Глен Кук - Покоритесь воле Ночи
Четверо братьев оторопело смотрели, как Кедла кормит кроху грудью. Копье она по-прежнему держала в правой руке.
– Вы, видать, правы, совершенный, – пробормотал Гатор. – Вылитая дева-воительница. Только вот не дева уже.
– Так вы теперь честно зарабатываете на хлеб?
– Честнее не бывает. Ничего такого не делаем, что могло бы разозлить графа и его даму.
– Мне нужно в Антье, – сказал брат Свечка. – У меня послание к графу. Сначала шел с беженцами из Каурена, но они решили остаться здесь.
– И она тоже?
Кедла прислонила копье к повозке и занялась грязными пеленками, но бывшие разбойники смотрели на нее все с той же опаской.
– Говорит, что пойдет со мной. Надеюсь, передумает.
Гартнер сделал два неуверенных, осторожных шажка к Кедле:
– Дамочка, вам с малыми помочь?
Удивленная Кедла оглянулась на брата Свечку, но тот пожал плечами.
– Решай сама, – сказал он. – Со своими собственными детьми он хорошо ладил.
– Скучаю по ним, – пожаловался Гартнер, делая еще два шажка – так, чтобы Кедла не встревожилась.
– Это точно, – поддакнул Гатор. – Не думали, что столько задержаться придется.
– Вам удалось устроить родных?
Каким же они тогда казались отчаявшимся сбродом!
– У графа и для них место нашлось. Это тоже наше поручение: пускаем слух, что граф Реймон примет любого, кто будет ему верен. Гляньте-ка.
Гартнер вытащил из повозки Кедлы кожаное ведро и потопал к речке. Потом вместе с девушкой они помыли Раульта и младенца. Кедла позволила бывшему разбойнику помочь, но к копью его близко не подпускала.
– Сколько годков ей? – спросил Гатор. – Такая молодая с виду, а такая суровая.
– Восемнадцать-девятнадцать, – отозвался брат Свечка, прикинув в уме.
– И безмужняя?
– Теперь безмужняя. Во время осады Каурена муж схлопотал стрелу в висок.
Сомс умер, не дело говорить о нем дурное.
Гейс жаждал подробностей.
Брат Свечка пересказал ему кое-какие печальные детали.
– Выходит, когда вы нас окликнули, – протянул Гатор, – хотели нас задурить, чтоб мы вас проводили в Антье.
– Что-то в этом духе, да.
– Неохота мне. Только-только тут устроились. Но теперь все видели, как мы с вами болтаем. А про вас каждому известно: графу Реймону служите. Так что, видать, придется смыться ненадолго. Чтоб подозрения не вызывать.
– Ты так великодушен…
– Совершенный, мы перед вами в долгу. Хоть я и жалею, что вас повстречал. Прошлую зиму мы бы не пережили. Обернемся быстро, теперь дороги отсюда и до Антье безопасные. Тех душегубцев, кого не удалось приструнить, истребили.
Гартнер и Кедла обменялись резкими словами, но за копье девушка не стала хвататься.
– Вы с Алазаис поаккуратнее, – предупредил брат Свечка. – Она вспыльчивая.
– Я заметил. Совершенный, если вместе пойдем, нам надо подготовиться. До завтречка подождете?
– Раз надо, так надо.
– Тогда встретимся возле моста на рассвете.
Брат Свечка кивнул и пошел успокаивать Кедлиного ослика. Бедная заезженная животина.
Кое-кто из беженцев передумал: родители Кедлы, ее кузины Гилеметта и Эскамерола, пекарь Скарре с женой. Итого семеро путников, все явно с достатком, да еще среди них три вполне миловидные женщины – две, по всему, девицы. Смогут ли Гатор и Гейс устоять? Совершенному нужно заручиться поддержкой честного тугодума Гартнера.
А может, все выйдет иначе: Кедла ведь выдала каждой кузине по нескольку острых кинжалов.
Бывшие разбойники и теперешние шпионы ждали в условленном месте – и хоть и на плохоньких лошадках, но верхами.
– А чего вдруг народу столько? – удивился Гатор.
– Передумали, – отозвался брат Свечка.
– Ну, вроде их не так много. Все еретики?
– Точно. Но я единственный не сражаюсь.
– Старики да дети.
– Можешь послать нас подальше.
– Могу, но тогда ведь у меня повода не будет увидеться со своими, так выходит? А это еще что?
На мосту через Лаур поднялась суматоха. Кто-то что-то радостно выкрикивал, многие просто вопили. На мятеж не похоже.
– Мы готовы отправляться, но можно сначала выяснить, что стряслось, – предложил брат Свечка. – Вдруг это и нас касается.
– Вы там ничего не выкинули? – нахмурился Гатор. – Гарнизон за вами не гонится?
Из ворот Белого Города выбегали люди, а ведь там по-прежнему квартирует навайский гарнизон.
– Мы ничего не выкидывали. Разве что за утро Конгрегация успела захватить власть.
– Значит, новости какие-то. Важные, поди, – кивнул Гатор и махнул Гейсу: мол, езжай разведай.
Остальные медленно тронулись в путь.
– Опасное будет путешествие? – спросил Раульт Арчимбо, который страшно волновался за внуков.
– Пока близко к Антье не подойдем, все должно быть спокойно, – откликнулся Гатор. – Тех разбойников, которые к графу Реймону примкнуть не хотят, он истребляет. Жестоко. Ему важнее лиходеев приструнить, чем главнокомандующего задирать. Но вот рядом с Антье можем нарваться на патриарший патруль, тогда жди беды.
– Новый-то главнокомандующий вроде не так усердствует, как старый, – заметил Арчимбо.
– Есть такое дело, – согласился Гатор. – Больно уж ему патриарх мешает. Надавал кучу неумех да еще тех, у кого свое на уме. И ничего-то главнокомандующий поделать не может, как бы ни старался, потому как вечно кто-то сердится и требует, чтоб он сделал иначе.
– Нам это на руку.
– Именно. Но суровая правда в том, что Пинкус Горт был бы гораздо хуже Пайпера Хекта, если бы все его оставили в покое.
Гейс нагнал их только через два часа (Гатор ведь всех подгонял) и, подъехав, начал о чем-то шептаться с братьями.
Кедла придвинулась ближе к повозке, где лежало ее оружие.
– Народ, тут большие перемены творятся, – объявил Гатор. – Граальская императрица объявила войну патриарху. Винит его в смерти своего муженька Джейма Касторигского. Уже добралась до Фиральдии вместе с бывшим главнокомандующим. Не хотел бы я сейчас оказаться на месте патриарха.
Брат Свечка обрадовался известиям меньше, чем остальные. Он ведь знал, что обычно в разговорах факты преувеличивают, а на самом деле все совсем не так драматично.
Но даже если поделить известия на два, для Коннека это хорошо. Патриарху придется отозвать войска, донимающие графа Реймона. Когда на него обрушится гнев Граальской Империи, у Безмятежного не останется ни денег, ни людей ни на что другое.
Путники добрались до тех мест, где, выражая свое неудовольствие графом Реймоном, порезвились патриаршие войска.
Ходили слухи, что главнокомандующему сначала велели не двигаться с места и разорять округу, а потом приказали все силы бросить на штурм Антье. Он отказался: боялся, что зазря погибнет много солдат. Но выбора ему не оставили, и Горт все же пошел на приступ. Все закончилось, как и ожидали, – патриаршие силы понесли огромные потери, но ничего так и не добились.
Теперь Безмятежный велел главнокомандующему быстро возвращаться в Брот, собирая по пути рекрутов во всех вассальных патриарших владениях, – никаких оправданий и исключений.
– Впал в отчаяние, – предположил брат Свечка.
– Да, – согласился Гатор. – Кажется, удача повернулась к Безмятежному задом.
Брат Свечка понимал то, что, несомненно, поймет и граф Реймон. Сам господь послал эту возможность. Коннек должен воспользоваться передышкой, пока Безмятежный бьется за свою жизнь, и пролить свет на все те укромные уголки, где тайком плодятся паразиты из Конгрегации.
Брат Свечка мельком подумал: а каким бы графом стал Реймон, если бы жил в мирное время?
Все так рьяно обсуждали вести с востока, что время пролетело незаметно. Препон по дороге они не встретили, разве что столкнулись с кучкой братьев из Конгрегации, которые бежали от возмездия. В то утро церковникам не хватило храбрости отстаивать свои убеждения.
Брат Свечка уговорил Гатора их отпустить.
– Что посеешь, то и пожнешь.
– А пожнем мы крыс, которые расплодятся стократно, – отрезала Кедла. – Старик, хорошенько запомните эти лица. Не удивлюсь, если эти люди когда-нибудь сожгут вас на костре.
– Кровожадная, – прошептал Гейс.
Брат Свечка кивнул, но не смог отмахнуться от правдивых слов Кедлы: кому-то придется заплатить за его доброту.
В десяти милях к западу от города на них наткнулся патруль из Антье. Солдаты слышали о Свечке. Путникам выделили провожатых, а в город отправили гонца.
Граф Реймон где-то выслеживал отставших от патриаршего войска солдат, беглецов из Конгрегации и разбойников. Зачастую его жертвы попадали во все три категории одновременно. А вот Сочия сидела в Антье: она ждала ребенка. Графиня сама вышла поприветствовать брата Свечку и так обрадовалась, словно это был ее собственный отец. Живот уже заметно округлился, и Сочия старалась одеваться так, чтобы он не бросался в глаза.
– У вас послание от королевы? – спросила она.
