Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Гравилёт двигался над дорогой медленно, чтобы набегающий поток воздуха не мешал собеседникам слышать друг друга. Тема обсуждалась очень важная, одна из ключевых, тут можно и помедлить. Да мы никуда и не торопились.
— Заметьте, коллеги, они не стали обращать их в рабы, что очень странно и идёт против жизненной логики язычников, — продолжил я разговор. — Или неоязычников. Быт у них тяжелый, работы всегда выше крыши, дармовые бесправные руки лишними не будут. Но они их тупо замочили. Почему, спрашивается, зачем?
— Слышал, что у язычников раб через какое-то время мог быть освобождён и даже принят в общину, — вспомнил Хайдаров.
— Особенно если на него запала одинокая местная вдовушка, у которой муж не соблюдал технику безопасности при обращении с оружием, — хмыкнул Спика.
— Да! А мужиков в общине катастрофически не хватает! — дополнил его мысль Мустафа.
— Ну, ребята, на этот случай человечество давно отработало институт многожёнства, — я отнёсся к сказанному скептически.
— Это если появление многожёнцев обеспечивает страна, государство или хотя бы крупный город. Где есть нормальный рынок многожёнцев, — пожал плечами Пикачёв, уже начавший, судя по всему, примерять эту интересную роль на себя. — А в Мёртвом городе что? Где им набрать многожёнцев в полной мужской силе, способных удовлетворять женские потребности?
— Расширять круг обязанных. Принудительно, — я тут же внёс рацпредложение.
— Ха! Как же у тебя всё просто, День! Что толку от старого пердуна, у которого давно не стоит? Какой из него, в жопу, многожёнец? Вот я бы потянул, заявляюсь прямо, у меня с этим делом всё в полном порядке! — выдал Спика сравнительный анализ.
— И трёх молодых жён потянул бы? — недоверчиво спросил Мустафа, посмотрев на обнаруженного в наших рядах сексуального гиганта с уважением.
— Легко! Панамки бы слетали с родимых! И уходили бы они из моего алькова измученные, но довольные.
— И пятерых? — прищурился я.
— Чё сразу пятерых-то? Зачем максимумы предлагать?
— Ну, начало-ось… — разочарованно протянул Мус.
— Можно же составить нормальный график, согласовать, — продолжил юлить социальный оптимист.
— С отгулами, подменами, а так же выходными и праздничными… — Хайдаров слабо улыбнулся.
— Кому отгулы? — не поворачиваясь, машинально бросил Спика.
— Да не, это я так, заранее завидую, — махнул рукой Мустафа.
— А для троих, значит, график не нужен? — уточнил я.
Пикачёв уже понял, что несколько погорячился с заявкой, и начал откат.
— По-хорошему, и тут нужен, конечно, — цыкнул зубом известный мексиканский мачо. — Есть всякие дела, работа, кенты…
— Гараж, — подсказал Мустафа.
Пикачёв хмыкнул.
— А теперь представь, Спика, что я задам тебе эти же вопросы лет через десять-пятнадцать, как тогда всё будет выглядеть? Ну, когда твой тестостерон осядет, накопленные травмы заиграют побочными болячками, жёны растолстеют, у кого-то и усы вырастут! Но вожделения они не потеряют, а? Сколько ты продержишься в таком сексуальном режиме, месяц или два?
— Чё притих-то? — ехидно спросил сбоку Хайдаров.
Спика трагически вздохнул, демонстрируя, что смирится с неизбежным. Он немного помолчал, почёсывая щёку одной рукой и управляя другой, беззвучно пошевелил губами в поисках достойного ответа, а потом неожиданно показал рукой в сторону и громко объявил, опрокидывая тему:
— Рыба играет!
Далее маршрут проходит вдоль безымянной горной речки, которая в этом квадрате постоянно отрисовывающейся карты меандрирует, как крадущийся песчаный удавчик, обтекая невысокие скалы серого цвета и поросшие кустарником холмистые отроги Лысой.
Рыба в горной реке действительно водится, и рыба хорошая, деликатесная! Я тоже пару раз отметил мощные броски крупной ручьевой форели. Речка эта, вне всякого сомнения, впадает в Большую. Но под мотором сюда стопудово не пройти, винты поломаешь. Пригодные для движения маломерного флота участки расположены ниже. А тут разве что на каноэ, но зачем? Форельки можно и в устье натаскать.
Я вспомнил о трёх отличных японских спиннингах, лежащих в сундуке, мечтательно вздохнул и вернулся к важному разговору:
— И, тем не менее, пленных убили. Это не законы языческого племени приказали, хотя они традиционно жестоки к чужакам. Их поймали не возле города, поэтому и притащили только головы, не обеспечив публике полной потехи. Кроме того, мы не обнаружили никаких следов предыдущих подходов чужаков к городу, а возле зданий не было секретов, периметров и нормальных КПП. По крайней мере, со стороны Пятисотки… Эти двое явно шли мимо, вовсе не собираясь связываться с отмороженными мертвяками, на хрен бы это нужно двум молодым парням? У них же есть верная карта… Может, они вообще через холмы шли.
— А я так думаю, камрады, что их превентивно зачистили, как обычно мертвяки и поступают, — убеждённо заявил Пикачёв. — Зачистили отработанным способом и с хорошо отрепетированной оконцовочкой.
— Допустим, что так и есть, их превентивно зачистили, — кивнув, согласился я с товарищем, потому что и сам предполагал нечто подобное. — Недаром мертвяки ни с кем не торгуют и ходят в рванье… Да и численность у них не ахти. А ещё допустим, что у мертвяков принято убивать вообще всех, кто попадёт в поле зрения. Но в чём причина такого дебильного поведения?
— Воевали они с кем-то, вот что было, очень кроваво, беспощадно. Или до сих пор воюют. Рефлекс! Итог мы видим — все враги, убей сразу, или тебя убьют, — неожиданно предположил Хайдаров, и мы со Спикой одновременно посмотрели на товарища, чувствуя, что он сообщил сейчас что-то очень важное.
— С дикими немцами у них махалово было, а те живут севернее! — озарило догадкой Семёна.
— Мы реально вступили в Зону диких племён, правильно Спика сказал! — дополнил географию Хайдаров, сразу что-то отмечая в своей записной книжке. — Других здесь нет.
— Ну, вы размахнулись! — не мог не удивиться я. — У нас уже что, дикие немцы на сцене? И какое же у них погоняло в этих опасных краях?
— Totenkopf! «Мёртвая голова», мёртвоголовые! — легко придумал Спика.
Хайдаров сухо кашлянул, почувствовав, что это уже перебор. Он достал планшет, в котором хранятся все чистовые записи, кроки и схемы, нашёл нужный лист бумаги и сообщил:
— Мужики, я эту речку Форелевой назову. Фиксирую, никто не против?
Мы помотали головами и как-то стушевались. Пацан делом занят, а мы фантазируем. Хотя…
Вот теперь совсем другая скорость!
Какое-то время экипаж ехал молча. Иногда кто-то из нас пробрасывал пару коротких слов, предупреждая о мелькнувшей в траве тени или о неожиданном препятствии.
Населяющая прибрежную саванну живность реагировала на появление гравилёта по-разному. Пресмыкающиеся быстро уползали с дороги, мелкие животные в ужасе бросались сквозь заросли креозотового кустарника напролом и бились лбами о коряги саксаула. Вот такой тут ботанический коктейль — американская растительность вперемежку со среднеазиатской.
Одни птицы мудро замолкали среди веток канделябрового дерева, другие, наоборот, возмущённо поднимали шум и по-своему наводили панику. Некоторые животные, наиболее смелые и наглые, довольно долго скакали по ветвям и в траве, сопровождая полет «бутерброда». Наверное, чёрная плита казалась им огромной хищной птицей, в лапах которой зажат «сундуковидный пампасовый баран». От такого трофея время от времени должны отваливаться вкусные куски, которыми можно будет поживиться. Да хрен там, шакалята, мы сами ещё даже не перекусывали! Коробка с армейскими рационами до сих пор так и не распакована, дичь для котелка не подстрелена.
Три чёрно-белых грифа медленно кружили над магистралью восьмёрками, смещаясь к востоку по мере продвижения глайдера. Они что, нас за конкурентов принимают? Ну вас к лешему, уж больно вы здоровые.
