Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Подлесок исчез перед небольшим оврагом, который быстро сошёл на нет, превращаясь в мелкую канаву, по которой вода уходит с возвышенности. Я качнул лучом фонарика и, пристально глядя под ноги, махнул ладонью назад, показывая, что здесь ничего интересного нет, можно вернуться в лесной сектор. Мустафа подождал, пока следующий в десяти метрах от него Спика развернётся. Отпустив его немного вперёд, он последовал в том же направлении, но забирая правее. И почти сразу крикнул:
— Есть, нашёл!
Лучики фонарей, позабыв о светомаскировке, заплясали по кедровым ветвям, мы с Пикачевым побежали на зов.
Это была могила.
Продолговатый земляной холмик, отформованный малыми пехотными лопатками в форме гробика, простой деревянный крест в изголовье, связанный проволокой из двух досок, пару таких я находил возле избы.
К вертикальной перекладине такой же проволокой привязан MP-38. Лаконичный, и в то же время харизматичный силуэт этого оружия даже в темноте нетрудно было узнать по прямоугольному магазину, откидному прикладу и вытянутой бородке под стволом. Автомат был неисправен — ствол погнут сильным ударом. Ещё на кресте имелась небольшая прямоугольная табличка из фанеры, на которой фиолетовым химическим карандашом были аккуратно прорисованы и тщательно затушёваны буквы характерного шрифта, составляющие имя похороненного:
«Gerhart Huber»
— Вот мы и убедились, что это были немцы, — тихо сказал я, стягивая кепку.
Пикачёв тоже снял застиранную, уже не такую броскую, как прежде, бандану, а Мустафа просто склонил голову.
— Давно лежит, как считаете? — спросил я.
Оба пригнулись и потрогали руками проросшую зелень.
— У реки, конечно, влажность выше, чем в саванне, и всё-таки, зелени на могиле не меньше месяца. Даже больше, — что-то перепроверив в уме, решил Пикачёв, и Мустафа кивнул в знак согласия.
— То есть, немецкая разведгруппа не вернулась с того берега даже в самый крайний операционный срок, вот так, — тяжело и жёстко объявил я.
Группа молчала. Найденное в лесу явно не добавило всем энтузиазма.
— Автомат на запчасти забирать будешь? — глухо спросил я у Семёна. Тот замялся.
— Это уже памятник… Тем более коллеге. Как-то не по понятиям будет, каждый может так лечь. Мужики, а можно я только магазин отстегну?
С магазинами вечная проблема. Патроны ЦУП как-то подкидывает, а вот с магазинами для любого оружия — задница, народ с переменным успехом использует самопальные.
— Валяй, — ответил я, чуть подумав.
— По понятиям будет? — недоверчиво спросил Спика.
— Вполне, это же просто деталь, автомат на месте останется, — помог товарищу Хайдаров.
Проходя мимо глайдера, мы остановились.
— Какая глупая ситуация! — почти со злостью сказал я, дотронувшись до упрямо замершей плиты. — Разведгруппа германцев исчезла. Не будем пока каркать, но перспективы в этой истории только кислые… Данных опять ноль, мы во второй раз находим мёртвого немца. А бесхозный гравилёт останется здесь навеки. Не дикость ли, товарищи Смотрящие, что за схему вы придумали?
Тут Пикачёв сорвался по полной!
— Да задрали вы уже со своей хитрожопостью, цупяры сраные! — и он неожиданно для всех без запинки зарядил трёхэтажным матом по-немецки:
— Du gehst mir auf die Eier! Schlampe! Verdammte Scheisse!
Дзень!
Знакомый звук сигнала чуть не уронил нас в обморок.
Дзен-нь!
Спика своими матюками снял жёсткую блокировку!
— Мустафа! — взревел я. — Прыжком наверх! Ставь наш пароль! Парни, давайте ладони к опознавателю! О штаны оботрите!
Через пару минут германский гравилёт забыл немецкий язык, признал новых хозяев и полностью покорился железной воле победителей диковинных иностранных шифров.
— Спика… Но как?! — с трудом вышептал Мустафа, как и я, до глубины души потрясённый чудесным взломом.
— Да сидел я однажды в «Мёртвой петле» с одним кентом из Передела, тихо-мирно, — засмущался Пикачёв. — А за соседним столиком какие-то немцы гужбанили, ругались некрасиво. Вот я и подумал, что если придётся брать кого-то из них в плен, то неплохо было бы заранее выучить для допроса что-то на их языке… Вот и выучил, что услышал, мне потом добрые люди русскими буквами на бумажке написали.
— Отлично посидел! — похвалил я умелого бойца.
— Ты хайп! Лучший! — Мустафа уважительно похлопал его по плечу.
Даже в темноте Спика выглядел чрезвычайно довольным собой: глаза сверкали, рот растянулся в широкой улыбке. Пожалуй, я ни разу не видел его таким гордым.
Что же, оказывается, и в эти сложные дни могут появляться хорошие новости.
— Всё, ребята, садимся, гоним технику в стойло, ставим в рядок, — приказал я.
Плита плавно поднялась над приютившей её полянкой и послушно заскользила к избе. Ха! Гравик как гравик, ничего импортного…
В избе все с облегчением раскинулись по нарам. Жаль, долго отдыхать не получится. Нужно готовить ужин, запускать генератор для зарядки фонарей и радиостанций. Определять план на утро, устанавливать график дежурств…
И сейчас-то сидеть без бойца на фишке откровенно стрёмно. Правда, Мустафа ударился экспериментировать с далеко неочевидными охранными возможностями радиостанций, оставляя их в таком случае на улице и включая функцию VOX, при которой нет необходимости давить на кнопку PTT для передачи. Она будет включена автоматически, как только микрофон услышит голос или какой-то громкий звук вблизи. Когда голос пропадёт, передача автоматически прекратится и устройство перейдёт на приём. Можно устанавливать пороговый уровень громкости, при котором будет активирована передача.
Я этим радиохитростям не верю. Чаще всего схема Хайдарова не срабатывает, чувствительности у прибора не хватает, но иногда рация на столе включается, и тогда можно услышать происходящее во дворе. Пусть балуется, всё равно заряжать.
— Лады, личный состав, хватит на сегодня разведывательных подвигов, возвращаемся к условно мирной гражданской жизни. Лодку будем накачивать завтра. Светомаскировку соблюдаем, громко не базарим. Пока работаем с часовой фишкой, первым заступает Хайдаров, меняю я. На ночь, не знаю… Может, просто закроемся, надо бы выспаться. Ещё не решил. По обстановке, в общем. Спика, займись-ка ты ужином, сейчас тоже подключусь.
Раздав последние указания, я вышел во двор под обычные ночные шумы саванны: успокаивающие птичьи трели, чьи-то слабые подвывания и далёкое журчание Форелевой. Немного постоял, разглядывая тёмные кроны деревьев и высыпавшие над ними звёзды.
Что нас ждёт завтра?
Что-то же ждёт… Значит, так тому и быть.
Глава 21 На другом берегу
Выездной курортный сезон на Большой реке заканчивается.
Утреннее солнце светит ярко, но лучи его не греют, настоящего тепла подождать надо. Легкий речной ветерок еле заметно гоняет слева от большого валуна остывший за ночь песок. Коричневатые воды с пятнами маленьких водоворотов, заранее неприветливые в силу общей ментальной установки, привычно омывают пустой береговой пляж.
Слева и справа от валунов и до предела видимости вообще нет следов человека. Впрочем, один непоседливый человек все же пересёк широкую полосу, оставив на ней цепочку шпионских следов. Спика подошел почти к кромке воды и остановился возле высокого шеста, на котором висели пучки длинной травы. Этот указатель силы и направления ветра он же и соорудил.
— Запад-северо-запад, умеренный! — издали крикнул Пикачёв. — Считай, пока ветер почти попутный, как раз в корму будет давить!
— Принял! Шест сними, не пали контору, — откликнулся я, закончив упаковывать насос.
Намёк понятен, личный состав экспедиции извёлся от неопределённости и рвётся в бой в режиме «Война план покажет».
— Гоните сюда глайдер. Избу не закрывать, посуду за дом. И обязательно проверьте всё на остаточные разведпризнаки.
Спика радостно рванул в горку, а я обогнул огромный камень, за которым мы накачивали лодку, и вышел к реке. Вот здесь следов человека было предостаточно. В этом месте я в одиночку обкатывал собранную лодку. Результат хороший: пустая идет плавно, волну режет мягко, на глиссер выходит на 4/5 газа. Потратил немного времени на подбор откидки и регулировку заглубления — поднял мотор на транце до момента схватывания винтом воздуха на повороте и потом немного опустил.
