Мертвец с улицы Синих Труб - Владимир Торин
***
– Воршек! Мне нужны руки № 8 и № 11. И еще нервяная нить.
– Слушаюсь, доктор!
Колеса зашуршали по каменному полу. Небольшая фигурка, покачиваясь вперед-назад, пронеслась из одного конца лаборатории в другой и подкатила к доктору Загеби, склонившемуся над одним из анатомических столов.
Некромеханик отвлекся от изучения образца, повернулся к помощнику и протянул ему свои руки.
Ассистент открутил сперва одну докторскую кисть, затем другую, после чего установил те, что принес с собой. Со звоном провернувшись вокруг своей оси, новые кисти встали на места. Щелкнули зажимы.
– Поднимай его. – Некромеханик повел пальцами, словно привыкая к ним. – Начинаем…
– Слушаюсь, доктор!
Воршек принялся вращать ручку, и анатомический стол вместе с прикрепленным к нему ремнями человеком встал вертикально, как зеркало на стойке. Мертвец был не на столе, а в нем, будто в некоей раме, напоминая жуткую картину в полный рост.
Доктор Загеби прочертил пальцем по воздуху круг, и ассистент развернул испытуемого к нему спиной.
Леопольд Пруддс знал, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Механические пальцы заплясали, словно доктор Загеби принялся играть на невидимом пианино, прощупывая спину бедного мистера Селзника. А затем крошечные лезвия на кончиках этих пальцев с чавканьем отделили большой кусок плоти. Обнажился хребет…
Процесс был отработан до мелочей. Никакой суетливости, ни одного лишнего движения. Некромеханик подцеплял куски мышечной ткани, отделял их от тела прямо с кожей и равнодушно бросал в большую бадью на колесах, предназначенную для отработанного материала. Впрочем, самым отвратительным было отнюдь не кромсание.
В какой-то момент руки некромеханика впились в спину мистера Селзника, и Лео показалось, что доктор Загеби что-то там связывает, плетет, прошивает.
Бедный мистер Селзник – он подобного не заслужил… никто подобного не заслуживал…
Стол Лео уже стоял вертикально, а сам он, словно зритель в театре, был вынужден наблюдать за разворачивающейся прямо у него на глазах кошмарной картиной. На этот раз ремни держали крепко – не шевельнешься – и ему не оставалось ничего иного, кроме как смиренно ожидать своей очереди и умолять судьбу, чтобы с ним разделались раньше, чем они возьмутся за мисс Хоппер.
Лаборатория некромеханика и правда чем-то напоминала театр. Словно на сцене, в центре подземного зала располагалось место для операций. Там, где работал доктор Загеби, горело несколько ламп. Все за пределами круглого пятна света было погружено в темноту. В ней проглядывали очертания хирургических машин и верстаков, заваленных механическими конечностями, роторами, пружинами, поршнями и прочими деталями. Вдоль одной из стен выстроились большие стеклянные ящики с зеленоватым бальзамирующим раствором, в котором замерли мертвые тела – у всех не доставало частей.
На дощатом помосте в глубине лаборатории лежали девять покойников, прибывших вместе с Лео и Лиззи. Все они прошли «подготовительную» стадию: их полностью раздели, побрили и обмыли. А затем в каждый труп ввели то, что доктор Загеби называл «разминателем окоченения». Подготовка заняла довольно мало времени – ассистент некромеханика работал быстро и с явным наслаждением.
Воршек в принципе был очень шустрым. Вот он в одном углу лаборатории, а вот – его ворчание раздается уже из другого. Дергая рубильники, запуская ту или иную машину, подключая какие-то шланги и проворачивая вентили на трубах, Воршек походил на жуткую заводную игрушку и, казалось, был просто не в силах остановиться, пока ключик крутится. Время от времени он подкатывал к столам Лео и Лиззи и тыкал в пленников острым двузубым щупом, проверяя «свежесть материала».
Каждый раз, когда он приближался, Лео испытывал приступы тошноты: более уродливого и отталкивающего создания он в своей жизни не видел. Выглядел Воршек, как ребенок с лицом старика. Здоровенная голова сидела на почти полностью отсутствующей шее, непропорционально длинные руки волочились по полу, а ноги ниже колен заменяла ему перекладина с парой колес. Что-то подсказывало Лео, что коротышка вовсе не жертва очередного эксперимента, и от одной мысли, что таким (не считая своего странного средства передвижения) он однажды родился, кровь стыла в жилах.
Впрочем, намного страшнее этого мелкого уродца был его хозяин.
Самым пугающим в некромеханике Моргге было то, что он отнюдь не походил на какое-то чудовище, обладающее жвалами или щупальцами. В своем фартуке и с поднятыми на лоб громоздкими многолинзовыми очками, он напоминал чудаковатого дядюшку, чье приглашение на семейные праздники частенько «теряется на почте». Широкое лицо, всклокоченные седые бакенбарды и торчащие кверху пепельные волосы. Самые тривиальные в своей обыденности залысины и ничем не выдающийся нос. Это был серый, невзрачный человек, который преспокойно может жить по соседству с вами, а вы и знать не будете ни о том, чем он занимается, ни даже о самом факте его существования.
И все же безумие оставило на докторе Загеби свои отпечатки. Он вечно косился по сторонам, бурно жестикулировал и постоянно что-то бормотал: рассуждал вслух о той или иной процедуре, давал задания Воршеку, даже когда того не было рядом, и время от времени будто бы отчитывался перед кем-то невидимым, кто, как ему, вероятно, казалось, стоял за спиной и заглядывал ему через плечо.
– Доктор! – воскликнул ассистент, в очередной раз потыкав пленников щупом. – Может, займемся самыми свежими образцами?
– Терпение-терпение… – проронил в ответ доктор Загеби. – Сперва второй сорт. Первый сорт – под конец… Доктор Моргг займется ими позже…
От того, как некромеханик говорил о себе в третьем лице, на лбу Лео выступил холодный пот.
– Да, ждите-ждите, – поддакнул Воршек, словно не он сам только что подначивал своего хозяина приступить к умерщвлению несчастных жертв. – Скоро вас выпотрошат! Как рыбу! Доктор Моргг очень скоро займется вами! Он обещал, что позволит мне сделать несколько надрезов. И я сделаю их… на тебе.
Карлик потянул Лиззи за подол рубахи. Та взвыла от ужаса, но из-за кляпа прозвучало лишь сдавленное мычание.
Лео задергался под своими ремнями, стол чуть качнулся, заскрипев на подъемном механизме.
Воршек резко повернул к нему голову и, осклабившись, подкатил к его столу на своих скрипучих колесах.
– На твоем месте я бы больше о своей шкурке и о своих кишочках переживал, – сморщив уродливое лицо, прохрипел он. – Доктор Моргг сольет всю твою кровь в баночки, забальзамирует тушку и вставит в грудь
