Мертвец с улицы Синих Труб - Владимир Торин
– Воршек! Пойди сюда! – позвал некромеханик. – Мне нужен «Укрепительный состав № 24»!
Губы уродца расползлись в широкой ехидной усмешке. Он крикнул: «Слушаюсь, доктор!», – и поколесил исполнять поручение.
Лео бросил взгляд на Лиззи и промычал нечто невнятное. Он хотел сказать: «Не бойтесь, мисс Хоппер! Не бойтесь!» – но она, разумеется, ничего не поняла. А может, это и к лучшему. Ведь как натянуто, как искусственно прозвучали бы сейчас его слова утешения. Слова, в которые он сам не верил.
Лиззи зажмурилась, не в силах смотреть на то, что проделывает этот жуткий доктор. Лео хотел бы последовать ее примеру, но ужас будто подплавил его веки, как свечной воск, и глаза просто отказывались закрываться.
Воршек принес некромеханику небольшой кофр, заполненный баночками с густой серой жидкостью, и тот, выбрав одну, начал смазывать что-то внутри тела мистера Селзника.
– Превосходно, – негромко сказал доктор Загеби. – Новая формула великолепна: «Укрепитель» застывает прямо на глазах. Проверим же поскорее нашу теорию. Я целую неделю ждал поставки материала, чтобы опробовать состав. Надеюсь, ожидание того стоило. Воршек, сними второй и третий ремни.
Карлик исполнил приказ.
Некромеханик поднял указательный палец, и из него выполз тонкий крючок. Затем он подхватил нить освобожденного от плоти нерва, потянул за нее, и в первый миг Лео показалось, что мистер Селзник ожил. Рука мертвеца дернулась, взвилась и зависла в воздухе. Кисть провернулась.
Доктор Загеби провел какую-то мелкую манипуляцию над нервами на рассеченном запястье, и пальцы мистера Селзника зашевелились, прошлись веером, сложились в кулак, растопырились в стороны.
Удовлетворенно покивав, некромеханик что-то подвязал и высвободил пальцы из плоти мертвеца. Рука последнего тут же безвольно опала.
– Замечательно!
Доктор Загеби вытер руки тряпкой и подошел к столу, заставленному колоннами из книг и тетрадей. Сев за него, он взял ручку, окунул перо в чернильницу и что-то быстро закарябал в рабочем журнале.
– Новый состав укрепляет нервы даже лучше, чем мы полагали.
– Что это значит, доктор? – восхищенно спросил Воршек, колеся вокруг стола.
– Эпиневрий теперь настолько крепок, что практически нет риска порвать волокна. Не хочу забегать вперед, но, кажется, мы совершили прорыв и вскоре сможем отказаться от проволочного каркаса двигательной системы.
– Это же чудесно! Просто чудесно! – Карлик остановился за спинкой хозяйского стула и плотоядно поглядел на Лиззи Хоппер. – Так может, уже перейдем к первосортным? Не терпится сделать мои заслуженные надрезы!
– Еще не время, Воршек. Один эксперимент удался, но это не значит, что работа завершена.
– Да, доктор.
– Воршек, доску!
– Слушаюсь, доктор!
Ассистент шмыгнул в темный угол лаборатории, исчез из виду и вскоре появился снова, подкатив к столу доктора Загеби большую грифельную доску. На ней висели схемы и рисунки, в центре мелом была вычерчена человеческая фигура, модифицированная механическими конечностями и вживленными в голову круглыми лампами. Почти вся фигура была заключена в клетку каркаса.
– Думаю, с новым составом мы можем рискнуть и убрать для начала хотя бы проволочную сеть в верхних конечностях.
Доктор Загеби вскочил со стула и, опустив на глаза очки, принялся стирать тряпкой кое-какие детали на своем рисунке.
– Жаль, так же просто не избавиться от никчемных старых пружин в поршнях ходовой гидравливики. Я все еще жду новые пружины! Доктор Моргг давно их заказал! Без этих проклятых пружин мы не можем приступить ко второй стадии проекта «Каборах». Неужели они там не понимают, насколько важна работа доктора Моргга? Нет ничего важнее проекта «Каборах», и я не устану это…
Его слова прервал звон колокольчиков, висевших на стене.
– Это еще что такое? – нахмурился доктор Загеби.
– Оповещение со станции! – завизжал Воршек, радостно потирая руки. – Кто-то приехал! Нам привезли еще одну партию мертвецов!
Некромеханик не разделял восторгов ассистента.
– Слишком рано, – хмуро проговорил он, глянув на трубу пневпомочты. – К тому же мне не сообщали о второй поставке или об изменениях графика. Мы не успеваем… Я ведь только начал!
Доктор Загеби повернулся к двери лаборатории, где в потемках стоял один из жутких некроконструктов, которые схватили беглецов в тоннеле и приволокли их сюда.
– Мистер Семьноль, проверьте, что там такое! – велел доктор и вернулся к работе: скрипнул мел, некромеханик забубнил что-то о каркасах и роторах.
Выражение на зеленом лице механического мертвеца никак не изменилось, но он понял, что от него требуется, и покинул лабораторию.
***
Штурвал-вентиль со скрипом крутанулся, и тяжелая дверь повернулась на петлях.
Мистер Семьноль вышел на платформу. Спустившись по лестнице, ведущей на пути, он пошагал вдоль них. За ним последовали еще несколько членов его посмертного клуба.
Творения доктора Моргга приближались к паромотрисе со всех сторон. Помимо тех, что шли от станции, еще около дюжины появилось из дверей служебных коридоров. Меж путями в земле открылся люк, и из него начали выбираться прочие конструкты.
Роторы в груди механических мертвецов мерно вращались, из вмонтированных в лопатки труб курились тоненькие струйки дыма, негромко гудели сердцегенераторы. Тяжелые окованные башмаки протезов вминали землю, крошили камешки…
Когда до вагона оставалось не больше десяти шагов, мистер Семьноль остановился, цилиндры в его брюшной полости пришли в движение, из медной трубы, заменявшей ему горло, вырвалось:
– Подтверждение! Требую подтверждения!
Лучи двух прожекторов паромотрисы впивались в темноту, выхватывая полсотни ярдов пути. В этих лучах волнами парила пыль. Из труб валил дым. Надрывался гудок.
Ответа из вагона не последовало – пароль не назвали, а это значило, что гости, прибывшие на станцию «Моргг», были незваными.
Ротор движителя мистера Семьноль заработал на повышенных оборотах, фонари в его голове зажглись ослепляюще-ярко. Тут же загорелись глаза и прочих некроконструктов.
Мистер Семьноль подошел к кабине машиниста и, схватившись за поручень, поднялся.
Само понятие «удивление», равно как и все с ним связанное, осталось для некроконструкта в прошлой жизни, но если бы он мог испытывать эмоции, сейчас точно удивился бы.
Кабина тонула
