не мелкая сошка. Я не уверена точно, но мне многие рассказывали: Кроу связан с «Чёрными пантерами».
Слова о «Чёрных пантерах» произвели на Мэнсона впечатление. Тогда все боялись этих ребят. Двойное зло: негры, да ещё и почти коммунисты. Вооружённые до зубов, белоснежный оскал чёрного расизма. Чарли часто приводил их в пример того, каким будет Хелтер Скелтер. И вот теперь по всему выходило, что прежде всего гнев чёрных угрожает именно нам. Ирония судьбы, не правда ли?
Это уже много позже, после суда, я узнал: ни с какими «Чёрными пантерами» Кроу связан не был, и вообще он боялся «Семьи». Ребекка тогда наплела нам чуши, чтоб её черти драли. Черномазого мы убили по сути ни за что.
— Вот оно как. Ну что же, братья: мы едем в Голливуд, кончать этого Кроу. Он доигрался. Что это за Хелтер Скелтер, если черные идут против своего пастыря?
Мэнсона особенно задел именно тот факт, что Кроу был негром. Угроза с его стороны явно не вписывалась в идеи Чарли о расовой
