Копоть - Максим Владимирович Виноградов
К счастью, в этот день любителей бесплатной кормежки оказалось не так много, как в предыдущие. Сказалась ли на этом погода или что еще — но уже к полудню очередь практически иссякла. Одиночные посетители заходили и уходили прочь, без привычной толкучки и суеты. Высчитывать потоки людей при таком раскладе было на порядок проще.
И все же, Джонсона терзали сомненья. Не занимается ли он ерундой? В конце концов, нет никаких прямых доказательств, что столовая связана со Стюартами. Все измышления и теории высосаны из пальца. Сделаны смелые допущения, из которых следуют далекоидущие выводы. Так может не стоит тратить время, силы и здоровье на то, что может оказаться пшиком? Не лучше ли переместиться куда-нибудь в теплое место? И хорошенько подумать над более продуктивным планом.
Он продолжал делать «зарубки» почти автоматически, унесшись мыслями в дебри планов и стратегических построений. Такое состояние как ничто другое помогало игнорировать холод и нестерпимую вонь. В полубессознательной работе день пролетел почти незаметно. Осталось только подвести результаты. Один из которых — в конец отмороженные пальцы рук и единственной ноги.
Даг выбрался из своего укрытия, пользуясь окружающей темнотой. Он как будто вылез из кучи дерьма, да и себя ощущал таким же дерьмом. Во всяком случае — по запаху.
Больше всего хотелось плюнуть на все и отправиться в ближайшую ночлежку. Желательно по пути прибарахлившись бутылкой дешевого пойла. Напиться и забыться. По крайней мере до завтра.
Он кое-как запалил осветитель. Отогрев руки подмышками, взялся за сегодняшние записи. Сравнил дебет с кредитом, и сердце пропустило удар — не сошлось! Даг перепроверил еще раз. Потом подступился еще дважды, с разных сторон — результат тот же. Судя по его данным, внутрь зашло на одного человека больше, чем вышло наружу.
Конечно, оставалась вероятность ошибки. Джонсон мог банально пропустить, не учесть, не досчитать кого-то. Но это уже был шанс. Хоть какой-то. И упускать такую возможность никак нельзя.
Схватившись за костыль, Даг скорым шагом побрел искать. Искать что угодно — след, улику, хоть какой-то намек. Что-то, указывающее на место.
Он обошел ангар-столовую кругом. Ничего. Разум подсказывал, что вряд ли жертвоприношение, если оно будет, произойдет там же, где кормежка сотен людей. Не логично это. Гораздо вероятнее — в отдельном безлюдном месте. Закрытом помещении или на пустыре.
Джонсон захромал по окружающим проулкам. Сначала хоть как-то старался соблюдать баланс скорости и незаметности, потом на второе плюнул. Все равно — с фонарем и на костыле — мастером скрытного передвижения ему не стать. Гораздо важнее найти хоть что-то. Хоть кого-то.
Прошло, должно быть, не меньше часа. Даг исследовал все близлежащие закоулки и подходящие пустыри. Измазался в грязи, как проклятый, промок и замерз окончательно. И он был зол, очень зол. Потому что не нашел ничего.
Неужели ошибка? Он обсчитался? Или сама идея, изначально, идиотская?
Можно, конечно, проверять соседние ангары и склады. Но что это даст? Их тут, даже поблизости, не меньше десятка. А если брать в обозримом радиусе, то и вовсе сотни. Сколько времени у одноногого займет обойти все это великолепие?
Он почти сдался. Хотел уже плюнуть на все и отправиться восвояси. Но тут что-то изменилось.
Накатила головная боль, сдавило виски, желудок скрутило судорожным спазмом. И это случилось отнюдь не от голода и утомления. Джонсон вспомнилпохожие ощущения. Пресловутое »чувство тьмы«, которое уже приходило к нему однажды, когда он дотронулся до остывающей „пентаграммы“.
Даг вдруг со всей определенностью осознал, что не только ощущает нечто ненормальное в окружающей действительности. Но и может, немного поднатужившись, указать направление, где происходит эта «ненормальность».
Хлюпая по обледенелым лужам, Джонсон шагнул в нужную сторону. Прислушался к ощущениям, немного скорректировал курс. Да, «чуйка» однозначно указывала на небольшой старый заброшенный ангар, возвышающийся неподалеку.
Даг больше не торопился. Он понял, что означает проявившееся чутье. Жертва, скорее всего уже мертва. И ее кровь окропила готовую «пентаграмму». Спасать больше некого. Можно только мстить.
Подобравшись к ангару, Джонсон прислушался. Ни звука. Он поплелся вдоль проржавевших стен, заглядывая в каждую встреченную прореху. Ничего. Совсем. Тьма, в которой не разглядеть ни движения, ни контура. Неужели пустышка? Но «чутье» явно указывает внутрь — в этом Даг убедился, завернув за угол здания.
Здравый смысл, глаза и уши — все убеждало, что в ангаре пусто. Джонсон смело отринул доводы разума. В обветшалой стене зиял пролом, как раз достаточный, чтобы протиснуться внутрь. Туда Даг и направился.
Согнувшись в три погибели, он сунулся в щель. Освещение будто выключили — тусклый уличный свет сюда не проникал. Даг не боялся испачкаться — больше уже некуда — а потому просто лег на холодный камень и пополз сквозь дыру. Осыпающиеся края едва не разодрали спину, но он все же умудрился впихнуть себя в прореху.
Внутри здания стояла кромешная тьма и не менее жуткая тишина. Это казалось настолько неестественно, что Джонсон с минуту просто лежал, вжавшись в пол, и старался свыкнуться с окружением. «Чутье» вопило, будто он находится чуть ли не в эпицентре «ритуала». Но кроме жуткого мрака и ощущения чужеродности происходящего — Даг не заметил ничего.
Сжался в комок. Веки сомкнулись, давая глазам привыкнуть к темноте. Выждав с минуту, Даг всмотрелся во тьму.
Вечерниесумерки пытались проникнуть внутрь помещения: сквозь дыру в стене, сквозь закопченные вентиляционные окна, что виднелись под потолком. Но внутри тусклый свет словно натыкался на некую невидимую преграду и пасовал. Причем, этот «полог тьмы» занимал вовсе не все помещение. Даг с трудом, но мог рассмотреть ближайший угол, заваленный кучей кирпичных обломков. Кое-как виднелись обшарпанные стены. А вот центр ангара будто накрыло непроницаемой для взгляда пеленой.
Джонсон прикинул размеры «тьмы» — не меньше пятидесяти метров в поперечнике. Краями как раз цепляет за стены в узкой части здания. В этих местах и проще всего подобраться к «пологу».
Приняв решение, пополз вдоль стены. Инстинктивно прижимался к стене, ища эфемерной защиты. Хоть «чутье» и подсказывало, что никто за ним не следит, можно идти хоть в полный рост. Рисковать за зря Даг не решился.
Он все еще не знал, что будет делать, когда доберется до «тьмы». Так далеко план Джонсона не заходил. Оружия с собой не было, если не считать таковым добротный костыль и накопленную за время бродяжничества злость. Даг на секунду задумался и решил, что будет действовать по наитию. Старая добрая импровизация. Главное,
