Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
– Красиво, – сказал я.
– Не то слово, Глеб, не то слово! Сидел бы здесь Сюняев, он бы просто взбесился от злости. Почему я тебя и позвал – руки чесались все срочно понять, а мне нужен оппонент – одному-то тяжко! Оппонируй.
– Да вы сами себе противоречите! Нами обнаружено, что аварийные КК все-таки меняют орбиты. А каким это, извините, образом? Пусть ходовые части восстановлены. Но включать двигательные установки никто не имел права.
– Верно! – Гиря потер руки. – Отвечаю: да, обнаружено. Кто-то изменил орбиту вот этого конкретного аварийного КК. Но при чем тут Асеев? Его людей там нет, за руку мы никого не поймали. С другой стороны, а чем вы можете доказать, что данный КК менял орбиту? Может это какая-то ошибка? Надо бы разобраться. Вот и разбирайтесь… В том-то и дело, что формально и официально это доказать очень сложно. Ты ведь слушал беседу с Таккакацу. Пожалуйста! Подозрений сколько угодно. Но на подозрения Асеев чихал. Однако, делал это не всегда. Чихать он начал не так давно – года два назад, а до этого действовал строго в рамках правил и уложений. Левые экипажи у него наверняка есть, и народ в них весьма квалифицированный. Все делается по плану, тихо и незаметно. Их привозят на место в какой-нибудь малотоннажке, они делают все что нужно и смываются. Ищи их, свищи! Теперь, Глеб, слушай внимательно! Вот этот чих для меня сейчас означает многое. Я знаю, что любые подозрения рано или поздно выльются в доказательства. Это – административно-политическая аксиома. Заподозрили – начали копать – достали. Но на все это нужно что? Время! И чих Асеева означает только одно: он занялся орбитами в тот момент, когда вычислил, что остановить его затею уже НЕ УСПЕЮТ. Если бы Асеев действительно собирался утилизировать аварийные КК, а на это ушли бы годы, тогда массовая коррекция орбит совершенно бессмысленна. Сейчас, во всяком случае. Да и потом смысла не вижу, разве что из каких-то соображений безопасности. Асееву коррекция понадобилась только теперь, а это значит, что его затея перешла в завершающую стадию. И коррекция эта ничего другого означать не может, кроме как попытку собрать эти КК в некую группировку, а скорее, подготовку к таковой в нужный момент. И не зря Сомов на Васю так среагировал – он это тоже понял. Но он понял кое-что еще – мы к этому вернемся. А пока попробуй найти какие-то иные резоны для коррекции – возможно, я что-то упустил. Давай, не сиди, шевели спином. Почему я за вас должен делать всю умственную работу?!
– Петр Янович, – сказал я серьезно, – Я бы мог начать выдумывать какие-то дикие резоны в духе Куропаткина. Но сейчас половина шестого, а у нас, в смысле анализа, еще и конь не валялся… Никаких естественных резонов я не вижу, а противоестественные нам сейчас не нужны. Нам нужна рабочая гипотеза в части Асеева, понимаете, рабочая…
– Ф-фу! – Гиря шумно выдохнул воздух и поднял глаза к потолку. – Хвала тебе, Всевышний, внял ты моим мольбам… Наконец-то Глеб, я от тебя услышал то, что хотел услышать. Это значит, что ты сильно повзрослел и скоро достигнешь моего уровня трезвости мышления. Теперь мы почти на равных. Почти, потому что ты не завершил свой тезис. А именно: нам нужна рабочая гипотеза, и мы должны хотя бы в общих чертах уяснить, что следует предпринять немедленно, пока еще есть время. Вернее, если следует что-то предпринять, то что?.. С этим – все.
– У меня вопрос. В архив вы нас сослали, имея в виду вот эти самые коррекции орбит?
– Нет. Я про них еще ничего не знал.
– Тогда зачем?
– Я просто надеялся, что вы на что-то наткнетесь. Были и другие соображения, но не очень конкретные.
– А вам не кажется странным, что вы надеялись, и мы наткнулись?
– Что тут странного? Просто интуиция. То, что вокруг аварийных КК Асеев затеял какую-то возню, я знал еще года три тому назад. Но этому были вполне естественные объяснения, я ими удовлетворился и отложил разбирательство на потом. Теперь "потом" наступило. Вот мы с Сюняевым и сидели в архиве. Думали. О чем? Что затеял Асеев – непонятно. Взять его за хобот мы не можем. Валера предлагал пустить по административной глади волну подозрений, в надежде на то, что клиент задергается. Я был против, Валера стал психовать, и мы расстались. Мои аргументы: достоверных фактов мы не имеем, цели Асеева не знаем. В такой ситуации волну гонят только политиканы, а я не политикан.
Я улыбнулся:
– Кто же вы на самом деле, Петр Янович?
– Я – интриган, причем отъявленный, – Гиря стукнул себя кулаком в грудь, приосанился и повернулся ко мне в профиль.
– А какая разница?
– Разница та, что политикан делает все, чтобы разместить свою персону в центре событий. Какие это будут события – ему все равно. Квалифицированный интриган всегда преследует определенную цель, и выстраивает ряд событий в контексте достижения этой цели. На эту тему я как-нибудь проведу с вами специальный ликбез… Кстати, Валера имеет подсознательную склонность к политиканству, за что я его периодически осуждаю. Вероятно, ты это заметил… Но мы отвлеклись. Я не сомневаюсь, что Асеев все продумал и предусмотрел меры противодействия политиканам. Он правильно рассчитал все по срокам, и никакая волна его накрыть уже не успеет. По этой причине волну я сейчас поднимать не намерен. Есть против волны и иные аргументы, например, когда она проходит, то сметает на своем пути любые разумные начинания, и сопровождается бумажной ударной волной, ибо все начинают прикрывать свои задницы. Но мы опять сбиваемся на политику, а должны заниматься анализом и гипотезами. Давай лучше подумаем, для чего бывшие аварийные КК собирать в стаю? Для разнообразия придумай хоть какой-нибудь резон, пусть даже совсем дикий. Можешь? Только не говори, что он собрался лететь в теплые края к мулаткам.
Я усмехнулся. Ох уж эти мне мулатки!..
– Пожалуйста. Асеев собирает пиратскую флотилию, выходит на трассы и грабит торговые суда ГУК.
Гиря выпрямился, закинул руки за голову и кивнул:
– Довольно некачественный бред. А что-то, хотя бы на первый взгляд, вполне разумное?
Я почесал затылок.
– Это сложнее. Ну, скажем… Скажем так: Асеев сгоняет суда в кучу, а потом толкнет их скопом на Солнце. Возможно, это экономически оправдано. Или, допустим, из обломков пытается соорудить орбитальный завод по переработке отходов во что-то полезное. Или: Асеев хочет организовать обитаемую колонию в дальнем Внеземелье.
– И как тебе оно же на второй взгляд?
– Да тоже бред, конечно. Вся сумма факторов…
– Все, дальше не надо. Золотые слова! Именно эта сумма все время у нас и не сходится. Я прикидывал в уме разные варианты – не сходится, причем, с хорошим запасом. Вывод?
– Вывод, Петр Янович, неутешительный. В Солнечной системе данная стая пригодна только для утилизации. Судов у нас хватает – их даже избыток. Не хватает хороших идей и квалифицированных специалистов.
– Верно! Вот мы и пришли к выводу, что необходимо рассмотреть варианты разумного использования стаи вне Солнечной системы. Я убежден, что Асеев не идиот. Я почти убежден, что по крайней мере один такой вариант он нашел. Мы с тобой не идиоты. Вывод?
Я вздохнул:
– Боюсь, что Асеев свой вариант не нашел. Он на него наткнулся.
– Вот как? – Гиря встал и пошел к окну. – Возможно… Возможно, он и наткнулся. Но мы-то уже почти точно знаем, что такой вариант есть. Нам гораздо проще. Давай так: если есть один КК, на нем можно улететь… Куда можно улететь? Максимум? Давай прикинем. Какой ресурс жизнеобеспечения экипажа у среднего КК?
– Рейдер – год, ну, полтора от силы. Лайнер без пассажиров – от года до двух. Крейсер – три года, но их штуки. Все аварийные, а их было два, утилизированы. На них же мощные средства противокометной и противометеоритной защиты. Это, как ни крути, оружие…
– Да знаю, знаю! – Гиря махнул рукой. – Лично я считаю, что в смысле дальности полета стая КК ничуть не лучше одного. Твое мнение?
– Практически, то же.
– А почему практически?
– Ну, можно иметь один ведущий КК с экипажем, остальные идут в автоматическом режиме, загружены… Короче, летающие склады.
– Дельно!
– Но тут два варианта.
– Какие два варианта? Я не вижу.
– Активный полет и пассивный. При активном полете вся стая идет на активной тяге, сначала ускоряется, потом замедляется. Но нужен запас рабочего тела на разгон и торможение всех компонентов стаи, и на каждом судне свой экипаж. При пассивном полете рабочее тело не нужно вообще, но скорость относительно нас будет никакая. Что выгоднее – не знаю. Нужно считать. А для этого надо иметь критерии выгоды. А их, эти критерии, не зная цели полета, я даже придумывать не хочу. И думаю, что в любом случае далеко эта стая не улетит. Сомов, кстати думает так же.
– Сомов нам не указ. С твоих позиций, чисто интуитивно, на какой вариант наткнулся Асеев?
– Черт его знает… Если чисто интуитивно… Не вижу я смысла разгонять стаю. Как ты ее не разгоняй, сильно не разгонишься. В межзвездной среде совершенно иной масштаб скоростей, да и потом, скорость – вещь относительная. Разгонятся и тормозиться имеет смысл, когда летишь куда-то конкретно. А так, вообще-то, мы и без всяких стай летим вместе с маменькой Землей и папенькой Солнцем в рукаве бабушки Галактики. И потом, рабочее тело все равно когда-то кончится, придется лететь пассивно. Так почему бы сразу так не лететь. Склады забиты битком – лети себе…
