Мертвец с улицы Синих Труб - Владимир Торин
– Эй, что же вы! Каракатицы! Ну, поймайте меня! Дохляки дремучие!
Он бросился прочь. Через несколько мгновений, пыхтя и обливаясь потом, мимо ниши пробежал Подвальщик.
– Доктор, подождите… Я не поспеваю…
– Быстрее, Дитер! Иначе вас сожрут!
Доктор Доу сомневался, что некроконструкты пожирают свои жертвы по причине отсутствия как работающего пищевода, так и чувства голода, и предполагал, что зубы они используют сугубо в качестве оружия. Его даже покоробило от столь вольного допущения – в вопросах неточностей он был весьма щепетилен.
Следом за беглецами колченого протопали мертвые механоиды, и Натаниэль Доу наконец смог оценить проделанную доктором Морггом работу вблизи.
Это и правда были произведения искусства. Хирургический и инженерный гении некромеханика поражали. То, как он совместил материалы разной природы, не могло не вызвать уважения. Ни следа гниения на трупных частях, имплантированные механизмы продолжают плоть, будто не подключены, а выращены, двигательные узлы подсоединены напрямую к жилам и обнаженным нервам, в то время как сами нервы усилены проволочным каркасом. Невероятная, кропотливая и тонкая работа… Доктор Доу когда-то и сам отделил от мертвого тела нервную систему, но для этого ему пришлось попотеть и потратить два года. И это лишь извлечение. Лишь одного экземпляра. И уж точно никакой дальнейшей работы с нитями нервов. А здесь…
Натаниэль ФренсисДоу считал себя прогрессивным человеком, перенесшим множество болезненных операций по искоренению собственной узколобости. Этот доктор Моргг… Сколько пользы мог бы принести подобный разум, направленный на благое дело! Доктор Доу понимал и разделял восхищение Горрина. По сравнению с некромехаником из Фли, они с аутопсистом больше похожи на пьяниц с ампутированными руками, чем на хирургов. И все же…
Доктор Доу вспорол дилемму одним росчерком воображаемого скальпеля. Он понимал, что этого человека нужно остановить. Зверства, сопряженные с процедурами доктора Моргга, не должны продолжаться. Вдруг у него на столе однажды окажется его племянник или экономка, или тот же Горрин?
Выждав, когда стихнут шаги некроконструктов, доктор Доу выбрался из укрытия. Держа наготове склянку со смешанным в вагоне раствором, он двинулся туда, куда вели рельсы.
Коридор этот определенно был частью так и не открытой подземной железнодорожной ветки. Учитывая, что он вел на станцию, вероятно, по нему должны были следовать будущие пассажиры, которые захотят добраться из Фли в Тремпл-Толл. Разумеется, и у самой станции когда-то было другое название…
Догадки доктора подтверждали медные стрелки-указатели на стенах, порой появляющиеся на пути; рядом с ними располагались таблички, но они так проржавели, что прочитать написанное не представлялось возможным. Помимо прочего, коридор был неплохо освещен: каждые двадцать шагов на стенах висели лампы в круглых зеленоватых плафонах.
Этому месту так и не суждено было наполниться жизнью, и его населили те, кому не нужны никакие билеты…
Доктор Доу остановился и потянул носом запах. Сильно пахло формальдегидом, хлоридом хинина, эфиром и еще чем-то, что он не мог разобрать.
«Лаборатория близко…» – подумал Натаниэль Доу и продолжил путь.
Запахи химикалий стали намного сильнее. Доктор буквально ощущал, как ядовитые пары проникают в его нос, мерзкой пленкой оседают на нёбе…
Вскоре рельсы привели его к высоким грузовым воротам. Колея проходила под ними и исчезала в помещении. Небольшая, проделанная в воротах дверь была открыта, в коридор из-за нее тек рыжий свет.
Вот и она – лаборатория доктора Моргга, чья зловещая слава сковывает ужасом весь Блошиный район и, перебравшись через канал, отравляет также район Саквояжный.
Доктор Доу подравнял воротнички рубашки, подтянул манжеты и разгладил неизвестно откуда взявшуюся неаккуратную складку на жилетке. Кто-то мог бы обвинить его в неуместной педантичности и был бы прав. Но Натаниэль Доу искренне не понимал, отчего он должен представать перед безумным гением в неподобающем виде. Неподобающий вид был главным врагом доктора Доу, и никакие некромеханики не шли с ним ни в какое сравнение.
Напоследок поправив галстук и проверив симметричность запонок, Натаниэль Доу на миг закрыл глаза, вернул дыхание в норму и вошел в лабораторию…
…В лаборатории доктора Моргга было множество пружинных механизмов часового действия, но ни один из них не показывал время. Для суматошного, нервного ученого, сновавшего между грифельной доской, столом с книгами, где лежал раскрытый рабочий журнал, и анатомическим столом, не имело существенного значения, который сейчас час.
Другое дело Воршек. Он обожал карманные часы на цепочке, которые, по его собственным словам, однажды украл у какого-то циркача. Карлик постоянно с ними сверялся, вечно жаловался, что куда-то опаздывает (хотя ему никуда не было нужно), и выяснял, сколько времени требуется его ручной крысе, чтобы выбраться из коробки, в которую он ее сажал. Впрочем, эти часы не были такими уж бесполезными: Воршек всегда знал, когда обед (сам доктор и вовсе не ел бы, если бы не помощник), но главное – он отмечал, сколько осталось до прихода посетителей, и всегда загодя предупреждал об этом.
Но сейчас Воршек куда-то запропастился – вроде бы укатил посмотреть, что это там такое громыхнуло на станции. А может, он просто дрых в кладовой, как делал всегда, когда доктор Загеби занимался «скучными расчетами». Или прятался под одним из столов.
В любом случае он не предупредил доктора о том, что кто-то появится в лаборатории, и некромеханик совершенно не был готов к тому, что его внимание будут пытаться привлечь… покашливанием.
Посчитав, что это Воршеку что-то попало в горло – может, рыбья кость, как позавчера, – доктор Загеби просто проигнорировал, не отвлекаясь от вычислений.
– Доброй ночи, доктор! – раздалось от двери, когда покашливание не возымело эффекта.
Доктор Загеби дернулся и обернулся. На его лице одно за другим сменилось несколько выражений: удивление, непонимание, страх – и в итоге обреченность.
«Кажется, за мной пришли…»
Некромеханик подумал, что напрасно он положился на конструктов – ему следовало тут же прекратить работу, схватить журнал и сбежать, как только до него донесся подозрительный гул в подземелье. Но как он мог бросить недоделанное исследование? Как мог оставить расчеты на середине формулы? Он только лишь представил, как она обрывается на полузнаке, и его бросило в дрожь.
Стоявший у двери незнакомец между тем выглядел да и вообще вел себя так, словно тайная лаборатория под Фли – это именно то место, в котором он должен находиться. Его присутствие здесь казалось чем-то естественным, само собой разумеющимся, и доктор Загеби попытался
