Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
Гиря поискал взглядом, куда плюнуть, не нашел и сделал страдальческое лицо.
– Теперь понял мое политическое кредо?
– Понял, – сказал я бодро.
– В свое время я сказал Шатилову, что мы – варвары. А он знаешь что? Вот так развел руками, и говорит: "Петя, ты что думаешь, я этого не понимаю. А что я могу сделать? Решения-то мы с тобой напишем, и я их готов пробивать. Но ведь надо, чтобы у людей мозги в эту сторону разворачивались…". Вот отсюда истоки моей возни с этой лигой, примерно для этого я Сомова окучивал, взором сверкал, закрывал глаза на всякие безобразия… Надо было, чтобы оно взошло, поднялось, закустилось. Чтобы какой-нибудь баран не затоптал, понимаешь?
– Разумеется, понимаю!
– Разумеется!.. Это теперь оно "разумеется", да и то отнюдь не всеми. А когда начиналось, когда я флиртовал с этими деятелями из лиги, на меня вся Коллегия волком смотрела. Я только то и делал, что проводил, так называемую, "разъяснительную работу". Веришь ли, ничем не брезговал: подкуп, угрозы, доносы, шантаж, яды.., – Гиря ухмыльнулся. – У меня до сих пор в сейфе склянка с ядом стоит – хочешь покажу?.. Кураре – первый сорт, высшей очистки… Никогда не пробовал? Погоди, я сейчас…
Гиря сделал вид, что привстает со стула.
– Петр Янович, – сказа я твердо, – давайте так: сначала – работа, удовольствия – потом. Вот кончим, тогда и нальем по рюмашке.
– Решено!.. Теперь о другом. Почему я вас к Сомову отправил? Я ведь, ты знаешь, обладаю большой убедительной силой. Ну, убедил бы я тебя, и что? Это ведь все слова… Факты, Глеб, всегда имеют разнообразную форму, а если смотреть на них с одной стороны, видишь только одну проекцию. Вот я и хотел, чтобы вы мне принесли в жменьке другие проекции и мнения об этих проекциях.
– Это мне было понятно сразу.
– Тогда приступим к основному, что и является предметом… Итак, примерно лет пять назад я сопоставил кое-какие отчетные данные по перевозкам, и концы не сошлись. Постепенно, в течение года я пришел к выводу, что помимо своей основной деятельности, Асеев занимается чем-то еще. Причем таким, которое потребляет заметные трудовые и материальные ресурсы. Обращаю внимание: не основные, но вполне заметные. Хотя, меня и до этого удивлял какой-то странноватый энтузиазм – я все думал, как ему удалось свалками завлечь столько молодежи? Но, в сущности, меня это не касалось – просто зацепился. А потом как-то, на досуге, в своей папке ковырялся. Смотрю – рыба: вперед, к звездам. Чья рука? Ба, да это же Сомов. А где, интересно, бывший президент? А его-то и нет! Пошукали – а он вона где! Вернулся, встретились. Я его прощупываю, не он ли там у Асеева теперь на подхвате работает, на самых ответственных участках? С него станется! А он пальцем тычет в того же Асеева, но как-то так, невнятно. Мол, смотри, Петя, что-то там не то! Я заподозрил, грешным делом, что он меня просто морочит. Я и так знаю, что не то, ты мне факты давай! Естественно, я провожу мудрую политику такого рода: обозначаю наивность и беспечность. А баланс у Асеева до нуля по-прежнему не выравнивается, но никаких фактов нет. Кроме, естественно, энтузиазма. При том, что у Асеева есть Солнце, в котором любые подозрительные факты можно сжечь без остатка. И вот эта волынка продолжалась до последнего времени.
Гиря покивал головой, как бы соглашаясь со своими мыслями.
– Да, Глеб, я что-то проворонил, возможно, очень существенное. Но войди в мое положение. Не могу же я своих ребят употреблять в качестве шпионов против злого разбойника Асеева! Это же чушь – у нас своих дел по горло. Но и открытую волну поднимать на него не хочу – он начал очень полезное дело, случись теперь крупный скандал, найдутся охотники.., – он погрозил кому-то пальцем. – Однако, сегодня я хочу знать, что он там шаманит помимо основной деятельности, и почему из этого надо делать тайну?.. Так почему?
– Не знаю.
– А теперь, обрати внимание: имя Асеева отчетливо фигурирует в контексте всех ящиков c присосками. А недавно донесли, что он в Тибете зачем-то околачивается. Спрашивается, что ему там делать? Крупный общественный деятель, руководитель большого проекта, солидный человек… Ну, скажи, что?.. Это мы, мелкая шушера, шныряем тут, всякую мелочь к ногтю прижимаем, а у него Тибет элементарно подрывает репутацию. И, обрати внимание, он в последнее время даже не считает нужным скрывать свои грязные делишки. Ведь сегодняшний рыжий прямо сказал, что ящик получил от Асеева. И меня, представляешь, меня среди бела дня подвергли этой унизительной процедуре, я уж не говорю о Шатилове.
– Все происходящее нельзя расценить иначе, как то, что они полностью обнаглели.
– Ты думаешь?
– А тут и думать нечего. Ведь они к вам, как вы любите выражаться, "залезли в подкорку", и все ваши подозрения и намеренья им теперь известны. Зная их, они что хотят, то и творят!
– Хм, этот аспект мною учтен не был… Выходит, теперь я даже на себя самого положиться не могу. Только на вас с Куропаткиным, да еще на Сюняева. Действительно обнаглели! Давай-ка взбодримся и суммируем все, что есть у нас. Пробуем?
– Пробуем.
– Сопоставим два факта. Сомов – квалифицированный специалист. Тем не менее, Асеев ему прямо заявил, что воплощает в жизнь некоторые совершенно фантастические тезисы. Сделал он это без особого нажима со стороны Сомова. То есть, за язык его никто не тянул. Если он просто морочил Сомову голову, тогда возникает вопрос: зачем? Допустим, это просто отговорка, но почему такая вычурная?! С другой стороны, опыт взаимодействия с Асеевым говорит мне, что он не тот человек, который способен морочить голову, когда дело касается серьезных вещей. Он – человек сложный, а такие люди не используют примитивные методы. И, по совокупности всех факторов, мы приходим к выводу, что, возможно, он пытается сделать именно то, о чем говорил Сомову. Приходим?
– В предварительном порядке, – сказал я. – Во всяком случае, допустить мы это можем.
– Должны! Ибо если этого не сделать, тогда можно уже сейчас заканчивать разговор… Что же начал искать Сомов, и нашел ли он что-либо интересное? Грубо говоря, он искал какое-то циклопическое строительство в космосе. Что-то такое, вроде звездолета, или его частей, нечто, в котором наличествует мощная двигательная установка, способная придать большой массе импульс, достаточный для выхода из сферы притяжения Солнца. Но Сомов ничего подходящего не нашел. И вот теперь Василий предлагает гипотезу "стаи". Согласно ей, Асеев восстанавливает аварийные КК. В необходимых случаях он даже ЯДУ меняет.
Гиря чрезвычайно взбодрился.
– Куропаткин молодец, и его приоритет я не оспариваю. Но мне пришло в голову то же самое. Я тут два часа сидел, прикидывал так и эдак… Никакой альтернативы гипотезе Куропаткина я просто не вижу. Если бы не обнаружилось, что аварийные КК меняют орбиты, я вообще не видел бы необходимости изобретать какие-либо гипотезы, что бы там Асеев Сомову не нашептал. А теперь – извини! Все стационарные объекты и рабочие КК, мы, худо-бедно, контролируем. А на аварийные всем плевать. А их там… Сколько? За тысячу? Никто даже не знает толком, сколько их там болтается. А за семь лет… Да у Асеева теперь в распоряжении целая флотилия!
– Допустим, но где он берет экипажи?
– Да нет там никаких экипажей! Даже сейчас. Все КК законсервированы и летают в пассивном режиме. Если бы Асеев завел где-то левый экипаж, и попался с ним на орбите – все. Это такой скандал!.. Я первый взял бы его за шкирку.
– Но может быть, он менял орбиты с помощью туеров?
– Не имеет значения, как именно. Буксировка – ответственная операция, без санкции ГУКа совершенно недопустимая – ты это и без меня знаешь. Одно дело, просто причалить, а при буксировке судна с двигательной установкой на борту должен присутствовать полностью укомплектованный экипаж… И потом, орбиты всех аварийных КК зафиксированы на момент работы аварийных комиссий. После ими никто не интересуется – кому придет в голову, что орбиты пассивных объектов могут измениться? Вообще говоря, их должны учитывать навигационщики при прокладке трасс, но как это делается, и делается ли вообще, я не знаю. Опять же, теоретически, могут выясниться какие-то дополнительные обстоятельства, назначат новую комиссию, она прилетит на место, а там пусто. Куда делся объект? Шум, гам, скандал! Нет, он не дурак, этот наш Асеев.
– Понятно, что не дурак…
– Если все так – а оно та-ак! – к нему никаких претензий. Но зато целая куча вопросов. А у него на все есть ответ. – Зачем это вы, любезный восстанавливаете ходовые части? – Ну как же, ведь надо утилизировать, то есть, либо буксировать, либо… Но буксировка с таких орбит – вещь сложная – тут одними туерами не обойдешься. Да и экономически это нецелесообразно. А так, когда придет срок, получим санкцию, подпишем бумажки, доставим квалифицированный и аттестованный экипаж, протестируем системы, запустим реактор… И пожалуйста: хотим – сбросим на Солнце, хотим – приводим на разборку. Разумеется, при соблюдении всех мер безопасности, и конечно же в плановом порядке… – А почему план ремонтных работ не утвержден? – Как не утвержден? Вот план, вот моя подпись. – А почему не согласован со смежниками? – Мы проводим всего лишь подготовительную работу, и не обязаны ее ни с кем согласовывать. ГУК, например, ремонтные работы с нами не согласовывает. Да он вообще ничего ни с кем не согласовывает, кроме поставок оборудования… Еще вопросы имеются?
